Назад, в пионерское лето
Шрифт:
«Вот так страну и просрали — сидя тихонечко в уголке!» — сердито — в первую очередь самим собой же и недовольный — буркнул я.
Как тут уже, кажется, упоминалось, по почившему в бозе СССР я никогда особо не тосковал, всегда предпочитая смотреть вперед, а не назад, но трагизм «величайшей геополитической катастрофы двадцатого века» имел «удовольствие» ощутить, что называется, на собственной шкуре. Чернобыль, отнявший у меня родителей — это ведь как раз была первая ласточка будущего обвала. А потом пришли 90-е — и не стало Женьки…
«Страну? Просрали?! — опешил
«Так, постой-ка…» — по ступеням крыльца нам навстречу спускались двое «миньонов» Михеева — пухляш Вовочка и долговязый, заметно сутулившийся паренек — кажется, по имени Руслан.
«Да они, небось, не к нам», — скривился мой внутренний собеседник — и ошибся.
— Резанцев, можно тебя на пару минут? — довольно доброжелательным тоном окликнул нас пухляш.
— Можно Машку за ляжку, — буркнул я, забирая у Младшего контроль. — Что тебе?
— Ответь, ты за кого? — вопросом на вопрос отреагировал Вовочка — причем, не пойми о чем спросил.
— Я за Интернационал, — хмыкнул я.
— Какой еще Интернационал? — не сообразил пухляш.
— А Ленин в каком?
— Очень смешно, — похоже, не узнал несколько переиначенную мной цитату из советского фильма Вовочка. — За кого будешь голосовать на выборах Председателя Совета отряда, спрашиваю! — сподобился-таки внятно сформулировать он.
— А что, там много кандидатов? — искренне удивился я.
Стоцкая — понятно, а еще-то кто?
— Нас интересует один — Ант, — веско заявил пухляш.
— Михеев хочет заделаться Председателем? — теперь моему изумлению и вовсе не было предела.
— А о чем я тебе тут уже полчаса толкую?
— А нафига ему это надо?
— Не твое дело! — хмуро отрезал, вмешавшись, долговязый.
— Погоди, Руслик, — слегка отстранил того рукой Вовочка. — Тут вот какая штука, — снова обратился он ко мне. — В прошлом году Ант здорово повздорил со Стоцкой. Та уже, может, и забыла, но он такого так просто не спускает. И хочет эту дуру проучить.
— И для этого выдвигается в Председатели? — недоверчиво уточнил я. — Просто чтобы Стоцкой досадить?
— Ну да, — кивнул пухляш. — Она привыкла, что это ее должность — пусть отвыкает!
— Все парни с нами, ты последний остался не охвачен, — снова подал голос Руслан.
— Так уж и все? — с нескрываемым скепсисом уточнил я.
— Были сомневающиеся, — признал Вовочка, — но мы их убедили. С каждым отдельно поговорили… Ант ведь ни худого, ни доброго не забывает!
— А теперь вот — с тобой говорим, — добавил долговязый. — Заметь — по-хорошему!
— А можно и по-плохому? — прищурился я.
— Это уже от тебя зависит. Будешь паинькой — глядишь, по-плохому не придется…
Они меня что, пугать вздумали? Вообще ничему не учатся!
— Тогда начинайте, — пожал я плечами.
— Что начинать? — не понял Вовочка.
— Разговаривать по-плохому. Скажу так: до сих пор мне было плевать, кто станет Председателем, но теперь принципиально проголосую за Стоцкую, так и знайте!
Руслан разинул было рот, чтобы что-то ответить, но пухляш снова его остановил.
—
Рассуди здраво, Резанцев, — вкрадчиво проговорил он. — Что бы ты там о себе ни думал — один в поле не воин! Если ты плюнешь на коллектив, он утрется, а вот если коллектив плюнет на тебя — ты утонешь!— Я неплохо плаваю, — покачал я головой.
— Что ж, посмотрим, — помедлив, разочарованно произнес Вовочка. — Но все же советую передумать — пока не поздно!
— Знаешь, что, дорогой советчик… — пространно и многоступенчато — учителя русского устного в свое время у меня были те еще — я изложил пухляшу с долговязым, кто они такие в моих глазах и куда им следует с них убраться вместе с любимым Антом.
«Силен!..» — только и смог на то сказать вконец ошалевший Младший.
Я же, пока Вовочка с Русланом переваривали услышанное, шагнул мимо них, поднялся на крыльцо и скрылся в корпусе.
— Резанцев, ты подумай! — кажется, понеслось мне вслед, но разбилось о захлопнувшуюся дверь.
9. Сбор отряда
Юг Московской области, 1 июня 1985 года
К моему появлению на втором этаже большая часть отряда уже собралась в холле, рассевшись на стульях вдоль стен — этакой буквой «П», сориентированной основанием на стол, за которым расположилась Марина.
— Резанцев, где ты ходишь?! — недовольно спросила она, заметив меня. И не дожидаясь ответа, продолжила: — Быстро за галстуком!
— За ним и иду, — буркнул я, занятый своими мыслями.
— Ты там, кстати, нигде Коганова с Усовым не видел? — осведомилась уже практически у моего затылка вожатая.
Фамилия Коганов принадлежала Вовочке — значит, Усовым, скорее всего, был Руслан.
— Воздухом дышат, — бросил я через плечо.
— С ними все в порядке? — изменилась в лице Марина — не знаю уж, о чем там подумав.
— Я их не трогал, если ты об этом, — ответил я, скрываясь в коридоре.
— Кто-нибудь, сбегайте за этими Кржемеликом с Вахмуркой, — все же догнал меня голос вожатой и там.
Я не сдержал кривоватой усмешки — а ведь и правда похожи! Упитанный Вовочка — типа, Вахмурка, а долговязый Руслан — Кржемелик. Или в том старом чешском мультике было наоборот? Блин, не помню таких деталей…
«Тебе бы все хиханьки-хаханьки, — сварливо пробурчал Младший. — Ты же понимаешь, что дело плохо?» — бросил он затем.
«Разумеется, понимаю», — посерьезнел я.
«Если все так, как сказал Коганов, мы действительно окажемся одни против абсолютно всех, — тем не менее продолжил разжевывать въедливый юный пионер. — А это уже совсем не тот расклад, что раньше!»
«Я понимаю», — повторил я.
«Тогда у Михеева будет против нас полный карт-бланш, — не унимался мой внутренний собеседник. — Бойкот — меньшее, что нас ждет. Это если несмотря на наш голос “против” он все же пролезет в Председатели. А уж если выборы проиграет — из-за нас — тогда вообще туши свет! Ты-то в свой двадцать первый век свалишь — а мне тут до конца смены кантоваться!»