Назад, в пионерское лето
Шрифт:
И скрипка пропоет над океаном…[1]
— раздалось со сцены.
Надо отдать девчонкам должное: голоса у них были мелодичные и звонкие, в музыку они тоже неплохо попадали.
…Не три глаза, ведь это же не сон.
И алый парус правда гордо реет
В той бухте, где отважный Грей нашел свою Ассоль,
В той бухте, где Ассоль дождалась Грея…
Да
Песня закончилась, исполнительниц проводили бурными аплодисментами. От души похлопал девчонкам и я — заслужили.
Первый отряд представил пантомиму — невысокий паренек с очень живым лицом добрых две минуты старательно кривлялся со сцены. Малыши в зале заливисто хохотали, задние ряды скептически улыбались. Мне не понравилось, Младшему, по-моему, тоже.
Ну и последними предстояло выступить сборной команде вожатых. На сцену вышли четыре парня, в их числе наш Вадим, и с десяток девушек — как видно, по одному представителю от каждого отряда «Полета». Красавицы выстроились полукругом, юноши — в ряд впереди. Зал затих, и Вадим, сделав шаг вперед, без аккомпанемента затянул в установившейся тишине:
Остался дом за дымкою степною,
Не скоро я вернусь к нему обратно.
Ты только, будь, пожалуйста, со мною,
Товарищ Правда!
Товарищ Правда![2]
Тут вступил девичий хор:
Ты только, будь, пожалуйста, со мною,
Товарищ Правда!
Вадим отступил назад, и место солиста занял другой парень — кажется, вожатый третьего отряда, но тут я не был так уж уверен:
Я все смогу, я клятвы не нарушу,
Своим дыханьем землю обогрею,
Ты только прикажи — и я не струшу,
Товарищ Время!
Товарищ Время!..
Еще на первых строчках второго куплета зрители принялись дружно хлопать в такт песне, а затем наши, задние ряды и вовсе поднялись на ноги. Младший встал вместе со всеми — контроль я ему вернул еще в лесу. На наши плечи легла рука соседа справа — Толика Степанова. Точно так же слева тут же поступил Серега Громов. Младший повторил их немудреные жесты. Пара секунд — и весь ряд, обнявшись, принялся раскачиваться под песню из стороны в сторону. Впереди и, насколько я мог судить, сзади, происходило то же самое.
Ну, не знаю… Я человек не особо внушаемый и к сантиментам совсем не склонный, но происходящее реально завораживало — и непостижимым образом сплачивало. Подобное единение возникает у бушующих футбольных фанатов на стадионе (знаю, о чем говорю) или, может быть, на практиках религиозных сектантов (тут, правда, могу судить только с чужих слов). Один за всех и все за одного — это как раз про такое. Сейчас в нашем ряду не было ни Михеева, ни Стоцкой, ни Степанова, ни Казанцевой, ни Трефиловой, ни Андрея Резанцева, младшего или старшего — каждого со своими тараканами — был лишь отряд «Данко», хором подпевавший сцене повторяющиеся
строки:Ты только не взорвись на полдороги,
Товарищ Сердце!
А ведь реально, не взорвалось бы у кого, часом…
[1] «Алые паруса», слова и музыка В.Ланцберга
[2] «Товарищ Песня», слова Р.Рождественского, музыка И.Шамо
11. Анекдот в тему
Юг Московской области, 1 июня 1985 года
В корпус все вернулись переполненные эмоциями, так что неудивительно, что к отбою сна ни у кого не было ни в одном глазу.
— А давайте рассказывать анекдоты! — вполголоса — чтобы не услышали нет-нет да и появлявшиеся в коридоре вожатые — предложил «Вахмурка».
— Я знаю очень смешной! — тут же заявил Санек Завьялов, один из немногих в палате, кто не входил в число записных «миньонов» Михеева. — Поспорили, значит, Василий Иваныч и Петька, у кого выдержка крепче…
— Эй, моя была идея — так что я первый рассказываю! — возмущенно перебил его Вовочка.
— Ладно, но я тогда следующий!
— А потом я! — подал голос «Кржемелик»-Руслан.
— Заблудились однажды в пустыне русский, немец и поляк, — начал тем временем Коганов. — Вдруг появляется джинн…
«“…ящик водки — и тех двоих обратно!” — мысленно закончил анекдот Младший, когда «Вахмурка» был еще где-то на середине истории — джинн только-только выдал немцу рюмку шнапса и отправил домой, в Германию. — У нас это еще в первом классе рассказывали! Только дело не в пустыне должно происходить, а на необитаемом острове! Иначе русский выглядит полным идиотом — долго он протянет на жаре с водкой, но без воды?»
«Ну да, — согласился я. — Вот только держу пари, ни сам Вовочка, ни остальные ни в пустыне никогда не были, ни водки не пили…»
«Насчет водки — я бы не был так уверен…»
«Ну, может…»
«Вахмурка» закончил анекдот — концовка, именно такая, как предсказал Младший, была встречена дружным, но приглушенным, чтобы не привлечь внимания вожатых, гоготом. Затем Завьялов рассказал свой — про Петьку, Василь Иваныча и тиски — “На хрен нам такие коммунисты!” — с неменьшим успехом у публики.
— Давай теперь ты! — повернулся Коганов к «Кржемелику».
— Анекдот политический! — многозначительно заявил тот. — Встречаются на том свете Брежнев, Андропов и Черненко. Брежнев спрашивает: «Ну, кто там теперь в Москве вместо нас?» Черненко говорит: «Да Мишка Горбачев!» Брежнев такой удивленно: «А кто его поддерживает?» Андропов: «Никто. Сам ходит!»
Мальчишки заржали. Не сдержал улыбки и Младший.
«Смешно, — заметил он. — “Сам ходит!” Раньше не слышал!»
«Да, этот далеко пойдет», — хмыкнул я.
«Усов?»
«Да нет, Горбачев».
«Куда ж ему дальше-то? Он и так уже генсек!»
Я промолчал.
«Михал Сергеич Михал Сергеичем, а вот о Михееве я бы на нашем месте все же не забывал, — проговорил через некоторое время Младший. — Не к добру он притих!»
От участия в общем веселье Ант и впрямь устранился, отвернувшись к стене. Заткнуть остальных — как наверняка случилось бы, если бы разговоры в палате ему мешали, — Михеев, впрочем, тоже не пытался.
«Судя по тому, что об обиде на Стоцкую он не забыл и через год, незлопамятным его не назвать», — продолжил между тем мой внутренний собеседник.