Назад в СССР. Шелепин

Конечно, новый заместитель, которого он приглядел себе в Воронеже, подавал большие надежды, но тому требовалось вникнуть в работу всего аппарата, во все нюансы службы и уметь находить компромиссы при общении с власть держащими.

Все органы государственной власти в СССР контролировались коммунистической партией. Высшим органом партии был съезд, который формировал ЦК партии, и члены ЦК раз в квартал собирались на Пленумы, где решались самые важные вопросы партийного и хозяйственного строительства. Наркомы от пленума до пленума делали что хотели и никакой управы в этот период на них фактически не было.

Постоянно действующими органами ЦК были Политбюро, Оргбюро и Секретариат. Наиболее важным из них было Политбюро. Его решения воспринимались как обязательные для исполнения всеми как партийными, так и государственными органами. В связи с этим вопрос о власти в стране сводился к вопросу о контроле над Политбюро. Все члены Политбюро были формально равны, но до 1924 года наиболее авторитетным из них был Ленин, который и председательствовал на заседаниях Политбюро. Однако в период с 1922 года до своей смерти в 1924 году Ленин тяжело болел и, как правило, не мог принимать участия в работе Политбюро. C 1922 года до декабря 1925 года на заседаниях Политбюро обычно председательствовал Лев Каменев. С декабря 1925 года председательствовал глава Совнаркома Рыков и затем сменивший его Молотов. (Примечание автора: лишь с мая 1941 года занявший пост председателя Совнаркома Сталин стал председательствовать на заседаниях Политбюро).

Формальным главой государства был Михаил Калинин. Высшим органом государственной власти по действующей конституции был Верховный Съезд Советов, который избирал ЦИК (Центральный исполнительный комитет в составе Совета Союза и Совета национальностей). ЦИК формировал правительство — Совет народных комиссаров). Главой правительства страны после Ленина (председатель СНК СССР в 1923—1924 годах, из-за болезни практически не выполнял свои обязанности и его замещал на этом посту Рыков), на Шестнадцатом съезде ВКП(б) в 1930 году произошёл окончательный разгром «правой оппозиции» (Бухарин, Томский, Рыков, бывшие «зиновьевцы» Угланов и Рютин). Затем с 1930 года председателем СНК СССР стал Вячеслав Михайлович Молотов.

(Примечание автора: ни ВКП(б), ни с 1952 года КПСС не входили в органы государственной власти. По сути дела, это было общественная организация, как профсоюз или комсомол. Но так как члены партии были наиболее авторитетными в стране людьми, то они входили в органы власти по конституции в центре и на местах, то есть были членами исполнительных комитетов или наркоматов. Сталин до мая 1941 года не входил в органы власти. С 1934 года он даже не был генеральным секретарем, а одним из пяти секретарей. Да и должность Генсек не имела власти: это был главный над секретариатом. А что такое секретарша у начальника знают все. Принеси подай, иди на и не мешай (обычный помощник у руководителя). Но его авторитет в партии и в стране был уже очень высокий.)

Менжинский выпил воды из стакана и откашлялся, сдерживая желание вернуться домой в теплую постель — Товарищи! Никто из нас не любит лишнего контроля в своих наркоматах и вы наверняка будете удивлены моим предложением создать при Совнаркоме Службу Собственной Безопасности ОГПУ СССР!

Видя удивление и оживление среди наркомов, Менжинский продолжил — Сам товарищ Дзержинский наверняка был бы против введения этой структуры, считая, что этим ему лично окажется недоверие. Я же считаю, что такой инструмент как государственная безопасность, не должен быть бесконтролен. Помимо Совнаркома Начальник Управления ССБ ОГПУ должен иметь прямой выход на членов Политбюро для решения важных политических вопросов. Да, государственная безопасность находится в сфере внутренней и внешней политике.

Калинин улыбнулся — И что же такого должно было случиться, чтобы руководитель карающих органов попросил поставить над собой надсмотрщика?

Менжинский пристально посмотрел на Председателя ВЦИК. У граждан СССР в было принято писать письма Михаилу Ивановичу Калинину с самыми разными просьбами о помощи — при раскулачивании, несправедливом аресте, поступлении в военное училище или сложностях в трудоустройстве. Часто Калинин лично или посредством своего секретариата такую помощь тем, кто ему писал, оказывал.

— Это понимание у меня пришло после разговора с четырнадцатилетним комсомольцем в Воронеже. Вот представьте, товарищ Калинин, что во главе ОГПУ был назначен враг народа, который умело прикрывается личиной передового советского человека, вступившего в Партию ради карьеры и готового идти по головам. Что является в глазах Совнаркома показателем работы ОГПУ? — Менжинский вздохнул и сам же и ответил — количество раскрытых заговоров, выявленных шпионов и врагов народа. Именно эти данные постоянно от меня требуют для отчетности. К сожалению, награды и поощрения сотрудники моей организации могут получить только за это. Я посидел и подумал — ненормально требовать от силовых ведомств плана по раскрытию преступлений. Знаете к чему это может привести?

— Поясните, Вячеслав Рудольфович! — не выдержал загадок нарком иностранных дел Литвинов.

— Сотрудники будут фабриковать дела, стремясь выполнить и перевыполнить поставленный перед ними план, стремясь получить продвижение по службе и получение правительственных наград. И чем громче будет раскрытое дело, тем больше возможностей продвинуться выше. Представьте себе, Михаил Иванович, что на вашу супругу заведут дело о шпионаже — заметив как Калинин поежился, Менжинский едва сдержался, чтобы не улыбнуться и продолжил — Я вижу. что смех у вас пропал. Так вот, по закону в дела ОГПУ никто не имеет права вникать, а такое доверие может довести до преступлений. Оголтелое фабрикование дел на партийных работников, госслужащих и военных может привести к массовым арестам. Знаете что вам, товарищ Калинин, ответят на вашу попытку вмешаться в судьбу вашей жены? «Наши советские органы не могут ошибаться, если не виновата, то разберутся»!

Молчание наркомов показало их растерянность. Лишь Ворошилов, который уже слышал доводы комсомольца, с победным видом разглядывал ошарашенные лица коллег.

Менжинский передохнул и продолжил — Я в последние дни просмотрел дела следователей ОГПУ и вот что обнаружил: многие мои нечистоплотные сотрудники пытались замять факты перегибов на селе при организации колхозов. Благодаря статье товарища Сталина о «перегибах на местах при коллективизации» эти перегибы уменьшились в два раза, но вот практика назначения несправившихся хозяйственников руководителями государственных структур мне совершенно непонятна. Я в том же Воронеже обнаружил на должности заместителя областного Управления бывшего председателя колхоза, который довел колхозников до нищеты. Эту практику перемещения по горизонтали необходимо прекратить! Не справился с доверенным ответственным поручением, значит вниз этого бездаря, не справился на менее ответственной должности, вон его из Партии и со всех начальствующих постов. Пусть как все трудится у станка или в шахте.

Сталин негромко задал вопрос — Какой ви видите выход, как нам оценивать работу силовых ведомств?

— По результатам — по отсутствию терроризма, по уменьшению преступлений. Если советские люди смогут безопасно гулять по улицам городов, не опасаясь ограблений и изнасиловний, то значит мои сотрудники и сотрудники Уголовного розыска не зря едят свой продовольственный паек. Мне кажется упразднение два года назад НКВД РСФСР было ошибкой. Предлагаю рассмотреть создание народного комиссариата внутренних дел СССР, центральному аппарату которого перейдут в подчинение республиканские управления внутренних дел. Председатель ОГПУ в стране будет отвечать за государственную безопасность, а Нарком внутренних дел за борьбу с уголовниками, в его ведении будут находиться большая часть тюрем и исправительно-трудовые лагеря. Кстати, предлагаю увеличить наказания за уголовные преступления против личности, уровняв с ответственностью против государства.

Молотов покивал и спросил — Вячеслав Рудольфович! Кого вы посоветуете на должность наркома внутренних дел?

— Увы, я даже не готов пока назвать кандидатуру на свое место!

Нарком путей сообщения Андреев хмыкнул — А вас никто и не гонит из ОГПУ!

Менжинский поморщился от болей — Боюсь, что я смогу руководить год, от силы два максимум. Я серьезно болен и уже подыскиваю себе замену. Хочу найти равноценную кандидатуру для рассмотрения на Совнаркоме, возможно я ее уже нашел, но мне нужно время для ознакомления моего преемника со всеми тонкостями нашей работы.