Наживка для неуловимого Командора

Как ни странно, эти мысли меня успокоили. Будь он действительно представителем расы долгожителей, мне стало бы неуютно. Рядом с зоннёнами я всегда чувствовала себя мелкой букашкой, которая ничего не значила в этом мире. Моя жизнь по сравнению с их жизнью — просто дуновение ветра. Хотя я очень восхищалась ими, и мне они были безумно интересны, но близкое общение с долгожителями могло бы очень отяготить.

Нет, у них иной менталитет. Они смотрят на жизнь с высоты тысяч прожитых лет и не могут быть обычными. Я не верю, что у них есть низкие эмоциональные порывы, как у людей. Их не должно интересовать что-то обыденное, ничтожное. Во свете этого всего я почти уверена: Эмиль не из них…

Облегчённо выдохнула, хотя на самом деле рассуждения мои казались слишком хлипкой опорой. Может спросить у него прямо? Но он же солжёт. Хотя кто его знает, обещал же что-то рассказать.

Стражники уволокли своего незадачливого товарища прочь. Они поглядывали на Эмиля с очевидным страхом. Парень смилостивился над ними и достал из-за пазухи письмо, присланное ему самим королём Акватонии. Увидев печать, стражники поспешно расступились и пропустили нас на мост.

Балки моста заскрипели, едва ли не прогнувшись под весом всего лишь нескольких лошадей. Я реально встревожилась, что мост сложится, и мы полетим в реку. Эмиль словно почувствовал мой страх, обернулся и ободряюще улыбнулся, хотя в глазах его сверкала серьёзность.

— Всё будет в порядке! — произнёс он. — Уверен, что наша безопасность гарантирована, но всё равно будь начеку!

Он держался так уверенно, что я поняла: никакой он не простой студент. Его готовили в специальной военной структуре. Наверное, он один из тех одарённых, которых использует правительство в самых сложных ситуациях и конфликтах. Но что он делал на курорте? И почему пришёл ко мне? Может, тоже следил за Блондином? И если бы не странное происшествие с порталом, перенёсшим нас сюда, то мы бы уже схлестнулись с ним, как два конкурента?

Лошади нырнули в лесное насаждение, но дорога, петляющая между деревьями, была достаточно широкой, чтобы рядом могли ехать сразу два всадника. Я поравнялась с Эмилем. Он заметно расслабился и улыбнулся мягче.

— Нам ехать ещё пару дней, — произнёс он, вводя меня в курс ситуации. — Будем останавливаться на постоялых дворах.

— Откуда ты всё это знаешь? — не удержалась от вопроса. — Ты ведь никогда здесь не был.

Парень осёкся и посмотрел на меня с неожиданным чувством вины.

— Я способный, — улыбнулся он, пытаясь перевести всё в шутку.

— Это не ответ, — я не улыбнулась. — У тебя слишком много тайн. Я не могу тебя разгадать.

— А тебе хочется меня разгадывать? — улыбнулся он, но было очевидно, что Эмиль просто пытается скрыть своё смущение.

— А почему бы и нет? Твои странности зашкаливают. Откроешься ли ты мне хоть когда-нибудь?

Лицо парня посерьёзнело.

— Я не знаю, Марина. Не уверен, что ты сможешь меня понять.

— А ты попробуй. Неужели настолько не доверяешь?

— А ты доверяешь? — ответил он вопросом на вопрос. — Разве ты искренна до конца? Разве я всё о тебе знаю?

— Если нужно, я всё расскажу, ответила уверенно.

Эмиль посмотрел на меня лукаво.

— Тогда я тоже прикроюсь такой же позицией: если будет нужно, я всё расскажу…

Мне нечего было ответить.

Он действительно был весьма умён…

_____________________

Немного разъяснений по поводу упорного нежелания Марины признавать в Эмиле зоннёна. Всякий человек, формируя о ком-то или о чем-то мнение, опирается на свой прошлый субъективный опыт. Марина воспринимает расу долгожителей в несколько искаженном виде. Они для неё едва ли не боги, которым не присущи обычные человеческие черты. Поэтому образ Эмиля совершенно не вписывается в ее представление, и она всячески пытается найти другие объяснения его талантам. Это не глупость и упорство, это обычное явление в психологии…

Глава 22. Признание…

Первая же таверна, в которой мы остановились, показалась мне диким местом. Стены красовались уродливой кирпичной кладкой, столы были грязными, с выщербленными краями, словно кто-то их грыз. Деревянный пол нещадно скрипел. Вокруг летала и жужжала пара десятков мух. Я поморщилась, почувствовав горький запах старого масла. Покосилась на Эмиля, но тот казался невозмутимым.

Однако буквально через несколько секунд он, не глядя на меня, произнес:

— Это лучшая гостиница в ближайших полдня пути. Думаю, нам надо просто терпеть.

У меня вытянулось лицо. Он мысли мои читает? Ах, гаденыш! Телепат? Надо срочно поставить блок. Пока мы шли к свободному столу, я начала создание эмпатического блока. Это была непростая задача. Я давно ничем таким не занималась и даже взмокла от напряжения. Наконец, блок был создан, и я закрепила его в памяти намертво.

Когда вся наша компания расселась вокруг большого круглого стола, кто-то из парней взмахом руки подозвал хозяина заведения. Эмиль со странной улыбкой покосился на меня.

— Что? — не удержалась я.

— Ничего, — ответил он, отворачиваясь, но при этом продолжая насмешливо улыбаться.

Мне это не понравилось. Он же открыто насмехался надо мной! Вот только из-за чего, непонятно…

— Что происходит? — осторожно надавила носком сапога ему на ногу, привлекая внимание.

Эмиль тут же снова повернулся ко мне. Улыбки на лице больше не было, но глаза точно смеялись. Поразительно, но у него совершенно не было морщинок вокруг глаз. У всех есть, а у него нет. Глаза синие-синие, как море или небо в солнечный летний день.

— Что тебя так позабавило? — пробормотала грозно. — Отвечай, студент, немедленно!

Студентом я его уже давно не считала, но решил так назвать, чтобы подразнить. Эмиль не повёлся.

— Не скажу.

Я поняла, что он намеренно издевается надо мной. Нашёл время и обстоятельства! Мы тут фактически во вражеском королевстве, а он вздумал шутки шутить!

— Ладно, расскажешь позже, вечером, — бросила угрюмо. Вот непробиваемый!

— Уже вечер, — возразил Эмиль.

Мне пришлось сжать зубы от вспыхнувшего раздражения. Подошла симпатичная подавальщица — рыжая, с россыпью задорных веснушек на носу и с очень откровенным декольте, на которое оглядывались все без исключения. Правда, Эмиль лишь мазнул взглядом, после чего начал равнодушно рассматривать деревянный пол. Я мысленно его похвалила: значит, сдержанный мужчина, молодец! Остальные так же откровенно пялились на молочно-белы «дыньки» в разрезе белой блузки.

Девчонка, флиртуя, спросила, кто чего желает, но, когда услышала речь с определённым акцентом, помрачнела.

— Так вы… степняки? — бросила разочарованно.

— Да, — ответил парень по имени Рык. — Сильные воины, могучие, великие! Ты ещё услышишь наши имена…

Девчонка скривилась.

— Сомневаюсь, — пробормотала себе под нос и, развернувшись, упорхнула прочь. Рык нахмурился, но кричать ей вслед ничего не стал. Я понял, что местные степняков откровенно не любят.

Еда оказалась не очень: несолёная, вязкая, неаппетитная. Я поела только ради того, чтобы были силы. Эмиль едва притронулся. Остальные же уплетали двойные порции. Так как на улице смеркалось, кто-то из ребят пошёл договариваться о комнатах. Вернувшись, сообщил, что свободных очень мало, всего две. Одна огромная, куда поместится человек пять, и поменьше, на двух постояльцев.