Назови меня по имени, или Укротить миллионера

— Пошел вон, извращенец! — поморщилась и бросила в него свободной подушкой.

Сама же перевернулась и подмяла под себя одеяло. И как только собралась вновь погрузиться в сладкий мир снов, хотя уже вовсю господствовал день, вздрогнула от прикосновения к пояснице. Обернулась.

— Рома, выйди из моей комнаты.

— Мне неудобно на диване, — в карих глазах блеснули дьяволята.

Он перепрыгнул через меня и улегся возле стенки. Ловко выдернул одеяло и накрыл им нас обоих, тут же оказавшись в опасной близости.

Дыхание перехватило. Мне следовало оттолкнуть Ходорова-младшего. Но вместо этого, подобно безвольной кукле, позволила себя обнять и притянуть к мужской груди. Смотрела в глаза и будто таяла, а все мои обиды, как песок сквозь пальцы, сыпались в пропасть. Так нельзя. Не с ним!

Я уперлась ладонями в плоский, вмиг напрягшийся живот, но мои руки тут же оказались заведены ему за спину.

— Не бойся, — Рома коснулся своим носом моего. — Я не буду приставать.

— Попробовал бы, — сглотнув, выдавила я.

— Ты любишь сверху? — вдруг спросил он и перевернулся вместе со мной на спину.

Я дернулась назад, попыталась подняться, но вместо этого нависла прямо над мужчиной. Видимо, Роме не впервой возиться с несговорчивыми девушками. Знал, куда завести руки, где лучше придержать, как обнять, да так, чтобы намертво зафиксировать положение и не дать своей жертве сбежать.

— Или снизу? — прищурился Ходоров-младший и, глянув на мои волосы, быстро снял с них резинку.

— Рома!

— Поцелуй меня, — сказал и вдруг отпустил мои запястья.

Я села, продолжая настороженно смотреть мужчине в глаза. А его ладони уже скользили по моим бедрам. Благо, одежда имелась как на мне, так и на нем. Вот только это ни черта не помогало. Было волнительно и откровенно, даже немного грязно и развратно. И в то же время так приятно.

Рома резко поднялся и обнял так, что выбил весь воздух из легких. Его лицо оказалось в паре сантиметров от моего, а взгляд уперся в мои приоткрытые губы. Мы будто были на грани запретного. И следовало отступить, сбежать. Вот сейчас! Оттолкнуть наглого извращенца, броситься в туалет или ванную и запереться там на ключ. Чтобы перевести дыхание и понять, почему так хочется выполнить его просьбу и на самом деле поцеловать.

— Рома, перестань.

— Я ничего не делаю, — с хрипотцой произнес мужчина, уже запустив руку мне под майку.

Он даже не двигался, просто приложил горячую ладонь к пояснице и обжигал ею мою кожу. Ждал. Видимо, надеялся услышать согласие, просьбы продолжить начатое. Мое благоразумие уже трещало по швам. Ведь нужно бежать отсюда сломя голову. Уже пора. Давно! Еще тогда, когда проснулась и увидела Ходорова-младшего перед собой.

— Рома, отпусти меня.

На губах засияла улыбка. Он подался вперед, и его дыхание скользнуло по коже:

— А я разве держу?

Я будто опомнилась. И вправду, руки и ноги больше не были зафиксированы проворным миллионером. Вот она, свобода, однако стоило податься назад, как я оказалась спиной на кровати, а мужчина навис сверху. Он уперся локтем в подушку, поправил волосы на моем лбу, как-то грустно улыбнулся и вскоре вовсе уткнулся носом мне в шею. Рома долго лежал, не двигаясь.

— Пожалуйста, скажи, что у тебя никого нет.

— Разве это важно? — спросила, а сама внутренне сжалась от ощущения скручивающейся где-то в недрах груди пружины.

— Черт! — выругался он и вновь приподнялся, остановившись в опасной близости от моих губ. — Дай мне пощечину.

— Зачем?

Рома зарычал, резко оттолкнулся и, сжав кулаки, подошел к окну. Возникшая догадка, почему он так поступил, слегка польстила и не понравилась в то же время. Я улеглась на спину и не стала высматривать ее подтверждение, ведь совсем недавно чувствовала его низом своего живота.

«Вика, да что ты творишь?!»

Следовало отвлечься. Нужно было во что бы то ни стало забыть об этом моменте и не вспоминать о нем. Занять себя настолько, чтобы не думать о повторении. Ведь хочется. Зачем врать самой себе? При большем напоре я сдалась бы, а потом корила бы себе всю оставшуюся жизнь. Ведь он причастен к смерти моего отца!

Я села. Поправила на себе одежду и отправилась в ванную. Долго не выходила оттуда, то принимая душ, то в десятый раз умываясь, то рассматривая свои зубы. Я даже подкрасила ресницы, лишь бы задержаться здесь подольше.

А едва вышла, сразу же отправилась готовить завтрак. Стояла у плиты, не оборачивалась. Сперва собиралась сделать блинчики, но вовремя поняла, что не смогу. Оставаться наедине со своими мыслями было опасно. Перед глазами всплывали моменты из недавнего прошлого. Я одергивала себя, взывала к благоразумию, однако едва сдерживалась от неуемного желания обернуться, посмотреть на сидевшего за столом Романа и выложить ему правду. Пусть бы знал. Да, он вчера был прав, я такая же! Меня наняли за деньги, чтобы перевоспитать его. А в чем мое отличие от тех же продажных женщин вроде Алексии?

— Нам нужно поговорить, — его голос прозвучал непривычно.

Я все-таки обернулась. Не смогла выдавить даже улыбки, поэтому тут же вернулась к готовке. Все слишком неожиданно вышло из-под контроля. Хотя и раньше я толком ни к чему Романа не принуждала, подходила к Юлиной авантюре спустя рукава, нагло мухлюя и надеясь, что безумие закончится без моего участия. Вот только Ходоров-младший упорно не желал уходить.

— Ты пока ешь, а я пойду одеваться, — поставила перед ним тарелку и нацелилась на позорный побег, но не успела, так как мужчина схватил меня за запястье.

— Сядь, — приказным тоном произнес Роман.

Он сам поднялся. Заварил мне чай и поставил перед моим носом. Я чувствовала себя провинившейся школьницей, которая принесла домой двойки. А ведь мне стыдиться нечего! Я взяла себя в руки, подняла глаза, но тут же опустила, не в силах выдержать изучающий взгляд.

— Вкусные оладьи, — более мягко сказал миллионер и пододвинул ко мне тарелку. — Сама хоть поешь. Варенье есть?

— Да, в холодильнике.

— Тебе какое?

Я в непонимании повернула к Ходорову-младшему голову.

— Какое варенье тебе достать? — с игривой улыбкой повторил он.

— Возьми начатое.

— Ммм, вишня, сама закатывала?

Что происходит? Я смотрела на него во все глаза и не понимала, куда делся тот суровый мужчина, собирающийся со мной серьезно поговорить? Передо мной вновь стоял шалопай, который только и годен на то, чтобы выбрасывать хорошие продукты в мусорное ведро. А может, в нем гораздо больше лиц?

— Н-нет, купила.

— Понятно.

Он достал банку и хотел было что-то спросить, но тут позвонили в дверь. Возможностью сбежать я воспользовалась мгновенно. Мигом бросилась проверять, кому вдруг понадобилась с утра пораньше. А там стоял соседский мальчик, который на днях занес мне деньги.