Назови меня по имени, или Укротить миллионера

— Мне нравится, — оценил он мое нежно-розовое платье, но поморщился, задержавшись на вырезе на груди. — Ты его часто надевала?

Я прищурилась, не поняв сути вопроса. Разве есть разница? Чистое, свежее, довольно новое.

— Ладно, пойдем. Но возьми что-нибудь сверху накинуть, — сказал Рома. — Такое, чтобы горло прикрыть. Ну там… кхм… чтобы не простыть.

— Горло? — поразилась я, но не стала придавать этому значения. — Ладно.

Всю дорогу до остановки корила себя за свою мягкость. Должна была отказать. Это ведь Рома! Какое, к черту, кино?! По легенде мы брат и сестра, а они вряд ли станут вот так развлекаться, да и целоваться вообще не будут. Я едва не простонала от своего идиотизма и сильнее сжала в руке сумочку. Ухватилась за нее, так как Ходоров-младший раз попытался взять мою ладонь в свою. Не дала. Нахмурилась, за что мужчина тут же преградил мне дорогу и заставил посмотреть ему в глаза.

— Я тебя всего лишь веду в кино. Сейчас же улыбнулась и перестала сводить брови!

— Слушай, Ром, пошли домой. Я передумала.

Он усмехнулся, щелкнул меня по носу и потянул за собой. Взял под локоть, не дал возможности остановиться. А едва мы попали в кинотеатр, помог снять легкую куртку, поинтересовался, не хочу ли попкорна с какой-нибудь газировкой. Услышав отказ, все-таки купил их.

Казалось, передо мной был совершенно другой человек. Не тот Ходоров-младший, упавший в коридоре пьяным, который едва ли не изнасиловал следующим утром. Не мужчина, выбросивший колбасу и назвавший мою квартиру помойкой. Он ухаживал. По-настоящему, как только можно было это сделать при походе в кинотеатр. Пропускал вперед, вел к нашим диванчикам, даже помогал сесть, шепотом на самое ухо уговаривал съесть хоть немного попкорна, а едва начался фильм, тут же обнял.

Я думала, Рома будет приставать. Но нет. В какой-то момент даже поняла, что он смотрит выбранную им комедию с тем же интересом, что и я. А нужно ли вообще менять этого человека? Неглупый, довольно сообразительный, аккуратный, судя по его умению складывать за собой вещи и убирать со стола.

— Еще немного, — наклонился мужчина ко мне, продолжая смотреть на экран, — и я подумаю, что ты в меня влюбилась.

Сердце пропустило удар. Я громко фыркнула и отвернулась. А сама сжала край платья от страха, что Рома оказался прав. И мурашки по коже побежали, едва он поцеловал меня в шею. И от его последующего шепота на ухо в груди разлилось тугое тепло. И весь вечер после кинотеатра, когда мы обсуждали фильм, я ловила себя на том, что не могу оторвать от него взгляда, хочу шагнуть навстречу или же, едва мы зашли в уютное кафе, пересесть к нему поближе и вновь ощутить его губы на своих.

Безумство? Определенно! И чем дальше, тем хуже.

Но все же миллионер ошибся, и я не влюбилась. Мне просто не хватало вот такого человеческого общения и приятного ощущения, что кто-то не на шутку заинтересован тобой.

— Ласточка, а ты не хочешь узнать, как я заработал столько денег?

— Разве не продажей книги?

— Хм, не только.

Глава 14. Роман

Когда сеструха недоумевала, ее пальцы неосознанно тянулись к губам. Это была одна из самых милых привычек в арсенале соблазнительных движений. И единственная. Хотя нет. Ещё улыбка. Но ее я замечал все реже. Ласточка — именно так с недавних пор мне нравилось называть девчонку — в последние дни вела себя отстраненно. Она отводила взгляд, роняла короткие фразы и все больше убеждала меня в том, что работа ее окончательно утомила. Признаться же в своей слабости считала ниже своего достоинства. И я ее понимал. Сам такой.

Однако этот вечер раскрыл сеструху с другой стороны. В ней было все: кокетство, обаяние, остроумие и, главное, образование, несмотря на наличие которого она продолжала работать в ларьке. Последнее обстоятельство меня выводило из себя и до сих пор вызывало крайнее недоумение.

— Ласточка, а ты не хочешь узнать, как я заработал столько денег? — спросил у нее, как только рассчитался за ужин.

— Разве не продажей книги?

Мы вышли на безлюдную улицу и направились пешей прогулкой в сторону дома. Хорошо, что она предложила кафе поближе. Трястись в автобусе после того, как поел, мне хотелось бы меньше всего.

— Не только, — произнес я с большей загадочностью.

Дойдя до светофора, мы пересекли дорогу и теперь выплывали на свет то под одним, то под другим фонарным столбом. В такие моменты таинственность рассеивалась, и черты лица сеструхи заострялись, но удивительным образом не теряли мягкости.

— Рома, не томи, — нахмурилась она, — а то я и вправду решу, что ты их украл.

— Как тебе в голову могла прийти подобная мысль?

— Не знаю. Мне просто слабо верится, что ты подрабатывал официантом в элитном ресторане, либо… — Ласточка призадумалась и, смешно округлив глаза, выдала: — Только не казино! Ты ведь не игрок?!

Я рассмеялся, потому как никогда не имел тяги к азартным играм. А вот покупать антиквариат или в моем случае книги мне понравилось. Возможно, это легкие деньги, но работать тем же официантом я не смог бы. Прекрасно знал, какие снобы водятся среди состоятельных людей, и прислуживать им считал ниже своего достоинства.

— Сначала я восстановил паспорт, — мои слова вызвали у сеструхи неожиданную реакцию.

— Как восстановил?! — она замерла и резко зажмурилась. Так-так-так… Теперь ее участие в вакханалии, устроенной отцом, было ясно как день. Вот совсем врать не умеет.

Я расстроился. Сегодня мне показалось, что она не такая, как курочки, которым важен только мой кошелек. Она ведь была горда мной, когда я принес честно заработанные деньги. Улыбалась не с приевшимся коварством и предвкушением наживы, а искренне, как если бы вправду была моей сестрой и радовалась за своего брата. Правда, целовались мы далеко не по-родственному. До сих пор не могу понять, что именно на меня нашло. Но зато эта прогулка пошла нам на пользу. К тому же мне впервые довелось увидеть в ней совсем другого человека. Ласточка никогда так много не улыбалась и не смущалась настолько, чтобы в спешке отводить взгляд. Я был прав: она зажатая и совсем не осознает, насколько привлекательна и необычна.

— И что же плохого в том, что я восстановил документы, сеструха? — спросил ее после недолгого молчания.

— Ничего, — девчонка вздрогнула. — Просто это же не за один день делается.

— Ты права. Придется еще какое-то время подождать, но мне выдали временное удостоверение.

— Понятно.

Она понурила голову, и былая непринужденность сменилась напряжением.

— В общем, — решил продолжить рассказ, — после того как получил справку, я отправился с книгой в ломбард. Но там предлагали очень низкую цену, поэтому я нашел более щедрого покупателя.

— А дальше?

— Дальше подыскал работу, где требовалось знание английского, и обнаружил, что некой иностранной особе нужно сопровождение по делам бизнеса.

— Ты подработал переводчиком?! — сеструха снова удивилась, чем вызвал мой смех.

— Не обязательно доводить себя до полуживого состояния, чтобы выручить копейку, Ласточка.

Я щелкнул ее по носу и, взяв руку девчонки под локоть, ускорил шаг.

— Раньше я работала только на одной работе, и вовсе не грумером, — произнесла она, когда мы вошли в пределы нашего двора.

— И кем же?

— Я была верным другом. И взамен тоже получила бесценный опыт настоящей дружбы.

— Хм, тебе платили за умение быть другом?

— Не совсем, — Ласточка хитро улыбнулась. — Меня научили им быть.

— Кто?! — эта беседа все больше походила на абсурд. Неужели у нее был молодой человек? Или он вовсе не молодой? Девушки, ищущие внимания богачей, частенько выбирали мужчин постарше, тех, кому за семьдесят. А лучше — за восемьдесят. Естественно, по понятным всем причинам. Вот только представить сеструху в такой роли не получалось. Проклятье! Да как я вообще мог о таком подумать?