Не ангел

— Я хочу задать тебе один вопрос, — откликнулся он, — а потом постараюсь исказить ответ.

— Ну хорошо.

Долгое молчание. Затем:

— Как тебе кажется, у нас есть какое-то будущее? Иное, чем продолжение настоящего?

Это был вопрос столь пугающий своими последствиями, столь ужасный в своей неожиданности и вместе с тем столь трогательный и ранящий сердце, что она не могла медлить с ответом ни секунды.

— Нет, — быстро сказала она, — естественно, нет. Абсолютно исключено. Никакого будущего у нас не может быть. Только продолжение настоящего.

— Ну да, — грустно заметил он, — да, я так и думал, что ты это скажешь.

— И тут нечего искажать, — добавила она и поняла, что от страха у нее перехватило дыхание.

— Не знаю, не знаю, — улыбнулся он. — Помнишь, что сказал Марк Твен?

— Нет, Себастьян, не помню, — ответила она чуть раздраженно.

— «Сначала получи факты, — утверждал он, — а потом можешь их искажать, сколько тебе угодно». Хороший совет. Я всегда ему следую. Ладно, не будем больше об этом говорить. Во всяком случае, не теперь.

— Давай не будем никогда, — предложила она, — ни теперь, ни потом.

— Не делай такое сердитое лицо. Я хочу сказать тебе еще кое-что.

— Что?

— Я тебя люблю.

Позже, лежа без сна, пока Себастьян крепко спал и их вторая ночь медленно приближалась к концу, Селия почувствовала, что реальность, с такой радостью покинутая ею всего сорок восемь часов назад, снова угрожающе надвинулась на нее. И она не могла не задуматься, пусть даже на мгновение, об их общем будущем, о котором он спрашивал. Даже осознавая всю тщетность, опасность и глупость таких размышлений, Селия вдруг поняла, что не способна им сопротивляться.

— Прошу прощения, мистер Литтон, — сказала Дженетт Гоулд, — но мистера Брука по-прежнему нет дома. Я имею в виду, что он пока не вернулся в Лондон. Что будем делать?

— Не знаю. Можно, конечно, запустить тираж без его текста, но он очень хотел его поставить, да и мне эта идея нравится. Я должен согласовать с ним этот вопрос при первой же возможности.

— Да, конечно. Мне позвонить позже?

— Да, пожалуйста, миссис Гоулд. Будьте добры. Но если до полудня мы не сумеем связаться с ним, придется запускать так.

— Хорошо, мистер Литтон.

Спустя час она снова вошла к Оливеру в кабинет:

— От мистера Брука пока ничего не слышно, мистер Литтон.

— Вот беда. Что ж, тогда придется отправлять в печать без его дополнения. Жаль. А не знает ли экономка, где он может быть?

— Да нет, едва ли. Не думаю.

Оливер почувствовал прилив раздражения. Как же ограниченны эти секретарши! Даже хорошие, вроде Дженетт Гоулд. Выясняют куда меньше, чем могли бы.

— Я сам позвоню, — сказал он, — большое спасибо, миссис Гоулд.

Миссис Конли, экономка Себастьяна, несколько устало, потому что ей уже в четвертый раз задавали один и тот же вопрос, ответила, что даже не представляет, когда он может вернуться.

— Но не сегодня, это точно.

— Правда? А почему вы так думаете?

— Я только что прибирала его комнату и нашла на комоде письмо. Просто там лежало, — поспешно добавила миссис Конли, явно волнуясь, как бы Оливер не подумал, будто она сует нос в дела Себастьяна. — Из агентства северных железнодорожных путей. Там написано, что к письму прилагается билет в мягкий вагон до Глазго и обратно.

— Глазго, — произнес Оливер. — Да-да, понятно. — Внезапно его голос стал очень громким. — А указаны ли там даты отъезда и прибытия? В этом письме?

— Да. Туда — в пятницу, обратно — в понедельник вечером. Возможно, он еще куда-то уехал. Но до завтрашнего утра он не вернется, что бы ни случилось, так ведь?

— Да, — согласился Оливер, — скорее всего, не вернется. Благодарю, миссис Конли.

Он мягко опустил трубку и замер, уставившись на нее. И оставался так несколько минут. Затем встал, направился в кабинет Генри Смита и велел ему немедленно запускать в печать восьмое издание «Меридиана» без дополнения мистера Брука.

— Вы уверены, мистер Литтон? Он не будет возражать?

— Боюсь, мы не можем задерживать тираж только потому, что мистер Брук будет возражать, — резко ответил Оливер. — Я так понимаю, есть вещи и поважнее.

— Да, конечно, мистер Литтон.

Оливер вышел, хлопнув дверью.

Джек как раз шел поговорить с Генри Смитом. Он услышал, как хлопнула дверь, и увидел Оливера, который удалялся по коридору. Он вошел. Генри нравился ему, в отличие от Эдгара Грина. Во-первых, Генри не строил из себя важную персону, хотя был начальником Эдгара. Во-вторых, он вел себя гораздо дружелюбнее по отношению к Джеку, даже несколько раз обедал с ним.

— Что произошло? — спросил Джек.

— А… старик немного нервничает. Он пытался позвонить Себастьяну Бруку, а тот бесследно исчез.

— Ну и что тут такого?

— Да ничего. Но Брук хотел написать что-то вроде предисловия к новому изданию, из-за этого задержали печать.

— Понятно.

— И похоже, никто не знает, где он. Впрочем, ладно. Как поживает «Восстание сипаев»?

— А… да. Прекрасно. Селия кое-что предложила, я согласовал с автором — слушай, даже странно говорить о Сэнди как об авторе, — чтобы он доработал текст.

— Хорошо. Селия женщина умная. Только сегодня я здорово на нее разозлился.

— Почему?

— Видишь ли, она забрала гранки «Королевы Анны». Не ее вина, конечно, я сам сказал ей, что она может их взять, но это контрольный экземпляр, а она будет только завтра. Я совсем забыл. Она ведь тоже в отъезде?

— Да, — кивнул Джек, — да, верно. Поехала погостить у сестры.

Его вдруг охватило странное чувство. Не более того. Просто… странное. Всему виной то, как Генри это озвучил, подумал Джек, медленно возвращаясь к себе в кабинет: «Она ведь тоже в отъезде».

Себастьяна не было, Себастьян исчез. И тут же в мозгу Джека отчетливо зазвучали слова Лили: «Могу поклясться, Селия только что кому-то отдалась». Обоих нет, обоих нет в Лондоне. Только это было совершенно немыслимо. Даже более немыслимо, чем если бы Селия… ну… сделала что-то совсем ужасное.

Дженетт Гоулд беспокоилась за Оливера. Вид у него был какой-то странный, переменчивый, похожий на тот, что был у него после возвращения с войны. Он чересчур много и тяжело работал, в этом Дженетт не сомневалась. Она решила, что в отсутствие Селии за ним просто некому присмотреть и позаботиться. Селии ни в коем случае нельзя было оставлять его одного, пока он так слаб. Как и большинство секретарш, миссис Гоулд питала собственнические, почти супружеские чувства по отношению к своему шефу. Он непременно должен хорошо питаться, из-за ранения у него очень пострадал живот. А он, похоже, все выходные ничего не ел. Миссис Гоулд решила приготовить ему чашку кофе и подать с печеньем — это полезнее. Однако, когда она вошла к нему, Оливер выглядел уже спокойнее и просматривал корректуру нового музыкального словаря, работа над которым началась еще год назад. Он лично написал для него ряд словарных статей и настоял на собственной правке. Еще одна ненужная для него нагрузка, решила Дженетт, на то есть корректоры и младшие редакторы. Нет, все-таки он явно взволнован. Миссис Гоулд не терпелось помочь. И тут ее осенило.