Не борись со мной, малышка

— Попрошу! Трехкомнатная конура в центре Питера, — поправляю ее. И пока эта буря не раскрутилась до полноценного урагана, вывожу ее в соседнюю комнату — рабочий кабинет с хорошей шумоизоляцией.

— Боровский, да как ты смеешь показывать нашему ребенку своих шлюх?! — мгновенно взрывается Лариса. — Я глазам своим не поверила, увидев ее здесь!

— Я тебе сейчас мыло из ванны принесу! — За плечи встряхиваю бывшую.

— Что?!

— Рот помоешь!

— Ты за меня так никогда не заступался, как за нее сейчас! — Лариса резко меняет тактику. — Всякие одноразовые бабы всегда были для тебя дороже, чем жена, — всхлипывает она, и из глаз начинают течь реки слез.

— Отставить водные процедуры! — Вручаю ей рулон туалетной бумаги. Подарочный, с голыми жопами на каждом листе.

— Мне плохо без нашей девочки, — почти человеческим голосом отвечает Лариса. — Я ведь совсем одна. Не о ком заботиться, не с кем поговорить.

— Я не собираюсь лишать тебя алиментов и регулярных доплат. — Я слишком хорошо изучил эту женщину, чтобы купиться на тоску и любовь к ближним.

— Вот ты все сводишь к деньгам!

Она бросает короткий взгляд на одну из розовых жопок, и слезы как-то сами собой останавливаются.

— Кате сейчас лучше пожить здесь. Я за ней присмотрю.

— Хочешь, чтобы она привыкла к этой твоей… — морщит нос Лариса.

— Алена знает, как общаться с детьми. Катя дружит с ее сыном. Они ходят в один садик.

— Вы уже несколько дней вместе.

Бывшая с тоской отворачивает лицо в сторону окна, но даже сквозь эту театральщину я прекрасно понимаю, какие мысли роятся в ее голове. Лютая борьба алчности с материнским инстинктом. В прошлом мы это уже проходили. И не раз.

— Я верну ее тебе с горой подарков. Через неделю.

— Целых семь дней. — Лариса закусывает губу.

— С сертификатом в твое любимое СПА.

— И всю неделю моя девочка будет с чужими людьми?

— Я сейчас ищу опасного преступника. Кате безопаснее рядом со мной. Здесь есть и сигнализация, и охрана, которая присматривает со стороны.

— Ой, Егор! — Лариса закатывает глаза. — Пожалей мои уши! Давай без этих подробностей о твоей работе!

— Я бы с удовольствием. Только в этот раз все серьезно.

— Сколько я тебя помню, ты вечно за кем-то гоняешься. То убийцы, то насильники, то еще какие-нибудь маньяки! Я уже со счета сбилась, сколько раз все было серьезно и опасно.

— Лариса, я не отдам Катю! — Торг проигран, потому перехожу к плану «Б». Выключаю на хрен всю дипломатию. — Она останется здесь, хочешь ты или нет.

— Приказываешь?! Мне?! — У бывшей глаза лезут из орбит.

— Если не нравится, сядешь на голые алименты. Без доплат и подарков. Коммуналку тоже сама будешь оплачивать. Хоть узнаешь, сколько эта конура обходится мне ежемесячно!

— Ты! Ты! Ты… не посмеешь! — Она пятится к двери.

— Ради Кати еще как посмею.

Любому нормальному человеку хватило бы моих аргументов об опасности. Ненормальному хватило бы угроз. Но с моей бывшей не срабатывает ни то, ни другое.

— Катя, мы уезжаем. Вещи можешь не собирать. У нас дома есть все, что нужно! — с этими словами Лариса вылетает из кабинета и бежит к дочке.

— Никто никуда не поедет! — перекрикиваю эту дуру.

— Папа хочет забрать тебя у меня. — Лариса приземляется на колени рядом с нашей девочкой. — Он хочет, чтобы ты жила с этой тетей и забыла маму, — несет какую-то чушь.

— Ну почему с тобой вечно все через одно место? — цежу сквозь зубы.

— Он запрещает мне видеться с тобой, — захлебываясь новым потоком слез, произносит Лариса.

— Нет… — Дочка тоненько всхлипывает.

— Милая… — Сердце рвется от ее недоверия. — Я ни за что не стал бы разлучать тебя с мамой, — пытаюсь вразумить хотя бы свою малышку.

— Мама, не оставляй меня. — Вцепившись в рукав маминого платья, Катя ревет и медленно идет за Ларисой.

— Родная, я клянусь тебе… — Хочется открутить Ларисе голову за испуганный взгляд любимых глаз. — Это неправда.

Однако меня уже никто не слышит. Катя и бывшая жмутся друг к другу, топая к двери. И даже мелкий Ромео с протянутой игрушкой не способен переключить на себя внимание Джульетты.

— Это какой-то кошмар. — Алена обнимает со спины, когда щелкает замок.

— Мягко сказано. — Сжимаю и разжимаю кулаки.

— Ты ей сказал, что сейчас опасно? — жрица гладит меня по груди.

— Ей бесполезно что-то говорить. Она никогда не работала, а теперь боится, что я оставлю ее без денег. — Накрываю ее руки своими. — Но ничего. Завтра заберу дочку назад. Лариса наиграется и устанет.

— А если…

Алена не договаривает. Впрочем, и я и сам догадываюсь, что она боится произнести.

— За ними тоже присмотрят, — успокаиваю ее. — Сейчас свяжусь, с кем нужно. Все будут под охраной.

Глава 40

У меня давно нет никакого доверия к бывшей жене, потому сразу после ее отъезда прошу знакомых парней из частной охраны присмотреть за этой буйной бабенкой и моей дочкой.

Разговор занимает буквально пять минут. Почти все работники фирмы — бывшие оперативники или следаки. Им нет необходимости объяснять, что именно нужно делать и чего ждать от маньяка.

Только убедившись, что за всеми присмотрят, я еду в отделение. Проверяю по дороге свою электронную почту. Отправляю должок Демиду Волкову — имя стрелка, которому заплатили за его голову. И уже возле работы забегаю на минуту в магазин за топливом — упаковкой дешевого растворимого кофе и несколькими бутылками колы.

Как говорят у нас в отделении: «Можно обмануть совесть, но задницу не проведешь!» Сейчас задница подсказывает, что о сне на ближайшие пару суток можно забыть.

Вместо потискивания одной сладкой попки и сопения на ушко, придется мотаться по городу, опрашивать всяких мудаков и кое-как на «топливе» доживать до следующего вечера.

В целом дело привычное. Собачья работа с собачьим режимом. Однако в этот раз еще и с максимальными ставками.

Будто мало мне на сегодня головомойки от Ларисы, в кабинете поджидают не только Байкал со Смагиным, но еще и полкан. Подозрительно бодрый, в кителе, с начищенными до блеска звездами на погонах.

— Честь бабам будешь отдавать! — командует он, стоит мне приставить ладонь к виску. — Докладывай, давай! Как докатился до такой жизни, что жены маньяков сами на тебя выходят?

Демонстрируя крайнюю степень заинтересованности, Санпалыч складывает руки на груди и коротко кивает.