Не борись со мной, малышка

Похоже, идиотизм — это наследственное.

— Ну откуда мне было знать?! — Лидия Михайловна еще и возмущается. — Я думала, у Ларочки какие-то проблемы. Беспокоилась о ней. А Василий Михайлович как раз был недалеко и сразу приехал.

— Значит, вы отвлекли участковым мою охрану?

Хочется выть от отчаяния! Крошить все подряд. И убивать.

— Он у них лишь документы проверил. И так, по мелочи… Спросил, зачем в машине сидят. И кто такие.

— А Катя все время находилась одна в квартире?

Машина с ревом вылетает на проспект. Не останавливаясь на светофорах и пешеходных переходах, я несусь к старому дому в Озерках.

— Она мультики смотрела. Я не стала водить ребенка с собой на улицу. Мало ли, что этим бандитам могло понадобиться. — Лидия Михайловна всхлипывает. — А когда назад вернулась, нашей девочки уже не было.

— Так, спокойно! Вы хорошо осмотрели все в квартире? Катя могла спрятаться. Она последние дни часто играла в прятки.

— Да я уж везде заглянула! Даже в холодильник!

— А она не могла к соседке зайти? Они вроде когда-то дружили. — Я отчаянно цепляюсь за единственную надежду. Катя действительно дружила с соседкой тещи. Бабка была божьим одуванчиком. Шила на старенькой машинке мягких кукол и продавала их за гроши на перекрестке возле метро.

— Так Алевтина Юрьевна умерла полгода назад. Квартира с тех пор закрыта. Дети все наследство никак поделить не могут.

— Ясно.

Пытаясь успокоиться, я делаю медленный вдох и такой же долгий выдох. Если я сейчас сдохну от инфаркта, Кате это точно не поможет.

— Может, мне попросить участкового, чтобы он что-нибудь сделал? — жалобно спрашивает Лидия Михайловна.

— Ваш участковый уже сделал, что мог. Лучше прямо сейчас идите к машине с моими «бандитами» и расскажите парням об исчезновении Кати. Пусть начинают искать. Она не могла далеко уйти.

— А они помогут?

— Вы уже помогли. Пусть теперь помогают другие!

Я еще сильнее топлю в пол педаль газа. Не тормозя, сворачиваю на соседнюю улицу и чуть не врезаюсь в какую-то машину с блатными номерами.

— Да… Поняла… — К моему счастью, теща больше не спорит. — Я… Я сейчас… Я все сделаю.

Слышу в трубке рыдания.

— И никакой паники! — говорю нам обоим. — Мы ее найдем. С ней обязательно все будет хорошо, — добавляю тихо и впервые в жизни начинаю молиться.

***

Охрана отзванивается мне через пять минут. Теща таки дошла до них и рассказала о дочке. Как можно было догадаться, никто из парней не видел никого подозрительного рядом с домом и не видел девочку.

— Этот участковый прицепился как банный лист, — оправдывается Виктор, старший в двойке. — Ему и права понадобились, и паспорта, и документы на машину. А потом еще с отделением связывался. Требовал, чтобы нас по базам пробили.

— А теща рядом стояла? Все это время? — В груди все булькает от злости.

— Как коршун. Весь обзор заслоняла.

— Это ни хрена ни «минуточка», как она сказала. — Бью рукой о руль.

— Да какое так! Подстава из подстав! — Виктор цветисто матерится и командует своему напарнику посмотреть возле мусорных контейнеров.

— Если с Катиной головы упадет хоть один волос… — Запрещаю себе думать о маньяке. Ставлю мысленный блок на свою работу и последнее расследование. — Эти две бабы у меня ни гроша не получат. Пойдут нахер. Обе.

Хочу добавить, что Лариска вообще может валить на панель. Но телефон тонко пиликает, сообщая о параллельном входящем от Алены, и я перевожу звонок на мою жрицу.

— Скажи, что хотя бы у тебя все хорошо, — говорю ей вместо приветствия.

— Ты за рулем? — как-то напряженно уточняет Алена.

— Катя из дома сбежала. Еду туда.

— Можешь остановиться?

Моя заботливая Аленушка даже не интересуется, что случилось с дочкой. Словно не слышала, что сказал.

— Прости, я спешу.

— Пожалуйста. Я тебя очень прошу. — От умоляющего тона жрицы мне становится еще хреновее, чем от слез тещи.

— Ладно.

Пересекая сразу три полосы, притормаживаю на обочине.

— Остановился?

— Стою как вкопанный. — «Наслаждаюсь» ревом клаксонов проезжающих мимо авто и перекошенным рожами водителей.

— Можешь не ехать. Катя у Марата. Он раздобыл у родителей мой номер телефона и позвонил только что.

Глава 42

Алена

Сегодня я узнаю на себе, что означает выражение: «Поджилки трясутся».

После звонка Марата у меня трясется все! С трудом шевелю губами, когда прошу Егора остановиться. Еле сдерживаю дрожь, рассказывая о муже.

Стоит положить трубку, все мои силы заканчиваются. Бросив телефон на столик, я скручиваюсь в позе эмбриона на мягком диване и до боли кусаю губы, чтобы не заплакать.

За годы семейной жизни я отлично усвоила, что человек может подготовиться ко многим вещам. Зная, что не избежать криков и рукоприкладства, учишься пропускать мимо ушей обидные слова и приглушать чувствительность. Поняв, что впереди лишь ад, находишь в себе силы собраться и сбежать.

Любая догадка, любой намек могут стать спасательным кругом. Но когда слышишь вдруг в телефонной трубке: «Ваша маленькая девочка у меня!», кошмар накрывает ледяной лавиной.

Сквозь нее невозможно рассмотреть спасение. Она выбивает почву из-под ног и оглушает ужасом.

Катя.

Маленькая девочка.

Со светлыми кудряшками и голубыми глазами как у ее красивого папы.

Веселая попрыгунья без одного зуба.

Неугомонная подружка сына.

… сейчас у Марата. У моего персонального чудовища.

Заложница.

Радуясь тому, что Паша занят новым конструктором, я тихо поскуливаю на сиденье и отчаянно пытаюсь успокоиться.

Из головы не выходят заплаканное лицо девочки, истеричные жесты ее мамаши и жуткий рассказ Егора о маньяке.

Какой бы сволочью ни был Марат, я верю, что он не тронет ребенка. Катя лишь инструмент — способ заставить нас плясать под его дудку. Но вот то, что случится позже…