Не борись со мной, малышка

— Вы все здесь? — с этими словами в дом вваливается Егор. — Он больше не звонил? — майор сходу забрасывает вопросами.

— Паша играет. — Наблюдаю за сыном в отражении большого зеркального шкафа. — Машинки из конструктора делает. Уже целую стоянку собрал. А Марат… нет, не звонил.

Так и не сняв обувь, Егор подходит к дивану. Опускается на пол. А я сжимаюсь еще сильнее.

— Тш-ш. Это я. — Гладит по коленям.

— Если бы ты только знал, как я себя ненавижу. — Меня буквально размазывает из-за вины. — Нам нужно было уехать тогда. Сбежать подальше и от тебя, и от Кати. Не подставлять вас.

— Ты, наверное, забыла. Это я тебя остановил. Сам!

Егор садится на диван и притягивает меня к своему боку.

— Я не должна была слушать! — Прячу лицо в ладонях.

— И что? Бегать всю жизнь? Рано или поздно, он бы вас нашел.

Егор говорит спокойно, но я все же чувствую, как он напряжен. Мой потрясающий мужчина еле держится и при этом находит силы успокаивать других.

— Когда Марат поздоровался, я чуть трубку из рук не выронила. — Заставляю себя начать рассказывать. — Надеялась, что это галлюцинации.

— Откуда он узнал номер? Ты ведь дважды меняла сим-карту и телефон. После побега из дома и здесь, перед поездкой на вокзал.

— Я всего на минуту вставила старую карту. Нужно было позвонить родителям. Они старенькие, и очень волнуются, если я долго не звоню. — Не решаюсь сказать главную причину.

— Точно? — Егор так смотрит… словно догадывается о лжи.

— Они могли объявить нас с Пашей в розыск.

— Родители? В розыск? — повторят он по словам, как что-то на иностранном.

— У нас сложные отношения. Им не нравилось то, что я сбежала от Марата и забрала сына, — сознаюсь.

— Охрененная родня! Врагу не пожелаешь!

— Да, наверное… — На миг зажмуриваюсь. Раньше я еще могла оправдывать маму и папу. Списывать их равнодушие на возраст или веру в семейные ценности. Однако после сегодняшнего… — Я поговорила с мамой и, не отключая телефон, отвлеклась на Пашу. А через минуту позвонил Марат. Похоже, они регулярно общаются, и мама сообщила мужу, что я на связи.

— А сим-карта? Ты оставила ту или теперь снова сменила?

Егор берет со столика мой мобильный.

— Оставила. Больше нет смысла ставить новую.

Наши взгляды скрещиваются. И мы оба задерживаем дыхание.

— А теперь расскажи то, что не сказала, — словно гипнотизируя своими глазами, произносит он.

— Нет… — Переплетаю пальцы в замок.

— Алена, я слишком давно варюсь в этом дерьме. — Егор ласково гладит меня по щеке. — Что потребовал Марат?

— Он отдаст ее. Отдаст… — Связки почти не слушаются. Сердце колотится как у трусливого зайца. А внутренний голос испуганно кричит: «Молчи!»

— Я не сомневаюсь. — Егор мажет подушечками по губам.

— Нужно просто немного подождать, — шепчу, не слыша саму себя.

— Конечно. Подождать.

Майор разгибает мои задубевшие от напряжения пальцы. Целует каждую костяшку. И дует на них, будто они одна сплошная рана.

— Скоро Катя будет дома, — кивает, словно ни капли не сомневается. — А пока… Давай, хорошая моя, поиграем в правду. Никакого героизма. Никаких секретов. На кого этот ублюдок готов выменять мою дочку?

— Егор… — Вздрагиваю как от удара током.

— На меня? — делает паузу. — На Пашу? — вновь молчит. — Или на тебя?

Глава 43

Говорить настолько сложно, будто весь мой речевой аппарат находится под заморозкой, как у стоматолога. Намного проще промолчать и без уговоров, без споров и без борьбы сделать все, как нужно. Дождаться Машу, которой я уже сообщила наш адрес и попросила приехать. Вызвать себе такси. И попрощаться с Пашей.

Если бы Егор не вернулся сейчас домой, я бы так и поступила. Послушалась бы Марата, несмотря на жуткий страх за будущее моего мальчика и полную неизвестность для себя.

Ради Кати я бы, не глядя, нырнула в этот омут.

Но теперь… уже вижу по решительному блеску голубых глаз — Егор не разрешит, не выпустит из дома пока не узнает все до мелочей.

— Кого потребовал твой муж? — повторят он вопрос.

— К счастью, мужу не нужен Паша. У Марата есть целая спортивная школа из парней, которые молятся на него как на бога. Мой мальчик, с его постоянными болезнями и добрым характером, никогда не мог тягаться с «будущими бойцами».

Морщусь, вспоминая, как муж вечно ставил Паше в пример своих учеников. «Сильных, смелых и жестких», — как он с гордостью о них говорил.

— Я тоже ему без надобности. Только если решит сдаться или отправиться на тот свет, — вслух рассуждает Егор.

— О тебе он вообще не говорил, — облизываю пересохшие губы.

— Сволочь… Он хочет забрать тебя.

— Через два часа он пришлет мне адрес. Я должна поехать туда и ждать новых указаний. — Обхватываю руками лицо Егора и заставляю посмотреть на меня. — Одна. Если он заметит слежку, Катя может пострадать.

— Два часа это совсем мало. А еще московские… Обойти их, подготовиться… — Он словно разговаривает с кем-то еще.

— Не нужно готовиться. Мы не можем рисковать ребенком. Я этого не допущу.

— Никто не будет рисковать. Ни дочкой, ни тобой!

Егор поворачивает лицо в сторону и целует мою ладонь.

— Он не станет убивать меня. Во всяком случае — сразу. Делай, что хочешь. Но вначале забери Катю.

Я уже столько раз прокрутила это в своих мыслях, что говорить почти не страшно.

— Делать мы будем то, что нужно.

Поцеловав вторую мою ладонь, Егор вынимает из кармана мобильный и набирает чей-то номер.

Спустя пару гудков похоронному спокойствию в гостиной приходит конец.

— Привет, отец, — произносит Его. — Мне понадобятся твои люди, — как своему подчиненному командует он.

В тишине слышу громкий ответ:

— Сейчас будем. Позову заодно твоего братца. И прихвачу все, что может понадобиться.

***

Как показывает практика, «сейчас» в понимании Семена Черного — это десять минут. Ума не приложу, как он успевает так быстро добраться до дома. Однако больше всего меня шокирует сам Егор.