Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер
Шрифт:
Морские разведчики подобного развития событий не ждали, но, оказавшись в густом окружении желтоватых вспышек бризантных разрывов, взяли ручки на себя, иммельманами [92] вправо и влево с крутым набором высоты выходя из зоны поражения. Единственный зазевавшийся, попавший в перекрестье трасс целой батареи «Бофорсов» «КОР» начал разваливаться на части ещё в воздухе, крылья отдельно, фюзеляж отдельно рухнули в воду, с парашютом никто не выпрыгнул.
Вот и всё! Один русский сбит, но ещё шесть — целёхоньки! И под зенитки больше не полезут.
92
Иммельман — фигура высшего пилотажа, заключающаяся в перевороте
Адмиралу следовало бы бесноваться, швырять биноклем в палубу или стенку боевой рубки, проклинать зенитчиков, старшего артиллериста, Харвуда, Эванса, судьбу, наконец. А он стоял и тупо смотрел на поднятую с палубы, расправленную и издевательски вежливо вновь протянутую ему кэптэном радиограмму.
— Вы не дочитали до конца, сэр! — столько ненависти и яда в голосе подчинённого адмирал, пожалуй, не слышал никогда в жизни.
С «Гренвилла» передали, что их локаторы засекли на расстоянии в сорок миль восемь больших засветок, обозначающих крупные корабли, очень быстро перемещающиеся строем фронта, курсом как раз на них, и с двух сторон дугообразно загибающие фланги. «Загонщики» держат больше сорока узлов, основной отряд — минимум тридцать шесть.
— Вот нам и кранты пришли, сэр, — продолжил мысль Харвуд. — Это не «Krossing the „T“» [93] , это гораздо хуже. Пока мы не сбили русского, шансы были, теперь их нет. Из этих клещей мы не выскочим самым полным ходом. Судя по всему — фланги обеспечивают «Новики». Сорок четыре узла, шестьдесят торпедных аппаратов с дальностью до двадцати миль.
И над нами висят разведчики с полусуточным запасом хода. Мы не уйдём. Нас раздолбают даже русские эсминцы своими «стотридцатками» и торпедами, а строй фронта составляют «Аскольды», «Кронштадты» или большие «Рюрики». Минимум сорок восемь стволов в восемь дюймов и выше.
93
«Палочка над „Т“» — тактический приём, заключающийся в том, что имеющая превосходство в скорости эскадра обгоняет кильватерную колонну противника и пересекает её курс, ведя сосредоточенный огонь по головным кораблям.
— Откуда они здесь? — неприлично сорвавшимся голосом вскрикнул адмирал. Вроде как если в квартиру любовницы вдруг завалился муж, только что находившийся в Иокогаме.
— А вот это, господин адмирал, я вам советую спросить у мистера Эванса, — с неприличной ухмылкой ответил Харвуд. Он тоже с трудом держал себя в руках. Ему тоже было страшно, но пока злорадство гасило это чувство. — Вы с ним командуете отрядом, я — всего лишь крейсером. То, что, стреляя внезапно и почти в упор из всех стволов, сбили всего один «союзный» самолёт из семи — вина моя и моих артиллеристов, нам и отвечать. А вот за то, что разведка прозевала выход в море, причём — в район секретного эксперимента, целой эскадры русских, за упущенный русский сухогруз, потерю катеров с морскими диверсантами «Его Величества», за приказ на открытие огня, наконец, расплачиваться буду уже не я!
Глава двадцать восьмая
Тяга к приключениям нередко способна завести очень далеко. Что в прямом, что в переносном смысле. Да и сами приключения можно понимать очень по-разному. Не зря у Даля это слово имеет много значений, многие из которых теперь звучат странно: случай. событие, прилучье, сталое дело, происшествие, нечаянное событие, быль, бывальщина, похождение. И далее: искатель приключений — праздный шатун от нечего делать. Приключенник — похожденник, испытавший много приключений, переворотов, похождений. Приключатель — виновник бед, несчастий.
— Вот, это точно про нас, — сказал Николай Карташов, показывая товарищу статью из словаря Даля, неизвестно какими путями попавшего на лоток букиниста, раскинувшего свои сокровища в тени дубов Риджент-парка. Издание было старое, 1898 года, но в довольно хорошем состоянии.
Юрий, пробежав глазами текст, по привычке библиофила взглянул на форзац. Экслибрис отсутствовал, зато
изящным каллиграфическим почерком, ровно, будто в типографии печатали, выведено: «Милой Машеньке от дедушки Семёна Григорьевича в день поступления в гимназию. Учись нам на радость, Отечеству на пользу». Витиеватая подпись, дата — «2/VIII 1902 г. г. Тверь». Фиолетовые чернила выцвели совсем чуть-чуть.— Ты посмотри, — сказал он, — какими ж это судьбами? Если эмигрировала Машенька году этак в семнадцатом, было ей уже лет не меньше двадцати пяти…
— Вряд ли, те эмигранты с собой библиотек не тащили, — возразил Николай. — Это, скорее, уже в мирные времена. Только непонятно, почему всего один том.
— Зато — на букву «П», — неожиданно ответил по-русски букинист. — Не все знают, что у нас это самая главная буква. Из четырёхтомника ей — целый том, а остальным тридцати шести — на всех три.
— Интересно, — согласился Николай, — никогда об этом не задумывался. — А вы давно из России? Акцента не чувствуется, значит — не местный.
— Лет двадцать уже. Так покупать будете? За фунт отдам, дешевле бутылки виски.
— Куда нам? Мы налегке путешествуем…
— Даже без денег, — добавил Юрий.
— А чего вдруг так?
— Для собственного удовольствия. Без копейки в кармане вокруг света — чем не развлечение? — ответил Николай.
— И много осталось?
— Меньше половины. Мы из Владивостока начали…
— Завидую, — вздохнул букинист, мужчина лет пятидесяти с характерными мешками почечного больного под глазами. — Я вот, кроме России и Лондона, нигде не бывал. Сейчас куда направляетесь?
— Да так. Куда глаза глядят. Тут, говорят, неподалёку музей Шерлока Холмса. Туда заглянем.
— Нет, я в широком смысле…
— Да бог его знает. Как получится. В Австралию хотелось бы, — пожал плечами Николай.
— Или в Южную Африку, — добавил Юрий. Их туда давно тянуло. ЮАС был единственным на континенте членом ТАОС, жили там по преимуществу буры и англичане, но имелась и русская колония в несколько тысяч человек. Неадаптированные кафры, банту, макололо и матабеле [94] давным-давно высланы за северную границу, адаптированные мирно живут в бантустанах [95] . Налоги на добычу полезных ископаемых всего пять процентов от прибыли, равно для граждан и иностранцев. Климат — чудесный. Рай земной, одним словом.
94
Некоторые из коренных южноафриканских племён.
95
Бантустан — самоуправляемые анклавы аборигенов на территории ЮАС.
— Насчет Африки, пожалуй, я мог бы помочь, — немного подумав, вдруг сказал букинист. И, наконец, представился: — Меня Вячеслав Васильевич зовут, Колычев.
Друзья назвали свои имена. Без фамилий и отчеств. Привыкли за месяцы скитаний.
— Ничего конкретно не обещаю, но советую заглянуть в таверну «Tommy’s joynt» [96] . Прямо напротив Тауэр-бридж. На левом берегу. Не ошибётесь. Хозяин, этот самый Томми Хэмптон, мой приятель в некотором роде. У него и переночевать недорого можно, кормят хорошо, пиво приличное. Поговорите с ним, может, повезёт…
96
Joynt — в данном случае можно перевести как «притон», «обжорка», «сомнительное место» (англ. жарг.).
На том и расстались.
Не в первый раз судьба сама подсказывала следующий шаг. По крайней мере — за последние полгода, с тех пор как друзья почти внезапно обрели свободу. Причём полную. Бекетов отслужил обязательные после училища пять лет в морской пехоте Тихоокеанского флота и решил, что с него хватит. Следующие двадцать лет ничего нового и интересного не сулили, а пожить для себя, пока молодой, очень хотелось. Получил по отставке чин штабс-капитана, положенное выходное пособие, и КПП выпустил его на волю. Навсегда, или до большой войны и всеобщей мобилизации.