Не бросайте бескрылок

– - Послушаем Шилова, а то получается -- слово предоставил, а высказаться не дал. Тем более, подшефный неплохо поработал.

– - А случай с топором меня заинтересовал, -- сказал Жихарев, качнув головой Никитину.

Шилов стал развивать версию о возможной причастности к убийству Тамары ее матери, раскладывая факты по полочкам: дочь пропала, а бабка насчет ее розыска не обращалась и не обращается; операцию дочери делали, а мать данный факт почему-то скрыла; между собой они постоянно враждовали, доходило до драк, и вот даже случай с топором. В то же время версии о причастности к убийству Сунцовой кого-то из ее любовников, мужа и соседа Бородулина подтверждения не нашли. Повторная экспертиза остатков газет, в которые был завернут торс убитой, показала, что газеты адресованы не Бородулину, а Мошневой. Именно она полгода назад подписалась на областную газету "Маяк Придонья".

– - Вы ничего об этом раньше не говорили, -- перебил Шилова Жихарев. -- Почему?

– - Прошу извинить, но только сегодня стали известны окончательные данные криминалистической и почерковедческой экспертиз. -- Шилов посмотрел на Никитина: мол, тебе это тоже в новинку. -- А еще я встретился с почтальоншей, и та заявила, что номера квартир на газетах писала только карандашом. В первом случае, если помните, номер квартиры был написан чернилами.

– - И какой же из всего делаете вывод? -- спросил Жихарев и, сняв очки, посмотрел на Шилова.

– - Дело деликатное, даже слишком, и нам нужно быть абсолютно уверенными в своей правоте. Улик вроде достаточно, но их не мешает подкрепить. Мой разум, кстати, тоже не воспринимает, как это мать и убила родную дочь! И где и как это свершилось, ведь дома постоянно находился мальчишка, а он же не грудной ребенок? Может, на время Мошнева его куда-то отправила или еще что. Ситуацию несомненно прояснит осмотр квартиры, и его надо провести как можно быстрее. Нам нужны веские доказательства.

– - У меня предложение, -- подала голос молчавшая до того Митрохина.

Рудаков кивнул.

– - Пожалуйста.

– - Мальчика на время следует изолировать от Мошневой и постараться разговорить. Думаю, от него можно получить нужную информацию. По вашему заданию, товарищ майор, -- Митрохина посмотрела на Рудакова, -- я уже побывала в школе и узнала, что Роман в школу ходить перестал, что он способный и неплохо рисует. У классного руководителя есть несколько его рисунков: один мне, как бывшему учителю рисования, даже понравился.

– - И что за рисунок? -- улыбнулся Рудаков.

– - На нем изображен мальчик и две грызущиеся между собой собаки.

– - А не выразил ли этим Роман семейные неурядицы, свары, ругань? -- предположил Жихарев.

– - Вполне вероятно, рисунок неплохо воспринимается психологически.

– - Так какое же, Светлана Михайловна, у вас предложение?

– - Можно организовать в школе выставку детского рисунка, привлечь Романа, а заодно и его отца. Насколько мне извест­но, Роман к нему хорошо относится.

– - Мысль неплохая, только не следует затягивать и без лишней трескотни, -- кивнул Рудаков.

– - А к разговору обязательно привлечь педагога, причем авторитетного и, естественно, в нашем присутствии, -- продолжил Жихарев.

– - Я уже об этом думала. Такой авторитет у Романа есть -- учитель рисования. Надо подумать, как провести саму беседу, чтобы не испортить все.

Сергей с интересом слушал Митрохину. Со слов Шилова знал, что Светлана Михайловна воспитывалась в интернате и для нее судьба трудного ребенка не пустой звук, потому как сама в детстве хлебнула немало горя. Потому и работа с трудными подростками у нее лучше других получается. Не ошибся Рудаков, перетянув ее из школы в милицию. С ребятами должен работать именно такой человек, а не верхогляд какой-нибудь, выросший в тепличных условиях: фальшь дети различают сразу, и верят они тем, кто их любит.

– - Значит, с выставкой определились, -- подытожил Рудаков. -- Кого надо в помощь -- привлекайте, Светлана Михайловна. Шилов или Никитин, к примеру, могли бы с отцом Романа переговорить. Главное -- не тянуть и Мошневу не спугнуть. Если она все же виновна в смерти дочери, то трудно представить, что еще может выкинуть. Нельзя забывать и о том, что Роман несовершеннолетний. Что еще? -- Рудаков посмотрел на Жихарева. -- Вроде все? Да, чуть не забыл, завтра вечером, не позже, проводим осмотр квартиры. Согласна-не согласна, спрашивать не будем, есть порядок. Вам, Никитин, обязательно следует в этом осмотре поучаствовать и, кстати, можно поинтересоваться насчет топора! Был ли он, где? С прокурором сами обговорите или мне? -- спросил Жихарева.

– - Сам, сам, не волнуйтесь.

– - Вот и отлично, а я извещу своего шефа и заодно договорюсь по эксперту. Попрошу Перова, как самого опытного. Надо еще пригласить участкового и определиться по понятым.

– - А вдруг Мошнева дверь не откроет? -- высказал сомнение Никитин.

– - Потому и участкового берем, он как гаркнет, так дверь сама и откроется. Шучу, конечно. Не думаю, -- продолжил уже серьезно, -- чтобы с этим возникли проблемы, хотя... Хотя на душе все равно кошки скребут. -- Рудаков глубоко вздохнул. -- Неужели подтвердится? А если нет?

– - Мошнева такой шум поднимет, -- вздохнула и Митрохина.

– - Да, все ж по закону, осмотр просто обязаны делать, -- заметил Жихарев.

– - Понима-аю, а все равно неспокойно. Неужели могла убить, причем так жестоко? Это же чудовищно!

– - Потому со всех сторон и взвешиваем, обдумываем, -- подбодрил Жихарев Митрохину.

– - Все, хватит, а то уже повторяться начали. -- Рудаков встал и все встали: -- Пора за дело.

16

Как только стало темнеть, Жихарев, Никитин и старший эксперт-криминалист Перов выехали на осмотр квартиры Мошневой . На месте их должны были встретить участковый инспектор Воронов и понятые. Милицейский УАЗик, подпрыгивая на разбитой за зиму дороге и разбрасывая фарами свет, газанул в сторону окраины города. Привалившись к спинке сиденья, молча сидел впереди Жихарев, сзади переговаривались Перов и Никитин. Перов -- полный, рослый, с веселыми глазами, любитель при случае подшутить над товарищами. "Шутю, шутю", -- скажет после, чтобы не обижались. Коллеги между собой обычно спрашивали: "Ты не видел, куда Шуткин подевался?". Перов же только посмеивался: Шуткин так Шуткин, какая, мол, разница. Зато на выездах каждый чувствовал себя с ним спокойней и уверенней. Перову порой приходится проводить такие осмотры, от которых у нормального человека просто волосы дыбом вставали. Может, потому он старается чаще шутить. Склонившись к Никитину, Перов спросил:

– - Первый раз на осмотр едешь?

То ли от предвкушения таинства предстоящего действа и появившегося в связи с этим волнения, а скорее, чтобы показать, что и он уже кое-где побывал, а заодно и стараясь перекричать шум взвизгнувшего на повороте движка машины, Никитин громче обычного, ответил:

– - Да, первый.

– - Послали или сам напросился?

– - Рудаков послал.

– - Ясненько, ясненько.

– - Но я и сам хотел, дело с Шиловым на пару ведем, -- добавил Никитин.

– - Оно и видно.

Что Перову видно, Сергей не понял, а уточнять не стал. Другое почему-то вспомнилось: чуть больше недели назад он вот так же выезжал с Рудаковым и Шиловым к канализационному колодцу, из которого ребятишки извлекли страшный сверток. Он ведь и не представлял, что может такое увидеть, но храбрился и даже что-то там предлагал сделать. Рудаков тогда тоже спросил насчет первого выезда, а еще сказал, что в свой первый выезд на происшествие сам крепко волновался. От этих слов Сергею стало спокойнее: спрашивают, значит волнуются за него, переживают.