Не будем дружить

— Только через мой труп.

— Ельцова…

— Я все сказала.

— Хорошо. Один поцелуй, или я звоню твоему мужу и рассказываю всю правду про фотосессию… и про то, что ты мою жену изображаешь, уверен, он тоже не догадывается.

Я знала, что Макс обязательно использует свой хороший поступок в пользу себе и в ущерб мне.

— Я тебя задушу, — сказала серьезно. Тут влетела Анька.

— Объект в лифте, — шепнула и удалилась, не до конца прикрыв дверь, видимо, чтобы мы слышали, как Фостер придёт.

— Один поцелуй, — шепнул Макс.

— Давай обойдемся без поцелуя? — зашипела я в ответ. — Просто отскочим в разные стороны, он же не дурак, поймёт, что к чему.

— А если нет? Надо действовать наверняка. Если тебе станет легче, я тоже не в восторге от происходящего.

— Да, это существенно улучшает настроение.

— Они пришли, давай целоваться.

— Нет, будем действовать по моему плану, — прошептала я.

— Не строй из себя девственницу! — шипел Макс. — Ты, в конце концов, замужняя женщина.

— Вот именно! А ты хочешь…

Договорить я не успела, потому что Макс, резко подхватив меня за бёдра, усадил на стол, а сам, пристроившись между моих ног и обхватив руками, стал целовать.

Макс

Надька выбесила. Честное слово, когда я задался целью возвести нашу компанию на недосягаемую высоту, она упрямится из-за такой ерунды. Наверное, я действовал слишком резко, но времени было в обрез. Первой мыслью, когда я ее подхватил, была: она в чулках! Край кружева кокетливо выглянул из-под короткого подола юбки. Вот же, а ещё скромницу корчит! А потом… одной рукой я обхватил ее за шею, второй надавил на поясницу, притягивая к себе, и почти напал на ее губы. Они были мягкие и вкусные, без помады или дурацких липких блесков. Целовать их было приятно, ещё бы Надька отвечала! Все дело завалит! Я легонько ущипнул ее, и она вцепилась в мои плечи, подаваясь вперёд, ответила. И это было кайфово! Я сам не понял, как увлекся, как моя рука скользнула на ее бедро, под юбку. А Надька вместо того, чтобы остановиться, обхватила меня ногой, вдавливая в себя. Это снесло крышу окончательно. Возбуждение накатило волной, и я оторвался от Надьки вовсе не оттого, что услышал какой-то там стук или увидел Фостера. Да я вообще ни хрена не видел и не понимал в тот момент! Смотрел Надьке в глаза, тяжело дыша, ловя ее такое же рваное дыхание и растерянный взгляд. Она подрагивала, и я понимал: вовсе не от холода или напряжения. Губы у Надьки стали словно ярче после поцелуя, и я не мог отвести от них взгляда, до того хотелось снова поцеловать ее. А потом она оттолкнула меня, соскочив со стола, растерянно уставилась на Фостера, хитро поглядывающего на нас, на Аньку, изо всех сил старающуюся держать непроницаемое лицо, и на меня. Быстрым растерянным взглядом.

— Извините, — пролепетала и выскочила из кабинета. Я с трудом поборол желание броситься за ней. Фостер, покачав головой, заметил, мягко улыбаясь:

— Надеюсь, это не вредит рабочему процессу?

Я даже не понял, о чем он. Потом все же заставил взять себя в руки, улыбнулся, здороваясь.

— Простите за эту неловкость, — сказал в ответ, но он только замахал руками.

— Я все понимаю, молодость, страсть. Что ж, приступим к договору?

Мы обсуждали рабочие моменты, а я думал о том, что вся эта инсценировка была не нужна, Фостер не передумал и не улетел первым рейсом в свою Америку, занеся нашу компанию в черный список.

Теперь вот перед Надькой неудобно. Я осознавал, что мой организм отреагировал нормально. Нормально для молодого мужчины, который три месяца не занимался сексом, а потом усадил на стол сексуальную девчонку в чулках и пристроился между ее ног! Тут никакие мысли о футболе не помогут. Но ладно я, она ведь тоже возбудилась, это было очевидно. И вот это неудобно. Она замужняя женщина, это Надька верно заметила. Теперь будет себя накручивать. Надо перед ней извиниться и договориться делать вид, что ничего не было. Это-то мы умеем.

А ещё надо пойти с Игорьком в клуб и сделать то, что давно было пора: снять напряжение, — а то уже на подруг детства набрасываться начинаю. Черт, как же некрасиво вышло.

Я еле дождался, пока Фостер свалит. Две трети времени он сыпал историями о былом. Приходилось слушать, улыбаться, кивать. Даже отвечать что-то. Наконец, он отбыл, и я сразу же помчался к Ельцовой. Кабинки был закрыт. Вера, ее помощница, сказала, что Надежда Дмитриевна уехала по делам, по каким, не сообщила, когда вернётся — тоже. Я набрал ее номер: абонент не абонент. Ну что за ребёнок, в самом деле! Делает из мухи слона, ничего страшного не произошло.

На мгновение я вспомнил, как она меня целовала, как вжимала ногой в себя, как я провёл большим пальцем по полоске кожи вдоль чулка… И почувствовал, что опять возбуждаюсь. Блин, да что же это такое! К черту Ельцову, к черту всех! Даже Фостер подождёт со своими знаками судьбы. Мне срочно нужно расслабиться.

Однако пришлось работать, в конце концов, двенадцать часов дня не самое лучшее время отправляться бухать и снимать девчонок. Хотя Игорек готов в любое время дня и ночи. И все же, пришлось терпеть до вечера.

Ельцова так и не объявилась, я зло решил: детский сад, пусть сама со своими заморочками разбирается, и отправился в бар на встречу с другом. Пил с осторожностью, то ли трехнедельная трезвость сказывалась, то ли не хотел портить полученный благодаря статье имидж. Так что в клуб я входил навеселе, но вполне соображая, что происходит. Народу было немного, а ждать не хотелось. Окинув взглядом зал, я наметил цель: стройная брюнетка с большой грудью и почти наверняка маленькими принципами. Короткое платье, длинные ноги, высокие каблуки, томный взгляд (ну наверное, томный, если я правильно понимаю, что женщины вкладывают в это понятие). Подходя к ней, чувствовал себя странно. За год отношений отвык кадрить девиц на одну ночь. Последний опыт был неудачным, склеил подругу Ельцовой. Я поморщился: опять она. Везде пролезет, даже в собственной голове нет от неё покоя.

Я сел рядом с девушкой на высокий табурет. Заказал себе выпить, она уже цедила какой-то яркий коктейль. Отсалютовал ей бокалом. Все это делал на автомате, вспоминая нехитрую процедуру обольщения. Хотя ещё вопрос, кто кого тут обольщает. К чему вообще все эти дурацкие прелюдии, когда обоим понятно, чем все закончится? И тем не менее, я потратил добрые часа полтора, прежде чем мы сели в такси до моего дома. Я не стал медлить и полез ее целовать в машине. Наговорился в баре, спасибо. Девчонка была не против. Отвечала уверенно, гладя меня руками. Я повёл рукой по бедру, обнаружил, что она в чулках, и сжал зубы, потому что опять вспомнил Ельцову, сидящую на моем столе.

Мне не приходилось заниматься сексом на рабочем месте, да как-то и желания не возникало, но сегодня… Блин! О чем ты думаешь, Макс?! Ты снял телку и везёшь ее домой, вот там и имей ее хоть на столе, хоть под столом.

Этим я и занялся. Не щадил ни ее, ни себя, часа три не вылезали из постели, фигурально выражаясь, потому что до постели мы не добрались. А когда добрались, то просто уснули.

Проснулся я от звонка, настойчиво так трезвонили, и было понятно: они меня из-под земли достанут. В постели я был один, но порадоваться этому не успел. Когда вышел в коридор, обнаружил на пороге Надьку, а открыла ей дверь моя ночная девица, притом из одежды на ней было одно полотенце.

Глава 7

Надя

Аня, секретарь Макса, действительно стоящий человек. Она нашла меня через мужа. Так как я телефон отключила ещё в полдень и решила не включать до самого понедельника, Аня правдами и неправдами достала номер Олега. Я сидела в кухне с пустой кружкой в руках и пялилась в стену, когда муж принес телефон, с удивлением сказав, что звонит секретарь Максима.

— Что случилось? — спросила я, взяв трубку.

— Слава богу, Надежда Дмитриевна! Хоть вы ответили! У Максима Владимировича телефон выключен, у вас тоже, вашим родителям я боялась звонить.