Не царское дело

— Неудобно стеснять чужих людей, — запротестовала Настя. — Но ведь есть еще квартира Пчелки!

И, заметив недоуменный взгляд Крутова, пояснила:

— Мы прабабушку так называли.

— Имеется в виду квартира, полученная по наследству?

— Да, в высотном доме. Между прочим, у меня там завтра рандеву с Дреминым. Знаешь, кто это?

— Ювелир?

— Угу. Я все Пчелкины драгоценности в ее квартире оставила. Господи, как мне только в голову пришло таскать их по городу?! Я-то думала: кто ж узнает, что там у меня в сумке? Дурочка какая. Могла бы вообще без ничего остаться, отбиваясь от всяких идиотов. Скажи мне, а что ты думаешь о происходящем? Так, на первый взгляд?

Не задумавшись ни на минуту, Крутов отчеканил:

— Тут и на первый, и на второй взгляд все более-менее ясно.

— Да неужто? — в Настином голосе зазвучал сарказм. — Я всю голову себе сломала, пытаясь понять происходящее, а у тебя — раз, два и готово.

— Голову ломать не надо, пригодится еще, — покровительственно ухмыльнулся Крутов. — Шерлок Холмс называл простенькие дела делом на две трубки. Ну, примерно так. Причина, по которой вокруг тебя стали происходить всякие странные вещи, понятна — смерть твоей прабабушки Веры Алексеевны. Точнее — ее кончина послужила сигналом к действию.

— Хочешь сказать — все дело в наследстве? Конечно, я об этом думала. Но ведь глупо! Мало ли, сколько людей в Москве наследуют квартиры, машины и дачи. Ну, пусть еще драгоценности. Что, за всеми гоняются психи, всем подсовывают трупы, у всех гибнут нотариусы?

— Нет, не у всех. Чтобы поднялась такая волна, необходим более серьезный мотив.

— Скажу тебе еще одну вещь. Допустим, идет охота за тем, что мне завещала Пчелка. Но ведь кроме меня унаследовать все могут только три человека — тетя Зина, Дашка и ты.

— Логично, — усмехнулся Крутов. — Давай дальше.

— Я уверена, что никто из вас не подстраивал все эти пакости. И уж убийцы среди вас точно нет.

Крутов повернулся к девушке и, внимательно посмотрев в ее серые глаза, негромко сказал:

— Настя, доверие — штука хорошая, а вот доверчивость — глупая. Я бы на твоем месте сначала убедился, что каждый из тех, кого ты назвала, имеет твердое алиби.

— Вот и устанавливай алиби, — выгнула бровь Настя. — Ты же будущий сыщик.

— Действую, как умею.

— Кстати, а у тебя-то самого алиби есть? — с насмешкой в голосе спросила девушка.

— Угу, постараюсь тебе его предоставить в ближайшее время.

— Это было бы прекрасно, потому что в тебе хочется быть уверенной на все сто процентов, даже на двести. Шкурный интерес! В прямом смысле слова… Кстати, ты не забыл про второе, неофициальное завещание, то есть письмо Пчелки? Вот что кажется мне важным: про зарубежную недвижимость вообще, кроме меня, никто не знал. Теперь знаешь ты.

— Меня, честно говоря, больше заботит убитый профессор. Чего он от тебя хотел?

— А меня заботит этот, с фиолетовой сумкой, — напомнила Настя с отвращением.

— Такие люди не кажутся опасными. Они действовали и действуют открыто. Однако есть некая сила, которая скрывается в тени и оттуда, из темноты, наносит удары.

— Так ты мне поможешь? Найдешь их? — Настя и сама почувствовала, как по-детски прозвучали ее слова. В них была мольба и надежда на счастливый финал.

— Их, или его, или ее — разыщем. Слушай, у меня впечатление, что из твоего рассказа выпали некоторые детали.

— Какие детали ты имеешь в виду? По-моему, я рассказала абсолютно все.

— Ты уже несколько раз упомянула мертвых нотариусов. Почему во множественном числе? Ведь убили только Липкина.

— Ой, ну конечно, — спохватилась Настя. — Я же не сказала, что Силина, которая передала мне пакет с письмом и документами на недвижимость, умерла. Но только ее не убили.

— Откуда ты знаешь? — остро взглянул на нее Крутов.

— Мне ее сын сказал. Я ведь сначала с ней хотела всю эту историю с наследством обсудить. Позвонила — и вот такая печальная весть. К Липкину я уже потом решила обратиться.

— Почему именно в такой последовательности?

— Мне Силина показалась более деловитой, решительной и открытой. К тому же она Пчелку знала много лет. Насколько я поняла, Силина и завещание помогала составлять.

— То, которое зачитывал Липкин?

— Да, конечно. Ведь пакет, хранившийся у Маргариты Платоновны, — это, по сути, папка с документами. Если не считать письма.

— Дай мне потом это письмо прочитать.

— Ладно, чего уж там, дам. Думаешь, в тексте обнаружится что-то полезное для расследования?

— Вполне возможно. Зачем-то же твоя прабабушка устроила все эти сложности с завещанием. Хотя я думаю, что она просто перестраховывалась. Ведь наследство оказалось огромным, и она не хотела доверять всю информацию одному человеку. Как думаешь, эта Силина, нотариус, могла знать о содержимом пакета?

— Понятия не имею. Ты ее в чем-то подозреваешь?

— Да нет, с чего бы мне ее подозревать? Я ведь еще даже не приступал к расследованию. Сделаем так — сейчас спать. Дверь в квартире твоей прабабушки надежная?

— Как в швейцарском банке. Охрана внизу, есть сигнализация.

— Отлично. Никого не впускаешь. Рано утром я за тобой заеду — отправимся обследовать твою жилплощадь. У тебя вообще какие планы?

— Ювелир, потом на дачу, там тетя Зина будет ждать. Как ты думаешь, это не опасно?

— Для тебя сейчас все опасно. Ну, так что вы там напланировали с тетей Зиной?

— Хотели за городом переночевать, а на следующий день утром вернуться.

— Одну я тебя не отпущу, ясно? И ни при каких обстоятельствах без согласования со мной планы не менять — это приказ. Любое изменение маршрута или графика — докладывай.

— Вот так строгости!

— Это для твоей же безопасности, глупая. Хочешь быть богатой наследницей? Тогда слушайся старших и более опытных. Между прочим, в твоей квартире нет ценных вещей или документов, за которые ты опасаешься?

— Может быть, что-то есть, сейчас не соображу. Думаешь, туда снова придут?

— Давай мне ключи, пойду, запру дверь на всякий случай.

— Ой, не надо! — всполошилась Настя. — Вдруг там кто-нибудь сидит?

— У меня уже мурашки побежали по спине, — усмехнулся своей холодноватой полуулыбкой Крутов. — Давай ключи, я ужасно спать хочу.