Не чужая смута. Один день – один год (сборник)
Шрифт:
В России за последние пятьдесят лет в массах прижились, скажем, двадцать французских исполнителей, от Пиаф и Гинзбурга до Арканы и Паради, а там – в массах – не прижился и не приживётся никто, поэтому всегда будут «Вихри враждебные» звучать.
Но, представляете, вот мы снимаем кино про французских шпионов, и едва там появляется начальник их разведки, мы поочерёдно врубаем подложкой «Марсельезу» и Джо Дассена, а его подчинённые жрут огромных лягушек во время ланча и обсуждают французский поцелуй, подзывая гарсона криком «Каналья!»…
Я не могу это представить.
Заладили: Европа-Европа.
Европа –
Раньше такие вещи можно было «железным занавесом» объяснять. Теперь этому нет объяснений. Перед нами – данность. Это навсегда. («Гравитацию» тоже посмотрели? Там водка на российском космическом корабле хранится под сиденьем.)
Конечно, за последние десять лет русские стали чууууть-чуть посимпатичнее, процентов на 10.
Но это скоро закончится, не переживайте. Эх, дубинушка, ухнем. Вихри враждебные веют над нами. Подпевайте.
Смотрел не очень новый, но совсем не старый, где-то трёхлетней давности фильм с Томом Крузом, название забыл… «Джек Пинчер»? [2] Не важно.
Там появляется старый русский мафиози, у него нет пальцев. Вместо десяти – один.
Вообще фильм очень славный, классика жанра, лажа только в том месте, где русский мафиози рассказывает, как он потерял пальцы.
2
«Джек Ричер» (2012).
На одной руке все пальцы ему раздробили в тюрьме (ужасные охранники или кагэби – кто именно, не уточняется), а на другой руке – он… отгрыз сам, чтоб не попасть на, по его словам, «серную шахту».
Я такие моменты ужасно люблю и, наверное, скоро начну их коллекционировать.
Думаю, что западная и, в частности, американская контрпропаганда – кусает в итоге сама себя. Все теперь в курсе: нет ничего страшнее северных корейцев и русских.
Что там смешной губернатор Шварцнеггер, или печальный художник Сталлоне – мы все знаем им цену, это старые добрые бройлерные клоуны.
А вот русские отгрызают себе пальцы, чтоб не работать.
В финале этого русского престарелого грызуна Том Круз убивает.
Но все понимают: русскому всё равно. Подумаешь, убили.
Сто тысяч пятьсот сорок раз слышал высказывания о том, что Эдуард Лимонов не политик, а писатель, и пусть бы себе писал.
(Не пытаясь увязаться за Эдуард Вениаминычем, всё-таки напомню, как недавно одна хорошая актриса печалилась, зачем Захар Прилепин публикует свою публицистику – т. е., как она выразилась, «нацистскую жеребятину» – когда Захар пишет, по её словам, недурную прозу; собственно, так много кто говорит.)
Прочёл тут у Вадима Кожинова интересное наблюдение о том, что в последние годы жизни Тютчев публиковал только политические стихи, поэзию в целом забросив. «Не следует забывать о том, – пишет Кожинов, – что и другие величайшие художники слова – Гоголь, Достоевский, Толстой – также не могли удержать свою человеческую и творческую энергию в рамках искусства. Даже и сам Пушкин в последние
годы жизни, если и создаёт поэтические творения, то скорее для самого себя (ибо почти не печатает их), а основные свои силы отдаёт публицистике».Александр Блок писал в дневнике: «Нет, мы не можем быть “вне политики”, потому что мы предадим этим музыку, которую можно услышать только тогда, когда мы перестанем прятаться от чего бы то ни было».
…Когда мы перестанем прятаться от любых страшных вопросов.
Так что Лимонов в тренде. А его хулители – болваны.
Седлай нацистского жеребца, кучер. Фёдор Михалыч и Эдуард Вениаминыч кататься изволят.
В своё время, скажем, для Достоевского «либерал» и «социалист» означали плюс-минус одно и то же. Сегодня «социалист», «левак», «коммунист» в России имеет значение несколько или совсем иное, чем то, что вкладывал в него Достоевский.
«Левое» движение в России в силу самых разных факторов приобрело черты национальные, русские – в том числе под влиянием литературы: после «Скифов» Блока, после революционной поэзии Есенина, после Горького, Шолохова, Леонова – после всего этого «левачество» в России неразрывно связано с самой русской идеей.
Главная задача действительно либеральных общественных деятелей и активистов, философов и литераторов – создание российского патриотического либерального движения.
Без либерализма политический спектр никогда не будет полон. Грамотно забрать либеральное учение у проходимцев и людей с устаревшими, наскучившими взглядами – насущное дело сегодня.
Персонажи, которые в любом мало-мальском конфликте между Европой и Россией всегда выступают за Европу, – отчего они либералы?
Люди, болеющие за Евросоюз, а не за Таможенный союз, – как они могут быть россиянами?
Либерал модификации «пора валить», модификации «моя страна больна», модификации «Слава Украине!», модификации «86 % россиян, поддерживающих возвращение Крыма, – главная проблема России» – зачем он нужен, какая от него польза?
Люди, которые всерьёз спрашивают: «А что плохого, когда НАТО располагается у границ РФ?» – какие они либералы?
Политолог неизвестного предназначения Радзиховский опять рассказывал, что с начала перестройки у России не было никаких конфликтов с НАТО, и поэтому ему совершенно непонятно, какого чёрта мы так опасаемся этой прекрасной организации.
Этим людям – нет определения в человеческом языке, это не люди, это явления природы, они не говорят, они пузырятся.
Как, вот объясните мне, как в человеческом сознании могут зарождаться такие мысли? «У нас не было конфликтов с НАТО». И что? Это означает, что их не будет никогда?
Ещё говорят, что все военные базы, которые НАТО наставили вокруг нас, – они не против нас, а против всяких там Сирий, Афганистанов, Иранов и Белоруссий. А против нас – ни-ни.
И, конечно же, можно догадаться, что скажут эти пузыри, если конфликт с НАТО когда-нибудь случится. Они скажут: если б Россия так себя не вела – ничего бы не было.
Но, чёрт, как бы она себя ни вела – бомба может упасть сюда. Кто бы ни управлял этой страной – она должна иметь хотя бы умеренные возможности для защиты. И либералы должны первыми об этом беспокоиться, если они либералы.