Не чужие дети
Шрифт:
В метро спускаться не хотелось, на такси ехать тоже. Автобус приехал уже через несколько минут. Абсолютно пустой, словно персонально для меня. Забившись в угол сиденья в середине салона, я уставилась в окно. Мелкий в животе успокоился, но глаза стало жечь злыми слезами.
Один мужчина мне изменил, другой… Другой выстроил между нами ледяную стену без окон и дверей.
Конечная остановка находилась минутах в пятнадцати от дома Азарова. На ней я и вышла. Было уже темно, постепенно зажигались фонари. Миша сказал, что водитель заберёт Дашу сам и привезёт к нему на работу. Я не возразила, но что это
Сейчас и муж, и дочь были дома.
– У тебя есть брат и сестричка, – обратилась к малышу. Больше разговаривать было всё равно не с кем. Разве что со склонившей набок голову вороной на заборе. Но ворон я не любила с детства.
Проходя мимо кондитерской, хотела купить что-нибудь к чаю. Передумала. Хорошо придумал – груша. А я ведь поверила. Нет, всё-таки я не дура – овца самая настоящая. Влюблённая, с бьющимся сердечком. Прямо как в старой песенке.
***
В квартире было светло и пахло молоком. Но навстречу мне никто не вышел. Я нарочито громко положила на тумбу ключи. Подождала. Единственной, кто появился в коридоре, оказалась Дымка.
Миша сидел за столом у себя в кабинете и изучал что-то на экране ноутбука.
– Зачем ты ездил к Антону? – спросила, войдя.
Азаров щёлкнул мышкой, набрал что-то на клавиатуре, щёлкнул ещё раз и поднял голову.
– Нужно было с ним кое-что обсудить, – ответил он и опять уставился в монитор. Опять принялся за работу. Или чёрт знает, что он там делал! Я была слишком сердита, чтобы меня это заботило.
– И как, обсудил?
– Да.
На сей раз он даже оторваться от компьютера не соизволил.
Подошла, рывком отобрала у него мышку и с яростью швырнула об пол.
– Хватит, Азаров! Я видела, как ты с ним разговаривал. Отличный диалог! Что всё это значит? С чего ты вдруг решил кулаками махать?
Его отстранённость и сдержанность доводили до трясучки. Меня колотило, а он сидел и молчал. Как будто я ему цирковая собачка!
– Зачем ты с ним дрался?! – Ударила ладонью по столу. Бумаги полетели в сторону. Я смахнула оставшиеся.
– Успокойся и перестань истерить.
– Я истерю! – Меня затрясло сильнее. Взяв первый попавшийся лист, я разорвала его надвое. За ним ещё один.
– Есения…
– Если ты не будешь мне отвечать, я всё тут разгромлю, Азаров. Мне надоело, что ты относишься ко мне, как непонятно к кому! Игнорировать ты меня не будешь, понял?!
Видимо, понял. По крайней мере, он встал и, обогнув стол, взял меня за локти.
– Если ты не прекратишь…
– Не прекращу!
Я резко высвободилась.
– Не нравятся тебе мои истерики?! Мне тоже много чего не нравится! И больше всего то, что ты определиться не можешь!! Что это значит?! Какого дьявола ты лезешь в мою жизнь?!
– Твоя жизнь принадлежит мне.
– Что?
Я чуть не поперхнулась собственной злостью. Что он о себе возомнил?! На мгновение внутри воцарился штиль, а в следующую секунду ярость вырвалась настоящей бурей.
– С какого лешего моя жизнь принадлежит тебе?! Ты сам говоришь, что у нас фиктивный брак! Что я никто и звать меня никак, что…
Живот потянуло резко и сильно, тошнота подступила так внезапно, что рот наполнился
слюной.– Как бы там ни было, ты – моя жена. Какой у нас брак, знаем только…
Его голос стал далёким. Я перестала разбирать слова, сосредоточилась на себе, но слышала голос. Жёсткий, похожий на металлические прутья. Вдох-выдох, вдох-выдох. Но это не помогало.
Прикрыв рот рукой, я бросилась прочь из кабинета. Голова кружилась, от слабости выступила испарина. Упала на колени перед унитазом, и меня сразу же вывернуло. Потом снова. Живот не отпускало, а из глаз катились слёзы. Сердце стучало в висках, руки тряслись. Приказала себе успокоиться, дышать размеренно, но это не помогло.
– Сеня…
Я замотала головой, борясь с новым приступом. На спину опустилась тяжёлая ладонь. Миша собрал мои волосы в руку, убрал с лица. Желудок скрутило, вслед за спазмом я закашлялась и закрыла глаза. Надо просто дышать, вот и всё. Вдох-выдох, вдох-выдох…
– Кажется, всё, – выдавила я и попыталась подняться, но сил не осталось.
Молча Миша подал мне салфетки и, когда я вытерла рот, сам поставил на ноги, будто я ничего не весила. Глаза его были тёмными, а взгляд мрачным. Я положила ладонь на живот. Сердце успокаивалось, стоящий в ушах гул стихал. Снова сверху вниз, но другой взгляд и другие глаза. И то самое ощущение, что я – маленькая и неразумная, а он – сильный, надёжный, способный защитить.
– Когда ты собиралась мне сказать? – спросил муж глухо.
Я облизнула пересохшие губы. Соображала плохо, но вопрос был проще простого.
– О чём?
– Сама знаешь. Ты вообще собиралась мне говорить, Есения?
Я опять прошлась по губам языком. То ли слова кончились, то ли язык распух. А Миша так и смотрел. Слабость отступала – возвращалась злость. Как всё просто! Не сказали ему, обидели!
– Тебе же не нужна ответственность. Ты не хочешь детей, семью не хочешь. Ты вообще ничего не хочешь, Азаров! Ты швыряешься людьми, как хламом!
– Когда ты узнала, что беременна?
– Да какая разница, когда?! – процедила я, высвободилась и, толкнув его, вышла из ванной.
В коридоре голова снова закружилась, накатила слабость. Я привалилась к стене. Миша встал напротив, на расстоянии метра.
– Какой срок? – спросил сдержанно, с холодом.
– Что тебе срок? Аборт я делать не буду, не мечтай!
– Какой у тебя срок?! – прорычал он, надвигаясь.
– Не твоё дело!
– Не моё?! – гаркнул он. – Может, и ребёнок не мой?!
– Может, и не твой, – прошипела я. – У нас фиктивный брак. Раз тебе можно делать, что ты хочешь, мне…
Кулак Азарова врезался в стену возле моей головы с такой силой, что подпрыгнула декоративная маска. Секунда, и она вообще слетела на пол. Муж буравил меня взглядом, по его напряжённым скулам ходили желваки.
– Ты не ответила. – Его вкрадчивый тихий голос пробирал до костей. – Какой у тебя срок, Есения? Ты собиралась говорить мне, что беременна? Отец ребёнка я?
– Слишком много вопросов. – Я упрямо вскинула голову и ответила ему прямым взглядом. – Но на один я отвечу – да, отец ребёнка ты. У меня нет привычки прыгать из койки в койку. И знаешь, что? Я бы никогда не спала с тобой, если бы мне было всё равно. Для меня кольцо на пальце – не украшение.