Не чужие дети

– А что тебе не надоело?! Это жизнь, в ней всякое может быть! Что, первые трудности, и всё?!

– Это не трудности! – неожиданно рявкнул он. – Это двое оболтусов, которых я, чёрт возьми, с какого-то перепуга должен кормить и воспитывать! Да хрен бы с этим! Они везде гадят, всё рушат! Они мне никто! Это чужие дети!

– Это мои дети! – крикнула в ответ. – И мне они не никто!

Злая, с наполненными слезами глазами я развернулась и вылетела из спальни. Услышала окрик Антона, но и не подумала остановиться. Достала сумку и, ничего не соображая, принялась скидывать вещи. Слёзы душили, рвались наружу. Как он мог?!

– Еся… – Антон дотронулся до моего плеча.

Я скинула его руку, подняла взгляд. Да плевать на слёзы!

– Это мои дети! – повторила я. – Если они тебе никто, значит, я тоже никто.

Антон с шумом втянул воздух. Посмотрел на меня, на раскрытый чемодан и, ничего не сказав, ушёл. Через мгновение в соседней комнате что-то ударилось о стену, зазвенело. Руки у меня вдруг ослабли, Дашкин свитер упал на пол. Я беззвучно заплакала, глотая слёзы. Ждала, что Антон вернётся, что скажет хоть что-то ещё, а перед глазами стояла безобразная сцена – полуголая няня на развороченной постели и мой муж рядом.

Как же больно! Ярость не спасала. Только что моя стабильная размеренная жизнь с отличными перспективами развалилась едва ли не до основания. Внутренности пропитал запах предательства – запах чужих духов и секса.

– Тётя Еся… – В дверях появился Костя. Посмотрел на чемодан, на меня и замолчал.

– Что ты хотел? – спросила глухо.

– Даша пить хочет.

– Да…

Я оставила чемодан и, как привидение, прошла в кухню. Рассеянно пробежалась взглядом по полкам, на несколько секунд забыв, что ищу. Даша. Даша хочет пить. Да. Налила воду и подала племяннице.

– Вы с дядей Антоном из-за нас поругались? – спросил Костя.

Я отрицательно мотнула головой.

– Неправда. Из-за нас. Зачем ты меня обманываешь?

– Не из-за вас. – Язык почти не шевелился. Дышать-то было трудно, не то что говорить. Куда я пойду с детьми? Антон… Любит меня?! Да разве так любят?!

Не выдержав, я всхлипнула. На руке вдруг сомкнулись детские пальцы.

– Мы могли и погулять, ничего бы не случилось.

Я снова замотала головой. Присела перед Костей.

– Мы поругались не из-за вас, – сказала снова. Тихо, но уверенно, хоть голос и срывался. – Мы… Так бывает. Просто бывает. – Погладила его по голове. Опомнилась, почувствовав, что ему это не нравится. Но, в отличие от предыдущих дней, Костя не отстранился.

– Почему ты собираешь чемодан?

– Потому что мы уезжаем. Ты, я и Даша. Теперь мы будем жить в другом месте.

Костя поджал губы, глянул волком.

– Опять?

– Да.

Посмотрела на Дашу. Она сидела с варежкой на коленях и внимательно слушала нас. Только бы мне хватило сил справиться! Заметила движение в коридоре и, подняв голову, увидела Антона. В руках у него был стакан. Глаза блестели теменью.

– Не делай глупостей, Есения, – ожесточённо процедил он. – Куда ты собралась? Хватит! Кому ты нужна с этими, – кивком показал на детей.

– Кому-нибудь. – Встав, я ответила ему прямым взглядом. – А ты можешь водить сюда кого хочешь. Между нами всё кончилось. Раз и навсегда.

Есения

Найти подходящую квартиру за адекватные деньги оказалось сложно. Раньше ценой на съёмное жильё я не интересовалась, теперь же пришла в ужас. Самое страшное, что запаса денег у меня практически не было – всё уходило на взятую нами с Антоном ипотеку. Дура! Когда мы оформляли её, я получала куда меньше мужа. Квартиру мы оформили на Антона, и как теперь её делить, я не знала. Надо было обратиться к юристу, но пока было не до того.

– Мы долго здесь будем жить? – спросил Костя, стоя в узких дверях снятого второпях гостиничного номера.

Прошло уже три дня, я посмотрела несколько квартир, но все они оказались никудышными.

– Нет. Надеюсь, сегодня или завтра уедем.

Благо были выходные. На пятницу я отпросилась, но в понедельник должна была выйти кровь из носа. Только для этого надо было с кем-то оставить детей, а с кем, я понятия не имела. Сад, в который они ходили раньше, был за тридевять земель, а на новый рассчитывать я могла только с сентября. Если, конечно, не произойдёт чуда и нам не дадут место в дежурном. Только за последнее время в чудеса я верить разучилась.

– А вот эта красивая, – заглянув в ноутбук, сказал Костя. – И кровать крутая. Дашка! – громко позвал он сестру.

Я внимательно прочитала информацию о предлагаемой квартире. Двухкомнатная, с полуоформленной детской и маленькой кухней, она находилась минутах в двадцати от моей работы. Пешком при желании дойти можно. О том, чтобы купить машину, теперь, видимо, можно забыть.

– Даш, смотри, – показал Костя на фотографии.

Племянница застенчиво встала рядом.

– Тебе нравится, Дашунь? – спросила я как можно ласковее. – Ты бы хотела, чтобы мы жили тут?

Она рассматривала снимки очень долго. Я уже начала думать, что вопрос останется без ответа, но Даша согласно кивнула.

– Да, – сказала она очень тихо.

У меня аж сердце заколотилось. Слова, сказанные ей за время, прошедшее с гибели сестры и её мужа, можно было пересчитать по пальцам. Сомневаясь, я всё-таки дотронулась до её плечика.

– Хорошо, – сказала с улыбкой, сил на которую едва хватало. – Но пока я ничего не обещаю. Вначале нужно посмотреть, что там и как.

***

Уже вечером таксист помог мне поднять вещи. Отблагодарив чаевыми, я отпустила его, закрыла дверь и облегченно выдохнула.

– Ну вот, – сказала скорее самой себе, чем детям. – Всё не так уж и плохо.

Не считая того, что на счёте у меня после внесения залога и оплаты за месяц осталось всего ничего, всё действительно неплохо. А нужно ещё подготовить Костю к школе. Первый класс не за горами. Но думать об этом я была не в состоянии.

Только успела раздеться, в дверь позвонили.

На пороге стояла незнакомая девушка чуть старше меня.

– Извините. – Она показала мне варежку. – Лежала перед дверью. Я подумала, что, может, это ваша.

Только я хотела сказать спасибо, в коридор выбежала Даша. Увидела варежку и сбивчиво задышала. Бросилась вперёд и потянулась к ней.

– Ко… Котя… – начала всхлипывать она.

Девушка бросила на меня короткий взгляд. Я поспешно кивнула, и она отдала варежку племяннице. Дашка прижала её к себе. Губы её кривились, глаза были наполнены слезами. До этого она просто носила её с собой, а тут…