Не делай добра

С одной стороны, стоимость недвижимости резко возросла. Он мог бы заработать чертовски приличную сумму, если бы продал его. С другой стороны, до притока наличных ему больше нравился этот район. Он знал своих соседей. Он по-прежнему знал большинство из них, но новичкам было неинтересно общаться с таким сбродом, как он.

Он взял конверт и выбросил его в мусорную корзину по пути в гостиную. Он включил музыку и устроился на диване, чтобы поработать над пледом, который вязал целую вечность. Работать над пледом летом было невыносимо, у него не было кондиционера, и во время вязания плед неизменно лежал у него на коленях. Но зимой было уютно, потому что готовая часть пледа согревала его ноги, пока он вязал. Может быть, Лютик ненадолго почтит его своим присутствием.

Когда он заканчивал вязать первый ряд, у него зазвонил телефон. Это был не тот специальный рингтон, который он поставил на своих ближайших друзей, и не тот, который был на коллег или кого-то из знакомых по «Мишкам Тедди» или «кожаному клубу». Это была мелодия звонка по умолчанию, которая часто означала звонок адвоката. Он взглянул на экран и чуть не уронил телефон.

Джонас Кинкейд.

Чарли слышал о нем всего один раз, примерно через год после того, как он ушел. Очевидно, пьяный, он был в слезах и говорил Чарли, что ему не следовало уезжать. Что он думал о нем каждый день. И все же, как только он протрезвел, молчание возобновилось. За все это время от Джонаса не было ни электронного письма, ни смс, ни даже сообщения на Фкйсбуке.

Чарли колебался. Он не был уверен, что сможет вынести еще одно пьяное признание.

С другой стороны, он не был уверен, что сможет справиться и с тем, что не ответит на звонок. В конце концов, он начал бы беспокоиться, не пропустил ли он что-нибудь важное.

Его рука дрожала, когда он отвечал на звонок.

– Алло?

На секунду ему показалось, что Джонас повесил трубку. Последовало молчание, и Чарли поздоровался во второй раз.

Наконец, он услышал на другом конце провода признаки жизни, тихий хриплый звук, который мог быть вздохом, смешком или даже просто глубоким вдохом.

– Чарли? Это я. Это Джонас.

Теперь настала очередь Чарли замолчать. Тысячи вопросов вертелись у него в голове. Где ты? Чем ты занимался? Почему не позвонил раньше? Почему ты позвонил сейчас, когда я наконец-то нашел способ двигаться дальше?

Вместо этого он сказал только:

– Я удивлен получить от тебя весточку.

– Знаю. Прости.

На этот раз он не казался пьяным. Возможно, напуганным. Но трезвым.

– Все в порядке?

– Да. В основном. То есть, я в порядке, но мне нужно с тобой поговорить. Правда, не по телефону. Я бы очень хотел тебя увидеть.

Чарли сглотнул, несмотря на внезапно пересохшее горло.

– Ты в Денвере?

– Я приехал вчера. Можно я приеду к тебе?

И без того учащенное сердцебиение Чарли, казалось, забилось в три раза быстрее.

– Ты знаешь, где я живу.

Следующие двадцать минут он мерил шагами гостиную, стараясь не смотреть на себя в зеркало, висевшее над камином, каждый раз, когда проходил мимо него. Ему хотелось, чтобы он не выглядел таким старым. Ему хотелось, чтобы он не набирал столько веса. Ему хотелось бы точно знать, почему Джонас выбрал именно этот день, чтобы снова появиться в его жизни.

Стук в дверь, когда он, наконец, раздался, был таким тихим, что Чарли, возможно, и не услышал бы его, если бы не ждал.

Он открыл дверь с колотящимся сердцем.

Чарли хватило секунды, чтобы заметить, что Джонас теперь носит очки. У него была та же милая, дерзкая, кривоватая улыбка, которая преследовала Чарли во сне.

– Привет, незнакомец.

И вот, спустя шесть долгих лет, Джонас, наконец, снова оказался в его объятиях.

Глава 2

Джонас не был уверен, кто из них кого первый обнял, но это не имело значения. Они крепко обняли друг друга, и весь остальной мир исчез. Они провели вместе всего одну ночь как любовники, но их связывала близость, которая была глубже, чем любая дружба, которую Джонас когда-либо испытывал. В то время он думал, что, возможно, это просто потому, что они оба были чертовски одиноки. Но за шесть лет, прошедших с тех пор, как они виделись в последний раз, Джонас встретил немало друзей, и ни один из них не мог сравниться с тем, что он испытывал здесь, в этом доме, с этим человеком. Только его отношения с сестрой были близки к этому.

В мире просто не было никого, похожего на Чарли.

Джонас, наконец, отстранился настолько, чтобы заглянуть Чарли в глаза. Он выглядел старше. Он слишком сильно беспокоился о тех, кто его окружал, и это беспокойство глубоко въелось в его плоть, залегло вокруг глаз, на лбу появились морщинки. Он немного располнел, но это ему шло, как и борода, которая тогда была всего лишь щетиной. Джонас коснулся рукой щеки Чарли, желая ощутить на ладони его жесткие, пушистые усы.

Джонас чуть не поцеловал его. Он хотел этого больше всего на свете, но понятия не имел, оценят ли его чувства по достоинству. Насколько ему было известно, Чарли теперь женат. В конце концов, прошло шесть лет.

– Боже, я так скучал по тебе, - сказал Джонас, борясь со слезами.

Чарли опустил голову, отстраняясь от объятий и признания. Он подвел Джонаса к дивану, и они сели, как всегда, на расстоянии фута друг от друга, повернувшись друг к другу, готовые услышать, что скажет другой.

Вот только ни один из них, казалось, не знал, кто должен заговорить первым.

Джонас улучил минутку, чтобы осмотреть дом. Внутри мало что изменилось. Может быть, появилось еще несколько подушек и больше пледов, чем раньше, но в остальном все выглядело точно так же, как и в прошлый раз, когда он был здесь, вплоть до тихо играющих мелодий и кошки, свернувшейся калачиком на полке у окна. В доме напротив все еще горели рождественские гирлянды, и их слабое красное свечение освещало спящую Лютик.

Здесь было удивительно уютно. Джонас мучился из-за того, что упустил возможность провести шесть лет в этой комнате.

Наконец, он глубоко вздохнул и нарушил молчание.

– Что, черт возьми, происходит со всеми этими дворовыми гномами?

Смех Чарли был до боли знакомым, негромкий, но все равно такой громкий, что заполнил комнату.

– Несколько лет назад одна из моих соседок порезала руку кухонным ножом. Я наложил на нее швы. Сказал ей, что мне ничего не нужно взамен, но они всегда хотят мне что-нибудь подарить.

– Так она подарила тебе гнома?

Чарли кивнул.

– Да. Кто-то подарил ей его, и, думаю, по ее мнению, он был ценным. И как только у меня появился такой же, все, казалось, подумали, что я обожаю эти чертовы вещицы.

– А ты нет?

Чарли ухмыльнулся.

– Они мне нравятся.

Джонас рассмеялся, удивляясь тому, как он уже может чувствовать себя здесь так комфортно. Может быть, не совсем на том уровне, который был раньше, но все же больше, чем он ожидал, учитывая то, как он оставил все между ними.