Не делай добра

– Ты будешь смеяться, но мне нечего надеть на свадьбу. Последние несколько недель я должен был соблюдать диету, чтобы хоть во что-то влезть, но вместо этого я пек и ел больше, чем когда-либо.

Он знал, что ведет себя глупо. Джонас, очевидно, находил его достаточно привлекательным. И вообще, Чарли не считал себя тщеславным человеком. Но с Джонасом все было по-другому. Чарли хотел быть лучше, чем он есть на самом деле. Он хотел верить, что, когда Джонас смотрит на него, он видит мужчину, которого желает. Он не хотел, чтобы Джонасу приходилось довольствоваться меньшим, чем он заслуживает.

– Я ненавижу быть толстым.

– Я не думаю о тебе как о толстом. И никогда не думал.

Чарли нахмурился.

– Тебе не обязательно лгать об этом.

Джонас, нахмурившись, шагнул в комнату.

– Я не лгу. Я считаю тебя солидным, сильным и мужественным. Мне это в тебе нравится, Чарли.

Чарли было трудно в это поверить, но когда он заглянул в глаза Джонаса, то не увидел в них ни смеха, ни двуличия. Он увидел искренность. И все же, кто мог смотреть на него и не хотеть отвернуться?

Джонас подошел к нему, прислонившись к телу Чарли. Он просунул руки под футболку Чарли, намеренно касаясь его талии. Чарли подавил желание остановить его или отступить.

– Послушай меня, Чарли. Ты гораздо больше, чем просто выглядишь. Ты делаешь меня счастливым. С тобой я чувствую себя особенным и в безопасности. Я проделал долгий путь сюда из Сиэтла ради этой операции, потому что никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя в безопасности так, как ты. Ты самый добрый человек, которого я когда-либо знал. Ты всем помогаешь и никогда ничего не просишь взамен. И это не имеет никакого отношения к тому, какой размер брюк ты носишь.

– Наверное.
– Чарли вздохнул, уступая. Он ненавидел себя за то, что чувствовал себя побежденным.
– Я пойду куплю новую пару...

– Надень свои джинсы.

– Ты уверен, что не против?

Джонас рассмеялся.

– Ну, я бы предпочел кожаные штаны и ничего больше, но я слышал, что в суде к этому относятся неодобрительно. Так что да, джинсы подойдут.
– Он положил руки Чарли на грудь.
– Ты помнишь, что обещал мне? В тот день, когда мы использовали зондирующие стержни?

– Что я свяжу тебя и буду трахать, пока ты не закричишь?

– Ты готов сдержать это обещание?

Чарли рассмеялся. Джонас всего лишь пытался отвлечь его от жалости к себе, но Чарли, конечно, ничего не терял, соглашаясь с этим.

– Тебе лучше в это поверить.

Им не потребовалось много времени, чтобы избавиться от одежды Джонаса, а также от боксеров и футболки Чарли, после чего Чарли отвел его к кровати. Ночью они занимались любовью в темноте. Если они дурачились в течение дня, Чарли часто надевал свои кожаные штаны, отчасти потому, что они, казалось, нравились Джонасу, а отчасти потому, что это позволяло ему прикрыть дряблый живот. Но на этот раз Джонас остановил его.

– Никаких штанов. Никаких жилетов.
– Он погладил Чарли по животу.
– Совсем без одежды, хорошо? Ты мне нравишься такой.

Чарли понимал, что Джонас пытается что-то сказать, но это не меняло того, насколько уязвимым Чарли чувствовал себя обнаженным, когда горел свет и все его тело было открыто для всеобщего обозрения.

– Кожа - это не то, что делает тебя сексуальным, - заверил его Джонас.
– Тебе нечего стесняться меня.

– Я просто хотел бы...

– Я не хочу, - сказал Джонас, касаясь рукой щеки Чарли.
– Я не хочу, чтобы что-то в тебе менялось.

Чарли повернул голову, чтобы поцеловать пальцы Джонаса. Он не понимал, как ему могло так повезти, как мог такой милый, практичный и очаровательный человек, как Джонас, смотреть на него с таким желанием. Чарли поцеловал его, отбросив все сомнения. Когда Джонас погладил его по животу, Чарли подавил желание отстраниться или остановить его. Все, о чем он мог думать, это о том, как сильно он любит Джонаса. О том, что после долгих шести лет они наконец-то могут быть вместе, не прячась и не чувствуя вины. Ему не нужно было тратить еще один день, или еще один час, или еще одну минуту, беспокоясь о реакции Грея.

Чарли отстранился.

– Подожди здесь.

– Да, папочка.

Чарли осторожно обмотал запястья Джонаса шелковой веревкой, несколько раз обернув вокруг них, прежде чем привязать их к спинке кровати. Затем поставил распорный брусок, который держал колени Джонаса широко разведенными в стороны. Без привязанных к нему рук он позволял немного пошевелиться. Чарли мог позволить ему упереться ногами в кровать или подтолкнуть штангу к груди Джонаса, приподнимая его бедра и задницу в воздух.

Затем Чарли вытащил гладкий набор стержней. Он потратил несколько минут на то, чтобы все подготовить, стержни, перчатки, смазку и вымыть руки и головку члена Джонаса. На этот раз Джонасу, похоже, было не так неприятно, как раньше, когда его вытирали мочалкой. Он не закрыл глаза. Он не сводил их с Чарли.

– Мне нравится быть твоим, папочка.

Чарли выпятил грудь. Ему нравилось, когда Джонас называл его так. Это был не просто случайный сексуальный выпад. Джонас использовал это слово по-другому. И в сознании Чарли это слово имело совсем иной смысл, чем «сэр» или «хозяин». Хозяин мог владеть, но папочка защищал и лелеял. Сэр мог требовать, но папочка обеспечивал. Папочка был опекуном, и именно таким Чарли всегда был, как с друзьями, так и с незнакомцами, и с любовниками.

Заботливый и дающий.

Это подходило ему и в сексуальном плане. У каждого из его друзей были свои предпочтения. Грей любил причинять боль, возможно, даже больше, чем секс. Фил ожидал, что его партнер будет подчиняться ему во всем. Уоррену нравилось использовать силу, чтобы получить то, что он хотел. Но Чарли хотел только отдавать. Ему нравилось проверять, как далеко он может зайти со своими партнерами, сколько раз он может довести их до оргазма, прежде чем отстраниться. Ему нравилось давать, и давать, и давать еще, пока его партнер не начинал только хныкать и молить об облегчении. Ему нравилось исследовать, как некоторые виды удовольствия могут свести мужчину с ума и довести до отчаяния, в то время как другие могут заставить его настолько изнемогать от желания, что он едва может двигаться. День, когда он массировал Джонаса, дал одно из самых сильных возбуждений, которые Чарли испытывал за последние годы. И теперь Джонас снова был беспомощен перед ним, готовый ко всем удовольствиям, которые Чарли только мог придумать, чтобы обрушить на него.

– Тренируй дыхание, - сказал ему Чарли.
– Как я тебя учил.

– Ты хочешь, чтобы я закрыл глаза.

– Нет. Я хочу, чтобы ты расслабился.

Дыхание было предназначено для дня операции, техника медитации, предназначенная для того, чтобы успокоить Джонаса и сосредоточить его внимание, но оно сработало бы и сейчас, расслабив его, чтобы Чарли мог вставить зондирующий стержень.

Джонас закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы медленно вдыхать, а затем полностью выдыхать. Медленный вдох, затем полностью выдох. Чарли нанес достаточное количество смазки на вибрирующий стержень, затем подождал, наблюдая за Джонасом и страстно желая прикоснуться к нему. Но введение было бы проще, если бы эрекция Джонаса немного ослабла.