Не доверяй мне секреты

Все подробности этой истории были напечатаны в местной газете. Под кричащим заголовком «Смерть в скаутском лагере. Девочка тонет в озере ночью», напечатанном огромными жирными буквами, идет такой текст:

«Прошлой ночью, в живописной лесной местности неподалеку от Сент-Эндрюса, в глубоких водах озера утонула девятилетняя Роза Адамс, единственный ребенок местного жителя Пола Адамса. Трагедия случилась в излюбленном месте, где издавна устраивались скаутские лагеря, а также лагеря других молодежных организаций. Роза, менее двух месяцев состоявшая членом скаутской организации для девочек, глубокой ночью покинула свою палатку. Как предполагает полиция, напуганная грозой, она пустилась бежать и приблизительно после полуночи в темноте упала в озеро. Наутро ее тело было обнаружено Грейс Гамильтон, 15 лет, и Орлой Картрайт, 16 лет. Мужественные девочки попытались привести Розу в чувство, проделав все необходимые процедуры, в том числе и искусственное дыхание, но успеха не добились.

Мисс Паркин, возглавляющая отряд, заявила: „Я знала, что Роза не умеет плавать, но мне казалось, что мы приняли все необходимые меры предосторожности. Я потрясена этой трагедией и испытываю глубочайшее сострадание к мистеру Адамсу. Роза была чудесной девочкой, живой, жизнерадостной, и все ее очень любили. Из нее вышел бы настоящий скаут“.

Для мистера Адамса, совсем недавно получившего место преподавателя биологии моря в Сент-Эндрюсском университете, случившееся – двойная трагедия, поскольку в прошлом году скончалась его жена».

С левой стороны текста помещена небольшая черно-белая фотография Розиного отца. Выражение его лица одновременно безумное и отстраненное. Мама говорит, что он совсем потерял голову от горя. С правой стороны – большая цветная фотография Розы. На ней белая блузочка с глубоким вырезом, заканчивающимся фестончиком в виде сердца, и вязаная шерстяная кофта без воротника. Передних зубов не хватает, она широко и искренне улыбается, обнажая черные дырки. Выглядит веселой, жизнерадостной, и, вспоминая, когда я видела ее в последний раз, я не могу удержаться от слез. На сердце словно огромный холодный камень.

Я лежу в кровати. Встать не могу, нет сил. Пытаюсь, но у меня кружится голова. Это состояние продолжается уже больше недели. Мама изо всех сил пытается сохранять спокойствие и терпение, но к концу третьего дня я замечаю, что она хочет лишь одного: чтобы все это поскорей кончилось и мы вернулись к нормальной жизни. Она пытается убедить меня сделать над собой усилие, принять ванну, спуститься вниз, выпить со всеми чая, но я не могу.

На восьмой день у меня в комнате появляется Мо. Она прижимает меня к груди, и я плачу ей в фартук.

– Это было ужасно, Грейс, то, что случилось. Ужасно. Но я не понимаю, что с тобой, почему ты не встаешь?

– Не могу, Мо. Только встану, сделаю пару шагов – и сразу падаю.

– Это потому, что ты ничего не ешь, – говорит она и лезет рукой в хозяйственную сумку. – Я тут приготовила тебе лепешки с луком и сыром и печенье домашнее спекла – просто во рту тает. – Она протягивает мне мои любимые лакомства. – Ну-ка, понюхай, а потом скажи, что ты есть не хочешь.

Она права. В животе пусто, он отчаянно урчит от голода, я мгновенно забываю, что минуту назад от еды меня воротило.

В дверях появляется мама с подносом, на котором расставлены чашки и чайник.

– Ну что, поела?

– Слопала за милую душу, Лилиан, – отвечает Мо, сжимая мне руку.

Если маме и обидно, что аппетит мой был восстановлен благодаря не ее стряпне, а искусству соседки, то она хорошо скрывает это.

– Ну и прекрасно, молодец! Когда закончишь, наберу тебе горячую ванну. А пока ты отмокаешь, сменю постельное белье.

Мо встает:

– Прислать потом Юана, может, пусть попробует развеселить тебя?

– Отличная идея! – весело восклицает мама – она так и сияет. – Ты много в школе пропустила, он заодно поможет догнать.

– Да, – отвечаю я Мо.

Опускаю печенье в чай и подхватываю размякший кусок губами, пока не отвалился.

– Да, – повторяю я, – передайте, пусть зайдет.

Регулярно встречаться мы с Юаном стали после вечеринки, устроенной Орлой еще в мае. Вечером перед отправкой в лагерь я долго лежала с открытыми глазами в постели, никак не могла забыть вкус его поцелуев, прикосновения его ласковых рук, которыми он обнимал меня, гладил мне волосы. А после трагедии он стучал к нам в дверь каждый день, а мама все говорила, что я сплю. Я не спала, но так легче притворяться. Я боюсь засыпать, потому что сразу начинается кошмар, каждую ночь один и тот же, и кончается он всегда одинаково.

Я понимаю, что нельзя оставаться в постели всю оставшуюся жизнь, но и к прежней жизни нельзя вернуться и вести себя так, будто ничего не произошло. Знаю, если объяснить Юану, как я должна поступить, он обязательно поймет, – только он способен это сделать, только он будет на моей стороне.

– И Орла тоже забегала, уже несколько раз на этой неделе, – сообщает мама соседке. – Грейс спала, но мы с ней немного поболтали. Очень благоразумная девочка. – Мама бросает на меня быстрый взгляд. – Старается поскорей забыть этот кошмар… живым надо жить, говорит. Грейс, она оставила для тебя еще одно письмо. Ты его прочитала?

Я не отвечаю. Это от нее уже пятое. Я игнорирую все ее письма, даже не читаю, но она все равно пишет, не понимает, что я чувствую. А я больше не хочу иметь с ней ничего общего. Сама мысль о нашей встрече мне отвратительна. Нет, я ее ни в чем не обвиняю. Боже упаси. Во всем я виню лишь себя. Но Орла для меня – живое напоминание о том, каким я могу быть ужасным человеком.

Заканчиваю еду, принимаю ванну, жду Юана. Как только он входит, сердце мое переполняется радостью. Выскакиваю из постели, бросаюсь ему на грудь, целую в шею.

– Господи, как мне тебя не хватало.

Он прижимает меня к себе. На мне сейчас хлопчатобумажная ночная рубашка, совсем тоненькая. Мне вдруг становится стыдно, что он сейчас ощущает все подробности моего тела. Быстренько юркаю снова под одеяло, натягиваю его до самого подбородка.

– Я принес тебе сэндвичей.

Он присаживается на край кровати и передает мне один, с яичным майонезом и солеными огурчиками, а сам откусывает от другого. Несколько минут жуем молча.

Потом он наклоняется, хочет поцеловать меня. Я кладу руки ему на плечи.

– Это я сделала, – говорю я быстро, пока хватает духу.

– Что сделала?

– Убила ее.

Он хмурится:

– Кого?

– Розу. – Тут я вспоминаю, что иных версий гибели Розы, кроме несчастного случая, не было. – Это я во всем виновата.

– Если ты была ее звеньевой, это еще не значит, что ты во всем виновата.

– Нет. Я сделала это. На самом деле. Случайно.

– Да что ты такого сделала? Как это случайно? Каким образом?

Он качает головой.

– Понимаешь, Юан, я толкнула ее. Сильно толкнула, лило как из ведра, а она была такая маленькая.

Он отстраняется.

– Земля была скользкая, а озеро глубокое, и она не умела плавать.

Он с изумлением смотрит на меня, словно я сошла с ума.

– Я не знала, что она упала в воду. Было темно, а мы с Орлой ссорились, ругались и…

Тут я умолкаю, вспомнив, из-за кого мы ругались, но на следующий день она сказала, что все наврала, ничего между ними не было.

– Понимаешь, дело в том, что… – Я вытягиваю обе руки вперед и умолкаю.

Он смотрит на меня не мигая, ждет продолжения.