Не доверяй мне секреты

Эд благодарно улыбается, а Софи записывает несколько слов в историю болезни.

– А как у вас с памятью?

– Ну, провалы бывают, конечно. Я уже не тот, что прежде, но в целом, мне кажется, справляюсь. С числами бывают трудности, забываю, как складывать, отнимать, ну и… людей иногда не узнаю.

– По вечерам мы обычно играем в скраббл, – вступает в разговор Пол. – Очень помогает не забывать некоторые слова.

– И еще мы скоро едем в Австралию, ждем не дождемся, – говорит Эд. – Вот об этом я вряд ли забуду! Скоро придет письмо, и тогда… – Он шлепает Пола по коленке. – Я уверен на все сто, заявку Пола обязательно примут, и тогда мы будем жить рядом с моей дочерью Элисон. И свободное время будем проводить вместе.

Софи начинает расспросы об Австралии, и я уже не слушаю, совсем отключаюсь, только киваю и улыбаюсь там, где это необходимо. Но в голове настойчиво звучит голос Орлы, и как ни стараюсь я прогнать мысли о ней, они бумерангом возвращаются и изводят меня. Тогда я пытаюсь разложить все по полочкам – то, что знаю наверняка, и то, что более или менее вероятно. Значит, Орла уходит в монастырь, а перед этим желает очистить и успокоить свою совесть. Если она обнародует правду о той ночи, меня найдут хоть на краю света. И в результате – полная катастрофа.

Попытка все рассказать Полу была ошибкой, больше такого не повторится. Я машинально обратилась к нему, чтоб он меня успокоил, утешил, но в этом деле он мне вряд ли чем-то поможет. Я убедилась, что он меня любит и полностью на моей стороне, но это слабое утешение, поскольку фактически я обманываю его. Он поддержал меня, не имея на руках всех фактов. Узнай он, что я на самом деле от него скрываю, уверена, придет в ужас и посчитает это предательством. И сомневаюсь, что когда-нибудь простит меня. Я хотела еще раз убедиться в том, что он меня любит, а в результате стало еще хуже. Один обман нагромождается на другой… у меня ощущение, что я стою на скользком склоне и, пока еще не поздно, мне надо как можно скорей перебраться в безопасное место.

16 июня 1984 года

Одна из девочек моего звена падает мне прямо на голову.

– Ой! Анджела!

Я отталкиваю ее и потираю ушибленное темя.

– Извини, Грейс, – хихикает она и, пытаясь сунуть вторую ногу в штанину, прыгает в крохотном пространстве между спальными мешками. – Никак джинсы не могу надеть.

– Сидя надо надевать, тогда никого больше не покалечишь.

Я достаю из рюкзака одежду, натягиваю на себя. Линн еще спит. Мэри и Сьюзан уже при полном параде.

– А где Роза?

– Наверно, в туалет пошла, – сообщает Анджела.

Теперь у нее обе ноги в одной штанине, она мелкими прыжками передвигается по палатке и вдруг валится во всю длину прямо на спящую Линн. Та немедленно начинает молотить по воздуху руками и опрокидывает кружку с водой на бумагу с характеристикой Мэри для получения знака отличия. Мэри тут же выходит из себя и начинает орать. Господи, когда все это кончится?! Я почти всю ночь не спала, а когда впадала в забытье, передо мной возникало лицо Орлы, неестественной величины, суровое и беспощадное.

Глаза у меня опухли, соль от высохших слез натянула кожу. Я хватаю мыльницу, расстегиваю палатку и выхожу на воздух, где солнышко еще только показалось и едва начало пригревать землю. По всей территории лагеря видны огромные лужи после ночного дождя. Дрова, сложенные в кострище, намокли. В смысле завтрака это не сулит ничего хорошего.

Семь часов утра, и большинство звеньевых уже встали. Прошедшая ночь кажется каким-то кошмарным сном. «Могла ли я представить себе такое?» Оглядываюсь, ищу глазами Орлу. Ага, вон она. Где-то нашла сухих дров и сооружает костер с девочками из своего звена. Наклонилась и пытается раздуть пламя. Одна из девочек о чем-то ее спрашивает, и она поднимает голову. На щеке виден синяк, а рядом с правым глазом большая царапина – это след моего перстенька. Ночью я этого не заметила. Сердце сжимается, я снова вспоминаю ее слова: «Я испытала его, ради тебя. Целоваться как следует еще не умеет, но в остальном… трахаль хоть куда».

Мне снова хочется кричать на весь лагерь, но тут мисс Паркин, слава богу, свистит в свисток:

– Девочки, построились по звеньям! Кто сегодня дежурит по кухне?

Руки поднимает звено Фей.

– Всем бутерброды с ветчиной. Начинайте. Все, что нужно, найдете в складской палатке.

Она оглядывает остальных:

– Так, Сандра, заправь рубашку. Анджела, прекрати хихикать. Грейс! А где Роза?

Я оглядываюсь и в первый раз замечаю, что Розы с нами нет. Это очень странно, обычно она не отходила от меня ни на шаг, с той самой минуты, как мы сели в автобус. Гляжу поверх голов, надеясь увидеть ее где-нибудь между деревьями с хворостом или с ведерком воды. Ей нравилось быть полезной. И вдруг вспоминаю подробности минувшей ночи. Вспоминаю, что она подошла ко мне и хотела что-то сказать, но мне было не до нее. И я оттолкнула ее. Да-да, я хорошо помню, что оттолкнула ее. Довольно сильно, и если бы она содрала кожу, скажем, на коленке или больно ударилась локтем, я бы услышала, как она плачет, несмотря на шум дождя. Может, она обиделась и сидит сейчас где-нибудь дуется?

– Пойду поищу ее, мисс Паркин. – Выхожу из круга. – Наверно, ботинки чистит или еще что…

– Давай побыстрей, Грейс. Орла, сходи и ты с ней.

Я уже почти на опушке леса.

– Не надо! Сама справлюсь! – кричу я. – Она где-то недалеко!

Уж с кем, с кем, а с Орлой я не хотела бы сейчас оказаться рядом. Я думаю о Юане, представляю, как они целуются, как он шарит языком у нее во рту, лапает ее где только можно. Ну и так далее. Меня бросает в дрожь. Черт бы его побрал! Как он мог? Ведь он встречался со мной, мы с ним гуляли, все это видели.

Слышу, меня догоняет Орла:

– Подожди!

Уже почти догнала.

– Проваливай к чертовой матери, Орла! – Я что было сил отталкиваю ее. – Ты мне больше не подруга, понятно? Не подходи ко мне.

– Ой-ой-ой! – Она снова хватает меня за руки. – Да я просто дразнила тебя! У нас ничего не было, нужен он мне! Он тебя любит, только тебя! Все это знают.

Я складываю руки на груди и гляжу на нее в упор. Ох, как хочется ей поверить, но я столько раз видела, как она нагло лжет всем подряд: учителям, родителям, нашим ровесникам. Глазом не моргнув и без зазрения совести. Лжет интуитивно, вдохновенно, естественно, как дышит, глядя при этом такими невинными глазками, что в ее ложь всегда легко поверить.

– Откуда мне знать, что ты не врешь? – спрашиваю я.

– Как откуда? Мы же с тобой подруги. Лучшие подруги, забыла?

Волосы ее спутались, как попало разбросаны по плечам, отдельные пряди торчат над головой. Под глазом синяк, на щеке царапина, лицо жутко бледное, такого я у нее еще не видела, и мне приходит в голову, что она тоже всю ночь не спала.

Но все же глаза выдают ее. Бегают глазки, беспокойно бегают. Ясно вижу в них тревогу и даже какое-то уныние. И вспоминаю кое-что еще.

– А почему ты не хотела дать мне сдачи? – спрашиваю я.

– Потому что ты была права. Так мне и надо.

– Но ты же утверждаешь, что ничего между вами не было.

– Ну да, не было.

– А почему ты сразу мне не сказала?

– Почему-почему… Потому. – Она сует руки в задние карманы джинсов и пожимает плечами. – В общем, я заслужила.

Такой ответ ничего для меня не проясняет, но мне все равно становится жалко ее. Стоит передо мной, такая несчастненькая, будь она трижды проклята.