Не драконь меня!

Расправила плечи и без стука вошла к главному злодею.

Логово сварта выглядело отвратительно. Старые обои грустно отставали от потолка, а местами склонили головы чуть ли не до пола. Пятна жира и чего-то бурого были главным украшением интерьера. Они в изобилии покрывали пыльный дощатый пол, упомянутые серые обои, шторы цвета мокрого асфальта, и даже покрывало кровати, перетекающее в прикроватный коврик.

Заметив меня, главарь банды попытался оторвать жирный зад от кресла, но я сорвала с себя ремень, щелкнула им и приказала:

— А ну сидеть!

Тот вздрогнул, сглотнул и покорно опустился на место. У меня дернулась верхняя губа. Не переношу извращенцев, но, благо, этого переносить никуда и не требуется.

— У тебя отвратительное логово, — я брезгливо перешагнула тарелку с остатками чьих-то костей (берцовой?!), — и подошла ближе, поглядывая на противника свысока. В просторной комнате негде было развернуться. Всюду стояли тумбочки, стулья, кресла, все заставлено грязными статуэтками, светильниками и артефактами. На стенах висело несколько картин, а рядом с кроватью очень большая и дорогая — «Оборотень» Растона Гадарса, известного художника и отличного парня. Есть только одно «но». Эту его картину сперли в прошлом году из национальной галереи, заменив подделкой. Дело замяли, чтобы не позориться, но факт остается фактом.

— Простите, госпожа.

Я снова щелкнула ремнем.

— Не помню, чтобы разрешала к себе обращаться! Я, Бриана Дероуз, должна находиться здесь, в этом мерзком месте, — презрительно дернула верхней губой. — Ты за это поплатишься. Ты будешь молить о пощаде и запомнишь меня надолго!

Толстяк предвкушающе сглотнул.

— Раздевайся и ложись на кровать!

Это как нырять в прорубь: сначала делаешь, потом думаешь, визжишь и жалеешь. Зато, когда все закончится, гордишься собой, словно подвиг совершил. Вот тут так же. Первая, настоящая боевая миссия. Как бы вела себя Риша Соловейская? Она бы не растягивала удовольствие, тем более, что сто с лишним килограмм этого «удовольствия» и без того знатно растянуто во все стороны.

Сварт разве что не выпрыгнул из штанов с удивительной для его габаритов прыткостью. На кровать он бухнулся со страшной силой. Мебель скрипнула, пошатнулась, но устояла.

Я нашла взглядом платяной шкаф и распахнула его, увернувшись от выпавшей ветоши. Таким даже полы в моем доме не моют! Задержав дыхание, наскоро перебрала тряпки. От едкого запаха на глаза набежали слезы. Артефакты вроде мыла в этом доме под строгим запретом.

Нашла что-то, похожее на пояс и поспешила к заждавшемуся сварту. Тот успел обнажиться и ерзал на постели жирной гусеницей, демонстрируя боеготовность. Она изредка выглядывала из-под огромной складки жира в тщетной надежде познакомиться со мной поближе.

Меня передернуло.

— Ты очень плохо себя вел, — заявила, приближаясь к сварту с поясом в руках. — Поэтому мне придется тебя наказать.

— Д-да, госпожа! — от предвкушения у извращенца даже подбородок затрясся.

— На живот! Живо! — поставила ногу на кровать и пихнула тушу носком. Тот проворно перевернулся, продемонстрировав мне жирный в целлюлитных ямочках зад. Вишенкой на пироге стала уродливая родинка с тремя волосками на левой ягодице.

На то, чтобы привязать сварта к кровати, ушло две минуты. Я только читала об этом, для одной из ролей, но на деле не пригодилось. Проверила туго затянутый ремень и уточнила елейным голоском:

— Надеюсь, тебе больно?

Сварт прошипел и дернул запястьями. Больно. Я постаралась.

— Это хорошо! Не дергайся.

Завязала жирдяю глаза вонючей тряпкой из шкафа и потопталась на месте. Где запропастился этот дракон? Уже пора бы.

— Кошмарных снов, плохой мальчик!

— Снов? Но, госпожа, я желаю наказание!

А есть более изысканное наказание, чем завести и не поехать?

Да где там Элгад?!

На прикроватной тумбочке сварта валялась косметика: помада, пузырьки с духами, кремами, пудрой. Стандартный набор квалифицированного извращенца. Наскоро накрасила губы ярко-коралловым цветом и пошла на преступление. Видел бы меня отец, до конца жизни бы стебал. Для интереса попробовала настроить нашу родовую связь, но драконий блок, как бетонная стена, не пропускал сигнал.

— Тогда приготовься…

Это я себе! Делать эротический массаж хоть и в стиле «рельсы, рельсы, шпалы, шпалы» такому кадру — удовольствие ниже паршивого. Из элементов эротики я добавила звонкие шлепки и смазанные поцелуи. Надо же оставить доказательства, что мы, как там говорил Корас, «тибидохались»!

Я как раз смачно следила в районе левого бока и мечтала о сочном копченом сале, когда в оконном проеме показался дракон. Я загодя открыла защелку изнутри, как и договаривались, поэтому он бесшумно влез внутрь и глянул на меня с превосходством и толикой презрения. Куда, спрашивается, делась решетка? Впрочем, какое мне дело. Главное, ящерица тут, остальное — частности!

И с какой стати, спрашивается, я почувствовала себя в безопасности?

Безопасность поглядывала на меня с готовностью шантажировать меня увиденным до конца жизни. Я провела большим пальцем поперек глотки, намекая, что прибью его, если хоть словом обмолвится.

— Госпожа, что за шум? — насторожился сварт, а дальше все прошло быстро: отточенный удар и мужик обмяк.

— Долго же ты шел! — прорычала, обмазывая помадой плечи и руки толстяка. На спине-то он следы не увидит.

— Не вздумай после такого меня целовать! — брезгливо заметил дракон, сидя по другую сторону толстяка.

Что-то во мне взыграло. Отцовские гены, не иначе. В нашем роду стопудово отметились тролли, иначе зачем я встала на четвереньки, уперевшись ладонями в спину сварта и подалась вперед, быстро накрыв губами губы дракона? Мы замерли, словно подростки, когда дело дошло до презерватива, но никто не знает, как им пользоваться.

— Ты почему не отстранился? — фыркнула, делая это первой.

— А ты почему поцеловала?

— Так ты просил не целовать!

— Тогда больше не целуй.

— Хорошо, не буду!

— Странная логика, — дракон склонил голову на бок и выпрямился.

Неловко, однако. Я кашлянула.

— Так и будем обсуждать поцелуи или пойдем уже? — вскочила с кровати и одернула блузку. Из разреза вываливалась грудь, но дракон лишь мазнул по ней безразличным взглядом, словно ничего примечательного там нет. А там все примечательно! Там третий размер! Природный! Ни капли силикона!

— За дверью двое свартов. Когда Рафленд проснется, у него будет много вопросов. Первым делом он спросит их, что произошло…

— Я поняла, к чему ты клонишь, — усмехнулась и громко ударила ладонью в стену. — Какой же ты гадкий, отвратительный и пошлый! — я увлекла дракона за собой и толкнула в дверь, за которой стояла охрана. — Сейчас я тебя накажу!

Дракон усмехнулся и заломил бровь.

— Подыграть не хочешь? — прошептала, ударив ладонью по двери.

— Зачем? Ты шикарно справляешься!

— Ты реальный гад!

— Спасибо.

Так, значит? Хорошо!

Метнулась к кровати, схватила подушку и от души треснула дракона. К его чести, он даже не уклонился, хотя стонать мог и погромче, сомневаюсь, что за дверью слышали эти скромненькие вздохи. Откуда появилась вторая подушка и в какой момент мы уже скакали вокруг сварта в отключке, я и не помню, но по спальне мы носились знатно, дубася друг друга, роняя записи, книги, статуэтки. Пару раз я даже случайно наступила на спину Рафленда, но тот лишь всхрапнул и простонал мое имя.