НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 2. Я РЯДОМ.

– Устраивайтесь, - проводил он их до двери комнаты, - а мы с матерью на кухне похлопочем.
– Он открыл дверь, пропустил их, занёс вещи и с сомнением хмыкнул: - Неужели женился? Тогда барышня примите мои соболезнования. Вы не догадываетесь какое чудо приобрели в мужья. Он с самого детства любил пошустрить. И ещё как... Может пока не поздно...

Девушка съежилась под его взглядом, а слова прибивали её к месту словно молотком. Она подняла испуганные глаза на мужа, тот смеялся. Дождавшись ухода Бугрова - старшего, Дашка прилепилась к Роману. В надежде согреться и успокоиться в спокойном его дыхании и тепле большого тела. Ей было не по себе. Она интуитивно понимала, что его родители от их брака не в восторге. С сожалением вздохнув, она потёрлась щекой о его грудь:

– Я совсем не понравилась твоей маме. По крайней мере, в качестве снохи. Не произвела никакого впечатления и на отца. А как мне хочется есть, ты даже не представляешь. Когда нервничаю, аппетит разгоняется неменьше Лизиного.

– Радость моя, мы озадачили их немножко. Застали врасплох, но они быстро у меня соображают и ориентируются. Всё утрясётся. Вот посмотришь, они замечательные. К тому же весёлые люди, - уговаривал Роман, целуя совсем сникшую Дашку.- Это отец прикалывается. Опять же я у них один, куда ж им деваться-то. Они любили меня всяким- проглотят, смирятся и притруться.

– Мне что-то не по себе, дорогой, - съёжилась она.- Это твоя комната?

Чтоб сменить тему она огляделась. Кровать. Стеллажи до потолка с аппаратурой и книгами по машинам, языкам, учебники. Аппаратура. Шкаф-купе. Пара тренажёров. На полу мягкий ковёр под шкуру белого медведя.

– Ты угадала. Поищи, будь добра, в шкафу мой домашний костюм. Скину это вонючее х/б, новое выдали, складом от него за версту несёт.
– Он нарочно нашёл ей дело, чтоб хоть как-то отвлечь.

Дашка действительно с ходу впряглась. Женщине лишь бы побатрачить на любимого. Хлебом не корми, дай быть полезной. Ума ноль. Сами в пасть лезут, а потом локти кусают. Это жёны потом ворчат, а по началу обе стороны получают от этого удовольствие.

– Этот?
– порывшись, Даша нашла из мягкой ткани в спортивном стиле сделанный костюм. Роман действительно пах потом, мужской силой и лекарствами. Ей нравилось- это запах жизни.

Бугров предупредил:

– Давай. Сумки пока не распаковывай. Я попрошу приготовить нам комнату для гостей. Там хорошая спальня с большой кроватью, душ и туалет. Всё очень удобно, -болтал он, пытаясь переодеться.

– Как скажешь. Давай помогу тебе?
– принялась она снимать с него китель.
– Мы что, в одной комнате будем спать?

В это с трудом верилось. Она и Бугров вместе, на законном основании.

Почувствовав её неуверенность он усмехнулся.

– И даже в одной постели. Малыш, ты моя жена, по-другому быть не может. Игры кончились, у нас семья. Ты переодеваться будешь?

– Нет, нет, мне и так удобно, - поспешила отказаться Даша, представив, что это придётся сделать сейчас здесь, перед ним.- Ромаша, расскажи чуть-чуть о своих. Я же ничегошеньки о них не знаю. Волнуюсь немного.

Бугров решив, что это тоже не плохой отвлекающий маневр принялся за рассказ:

– Отец, когда-то мастером в гаражах начинал, - притянул он её к себе на колени.
– Сейчас держит сервисный центр, сеть ремонтных мастерских, фирмы по перевозке грузов, таксопарк. Занимается тем, что хорошо знает и умеет делать.

– Это ты у него работал, и джип был ваш?
– догадалась теперь Дарья.

– Да. Помоги одеться?
– попросил он, видя, как она нахмурилась.- Не сердись, детка. Я был строптивым козлом. Рабочая семья. Меня воспитывали и гнули трудом. Я пахал, как папа Карло.

– Осторожно, подними руки, дорогой, - натянула она ему через голову фуфайку.
– Ты просто смеялся надо мной с тем джипом. А я так переживала.

– Котёнок мой, - притянул он к себе жену, пытаясь ласками замолить грех.

– Пусти. Войдут же, - не особо отбиваясь, чтоб не навредить парню, просила она.

– На здоровье, пусть входят, ты же моя жена, это всё меняет, мышонок, - веселился Бугров. Особенно не переживающий по такому поводу и раньше.

– Волнуюсь, для них я чужой человек, как ты не понимаешь?
– трясла кончиками пальцев от волнения не разделяющая его веселья Даша.

– Тяжёлый случай, придётся лечить, - уронил он её на кровать, одаривая жарким поцелуем.- Не бойся у мамули эта вспышка пройдёт. Она становится каждый раз тигрицей, когда выйдет из себя. Вот это как раз такой случай. Мы завели её в тупик.

Естественно, они не могли видеть открывшейся двери с отцом на пороге.

– Мать тигрица? Ничего себе сравнение!
– Заявил он с ходу, войдя в комнату не постучавшись. Но застав ребят на интиме сбавил воспитательные обороты.
– Ужин готов. Поторопитесь, мама ждёт.
– И тут же принялся оправдываться.- Ох, бляха-муха. Извините. Никак не привыкну. Не постучал, по привычке залетел, - извиняясь, он топтался в дверях.

Оставив жену в покое Роман поднялся.

– Заходи, ладно тебе расшаркиваться.

– Живой, стервец, как хорошо, что живой.
– Осторожно стиснул он его опять в своих объятиях.
– Почему же ты ничего не сообщил нам. Мы б приехали, помогли.

– Он в коме был, - вздохнула Даша.

Отец отстраняясь от сына развернулся к девушке.

– Ах, какая беда стояла у порога. Мать не зря на кухне слезами обливается. Вот, поганец, так вляпаться и молчать.

– Боялся, ругаться будете, - веселился Роман.
– Обошлось всё, батя. Хватит об этом. Дашутка выходила, вымолила, ей спасибо.

– Спасибо дочка, - поднося руки девчонки к губам, прослезился старший Бугров.
– С меня подарок за сына.

– Зачем, ничего не надо, я люблю его.

– Не слушай её отец, надо. Она цепь свою дорогую заложила и серьги. Деньги на лекарства и продукты для меня потратила. Надо выкупить всё это.
– Не реагируя на протесты махающей в знак несогласия жены, счастливый, легонько притянул её к себе. Сколько тревог и сомнений, а она любит его и все дела. Борясь к комком плюхающим в горле он пророкотал: - Пойдёмте. Даша проголодалась.

Когда они пришли на кухню, у хозяйки похоже кончалось терпения, ещё минута и грозы бы не миновать.

– Мать, корми, я их привёл, - подтолкнул молодых к столу в просторной кухне Фёдор Егорович.

– Садитесь, кушайте, кушайте. Прости, прослушала, как тебя зовут, детка. Такая молоденькая.

– Мамуля, ей двадцать один год, а имя её Даша, Дашенька, Дашунечка.
– Представил он ещё раз жену потихоньку приходящей в себя матери.- Это, Дашенька, моя мама, Зинаида Валентиновна.

– Двадцать один, а на вид ребёнок.