НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 2. Я РЯДОМ.

– А чего тут мозговать. У нас в саду, около бассейна. Красиво. Надя, ты чего?
– взяла за руку Громову Зина.- На тебе лица нет.

– О дочери думаю. Дашка из головы не выходит.

– Успокойся, от этого ещё никто не умирал. Ромка мужик подкованный, всё будет путём. Девки аж пищат от его утех.

– И чего ты парня полоскаешь, кто тебя спрашивает,- не довольно проворчал Фёдор, заметив сморщенный носик свахи.

Но через минуту оказалось, что морщилась она совсем по другому поводу.

– И чего ты, Зина, загадками всё изъяснялась. Надо было понятно растолковывать, - переживала Громова.

– Легко вам рассуждать, сами ж видели, чуть не съел меня,- оправдывалась она.- А может и не тронет её, до атласных простыней дотерпит. Что вы смеётесь мужики? Ну, а вдруг?

– Давайте-ка выпьем за них. Гадаем тут на кофейной гуще. Расслабьтесь, они муж и жена. Документ есть. Остальное их дело. Ох, напьюсь я сегодня, Зиночка, - полез целоваться к жене смеющийся Бугров.

– Я тебе напьюсь, - погрозила она мужу.
– А ведь в былые времена, Борис Викторович, у вас на заводе заведующей столовой работала увела она разговор в другую сторону.

– То-то мне показалось знакомым ваше лицо,- наморщил он лоб.

– Припомнили, а сейчас я ресторан выкупила и кафе. У Феди своё дело, у меня своё. Всё оставлю на директоров, если внукам понадоблюсь.

– Я тоже напьюсь, - услышав про внуков, решительно заявила Громова. "Какие внуки, Дарье учиться и учиться..."

– Эй-эй, не увлекайся. Я тебя, дорогая, не донесу. Сам хорош,- тут же пресёк её хотение Громов.

Мужчины нырнув друг к другу головами принялись что-то бойко обсуждать.

– Надя, идём, посмотришь их спальню, - поманила Громову за собой Зинаида.

– А мы их там не застанем? Не удобно получится, вроде как следим...

Бугрова рассмеялась.

– В сауне они, слышишь, вода льётся, поторопимся.

Зинаида провела её по коридорам. Страхуясь, всё же сначала заглянула в спальню сама, только потом, уже убедившись, что она пуста, завела в неё Громову.

– Заходи. Ну, как? Смотри, какое бельё. Сказка!- Откинув одеяло удивлённо вскрикнула:- Ой, что это?

Громова взяла несколько лепестков в пальцы. Поднесла к носу. Понюхала.

– Лепестки роз, Зиночка. Ромка засыпал постель цветами. Он ещё и романтик. А когда-то я была противница их отношений. Да-да... Войну ему объявила. Но Борис встал за него горой, и я отступила.

– Чего так-то, картинка, а не парень?
– хитро с прищуром посмотрела на Громову Зинаида. Своего-то сына она знала.

– Потому и взбрыкнулась. Все бабы его будут, Даша-то обыкновенная. Но вышло всё не по-моему. Думала, уедет Дашка учиться и забудется всё, а он за ней поскакал. Душа разрывалась от страха за неё. Каждый же день с ней один в квартире оставался, занималась она с ним, водя по учебникам носом. А вышло, так, что и до сих пор не тронул.

– Тут и гадать нечего, любит он её до безумия. Наблюдая за ними, сама была поражена, как могла такая вроде бы невзрачная девочка скрутить его в такую крутую спираль. Любовь - хитрая штучка.

– Но ведь всё может пройти у него...- со страхом за дочь и болью в голосе сказала Громова.

Зинаида взяла её за руку, повернула к себе.

– Всё может быть. Стареет платья, обувь, падают подгнивая вековые дубы. На всю жизнь не зарекёшься. Давай жить сегодняшним днём и не гадать на кофейной гуще. Внуки наши будут, если мы сами от них не откажемся.

– Может быть и так,- кивнула она.

Зинаида тут же к ней с предложением:

– Давай благословим их первое брачное ложе. Икону в изголовье поставим.

– Тише, идёт кто-то,- прислушалась Громова.- Точно. Они! Бежим.

Не желая быть пойманными, женщины заметались.

– В комнату, что рядом, прячемся, - потянула её Зинаида. Вовремя успев выскользнуть, они затаились по соседству.

По коридору действительно нёсся Роман, в завёрнутом вокруг бёдер полотенце и с желанной ношей на руках. Укутанная в махровую простыню Дашка в этот момент мало, что понимала. Она не помнила уже, как зашли в сауну, как, щёлкнув замком, захлопнулась за её спиной дверь. Подняв глаза на тяжело дышащего Романа, она онемела, перед ней стоял совершенно незнакомый парень. Сумасшедшим огнём полыхнули его глаза. Безумство обожгло губы, а неконтролируемая страсть властвовала нетерпеливыми руками. Голодное выражение в его взгляде пугало. Желание в нём подавляло разум. Блузка на этот раз превратилась в два куска непригодной ни на что материи. Обнажив две нежные белые округлости, вздымающиеся при каждом вздохе, упал к тряпкам лифчик. Джинсы, с которыми Дашка немало возилась, натягивая на себя, слетели в одну секунду. Жадные губы метнулись по её телу. Под силой рук хрустнули косточки.

"Он сошёл сума. Что делать, как помочь себе?
– носились в голове, ища решение вопроса.
– Уговоры сейчас не помогут. Он, наконец, получит в собственность то, что давно принадлежало ему, и чем он так жаждал обладать. Терпёшка оборвалась". От страха, который нарастал от беспомощности, плавая противной тяжестью в животе, она закрыла глаза. Сорванная одежда усыпала пол. Мужик горел. Долгое воздержание жгло, заставляя не церемониться не только с её одеждой, но и с ней самой. Слёзы горячим, солёным дождём покатились по щекам. Совсем не так она себе это всё представляла. Сейчас её просто грубо возьмут, изломают, изнасилуют...

– М-м-м, - замычал Бугров, приходя в себя. Мотнув головой, парень более-менее осмысленно посмотрел на неё.
– Как такое получилось? Вот чёрт, малыш, я сделал тебе больно, - прохрипел он, увидев её зарёванное, несчастное лицо и дрожащее тело.
– Совсем крышу сорвало. Напугал ребёнка. Не плачь и не бойся, всё будет хорошо. И как ты захочешь, детка. Меня заклинило. Прости!

Даша взмолилась:

– Ромочка, дорогой. Потерпи ещё чуть-чуть, до кровати. Я глупая, но я так хочу, - простучала она зубами, с трудом ворочая тяжёлым от страха языком. Очень стараясь не смотреть на его широкие плечи и голое сильное тело, уткнулась, закрыв глаза в его грудь.

– Это мужская страсть, цыплёнок, и ты её хозяйка, владычица и королева. Отстранив от себя Дашу, со всей дури Бугров маханул в бассейн. Выплыв на середине, тряхнул головой, отряхиваясь от заливающих лицо капель, проплыл вперёд, к лесенке. Медленно поднялся. Не торопливо, словно остывая на ходу подошёл. Прикрывая руками обнажённое тело, она осторожно заглянула в его глаза. Перед ней стоял виновато улыбаясь прежний Роман Бугров.

– Будет всё, как ты пожелаешь. Пойдём под душ, голышёк. Не закрывайся руками, смешно же. Ты моя.

"Хорошо ему так говорить, - вздыхала Дашка.
– Не понимает того, что непривычно стоять перед ним голым". Словно живые, как нарочно, падали по очереди мочалка, мыло и даже бутылочка с шампунем. "Обхохочешься, до чего неуклюжая", - страдала она. Её копошение расслабило Бугрова и даже развеселило.

– Так дело не пойдёт. Ты больше по полу лазаешь, чем моешься. Я сам тобой займусь.

Особый восторг у него вызвало мытьё Дашкиной головы. Под напором воды, волосы, сползая на плечи, змеями по спине, плелись в забавные кружева. Каждое прикосновение его рук, губ, ноги, не говоря уже о другом, заставляло мучиться разгорячённое девичье тело. А он словно нарочно касался и касался... Губы таяли и горели под сладостью поцелуев его требовательного языка, от шелеста волшебных пальцев трепетала, наливаясь ломотой грудь, вызывая при этом сладкую боль внизу живота. А он словно не замечая творившегося с ней, сосредоточенно занимался её помывом. Мужские руки легко крутили Дашу под волшебными струями. Между горевшей огнём Ромкиной рукой и стонавшим её телом скользило мыло. Лаская и соблазняя, оно носилось по телу, не мешая Бугрову замыкать дрожащие губки поцелуем. С каждым прикосновением ей всё труднее и труднее давалось его отдаление. Хотелось, чтоб прилип, чтоб слился с ней в одно... И она, показывая своё неудовольствие, тянулась за новым каскадом ласк. А он словно смеясь над ней за отказ не замечал, что прикосновение его рук несло мучительный огонь, желание... Даша мучилась сходя с ума, но не попросишь же его о том, на чём сама поставила крест. Надо терпеть, а тут... Его волшебные пальцы находили самые сокровенные места. Куда ей вздумается, залезала нахальная мочалка. Боясь так запросто упасть в возникающий внутри его рук огонь, Даша сделала не смелую попытку отстраниться. Не очень помогло. Пламя полыхало в голове, сводя с ума и даже в ногах, доводя их до дрожи. Огонь, разгораясь, рвался наружу.