НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 3. СЕМЕЙНАЯ КРЕПОСТЬ.

– Партизаны пожаловали, - хмыкнул Роман.
– Вот времечко подкатило. Милиция, чтоб банду уничтожить, шифруется. Профессиональный долг партизанскими методами умудряются выполнять.

– Новости смотрели?

– Нет, не до того нам, гуляем. Статую свободы в Америке украли и теперь, она ищет по миру её, разворачивая контингенты быстрого реагирования.

– Размечтался Бугров. На передовую никак добровольцем собрался. Показывали, как милиция со спецназом в результате совместной, хорошо разработанной операции полностью уничтожила две бандитские группировки, терроризирующих город.

– Прикалываетесь?
– не очень поверил Роман.
– Улётно.

– Тогда за нашу милицию и спецназ, - поднял стакан полковник.

– Спасибо, армия, за поддержку и сочувствие. Но то, что мы сегодня видели - сказка. Не спрашиваем у Романа, кто эти ребята, и на какие кабинеты горбатятся, понимаем не для нашего рыла информация. Только работают они загляденье.

– О чём там говорить, ювелирная работа, - поддакнул другу и второй мент.
– Из раздела фантастики, Иванович прав.

– Давайте выпьем, армия, за этих ребят, их здоровье. Спасибо им за помощь, - поднялся Иванович.
– Чувствуете дышать стало легче, это благодаря им дерьма поубавилось.

– Я им передам вашу благодарность, отдыхайте, - хохотнул Бугров.
– Как я понял "крыша" тех покойных малых, не бунтует?

– От мёртвых открещиваются, кому они теперь нужны. А останься кто, затаскали бы нас. Бог с ними, гуляем. Бугров спой. Погрей душу.

Без поросячьей пьянки наши мужики - не мужики. Пить культурно, почти не пить. Ни пользы, ни удовольствия. Допиться до рытья мордой земли или снега - то кайф. Спали там, где упали, хорошо хоть в доме. Рано утром командир растолкал свою дружную команду. Ромка храпел в бане, на подлоге, у печки среди берёзовых веников.

– Подъём, воины. Труба зовёт. Служба, шевелись. Полчаса на всё про всё.

– Несправедливо, такая хорошая ночь и до безобразия короткая, - ворчал Иванович.

– Бугор, ты самый хитрый, себе отдельные апартаменты организовал, - смеялись ребята, расталкивая парня.

– Он там живой, не угорел?
– кинулся к нему мент.

– Мёртвые по тише храпят, Роман, подъём.

– Не толкайтесь так, я заслонки все пооткрывал. Проснулся ночью, башкой о потолок хрясь, кругом веники, как в медвежьей берлоге. Не врублюсь где, пока вспомнил.

– Похмелиться надо, - намекнули на русскую традицию менты.

– Табу, - показал им Роман, - похмелку разбираем по домам. Служба такая.

Приведя себя в порядок, Роман спешил к Мише с Лизой, за женой. Народ в такой ранний час ещё спал. Квартиру долго не открывали. Бугров разнервничался.

– Вы, похоже, все сны решили за сегодня пересмотреть. Полчаса звоню, приготовился к худшему уже, чёрте, что в голову полезло, - выговаривал Бугров, идя за Мишей.
– Где ваш папашка? Собака и та не тявкнула.

– Дик с Дашей спит, учуял, наверное, тебя, паршивец и решил не впускать. Ревнует.

– Чума болотная, Дашенька, цветик мой.
– Понёсся Роман по комнатам.
– Соскучился по тебе, солнышко. Дик, морда, пошёл отсюда, на мою жену глаз положил. Только такого конкурента мне и не хватало! Ещё ворчит, гад. Дашка, любовь моя, собирайся, я за тобой. Пойду на Лизавету посмотрю.
– Выпустил он жену из своих железных объятий, погрозив недовольному псу, прикрывшему нос лапой.

На кухне Лиза спешно делала завтрак, в чашках дымился уже ароматный кофе.

– Как вы тут поживали, чертяки? Лизавета, посмотри на меня. Боевой вид, скажу я тебе. Недельку придётся дома посидеть. Иди я тебя пожалею, мадонна, прижав Лизу к себе, он нежно погладил её по голове. Вот воительница. Беги, малой, кажется, гундосит, мы сами с Мишей дожарим яичницу и разогреем котлеты с вермишелью.

– Папашку же "скорая" увезла, давление подскочило. Переволновался за Лизу. Проболтали весь вечер, уснули, как убитые.

– Рассказывал Миша, кроша салат.

– Бугров, - вернулась Лиза с малым на руках.
– Кто меня отбивал с тобой?

– Сослуживцы твоего мужа. Работяги, служащие, в общем, всякие мужики.

– Кто они?- допытывалась она не довольная простым ответом.

– Люди, Лиза, бывшие зеки, афганцы, те, кто прошёл месиво в своей жизни и грязи не боится. Кругом правильные и чистенькие... Такие в дерьмо не лезут.

– Сочный мат не отличал одних от других. Как только ты с ними управлялся?

– Мат, не самое страшное зло в той спайке. Девчонки пищат, мужики матюкаются. Крик души, выраженный по-разному, согласно полу, - посмеивался Роман, раскладывая еду по тарелкам.
– Куда моя малышка пропала, не ваш ли барбос её держит. Миша, иди, разберись со своим членом семьи, обнаглел уже. Во всю кадрит мою жену.

– Бугор ты сдурел ты готов ревновать её даже к псу,- хихикая поплёлся за Дашей Миша.

Через пять минут Миша привёл смеющуюся Дашу, следом шёл обиженный Дик, пытающийся лизнуть хоть пальчик своей зазнобе.

– Дашка, а чем ты эту образину взяла?
– усадил жену на колени Роман.
– Пошёл отсюда. Не понял, упирается ещё, скотина.- Под общий хохот и негодование Бугрова, Дик всё же, проскользнув, но тяжко вздыхая, улёгся в ногах Даши. Роман смирившись с неизбежным, его не трогал. Чёрт с ним! Но при том, как Дашина рука взъерошивала стриженные волосы мужа, Дик принимался угрожающе рычать. Чтоб не доводить до кровавых разборок Дарья под каким-то предлогом сползла с колен.

Помогая на кухне убирать посуду, Дашка металась между друзьями и мужем. Её влюблённый взгляд находил и доставал Романа со всего пути перемещения. Бугор завёлся. Не утерпев, он настиг её в прихожей голодным поцелуем. Оказавшись намертво прижатой к твёрдой, как скала, мужской груди, Дашка вспыхнула, а тело под его рукой тут же затрепетало.

– Ты с ума сошёл, Миша..., - окликнула хозяина она в надежде, что Бугров угомониться. Но муж ничего не желал слушать. Руки сдавили обручем, язык прорвался во внутрь. Тепло его нетерпеливой руки, нырнувшей под шубку, напрягло грудь, наполнив чувственной силой.

– Понятно, нетерпение, любовная возня, забирай своё добро Бугор и топай домой, а то вон Дик переживает, может и покусать, ревность такая холера.
– Притопал на Дашин писк Миша.
– Топай, топай. Ещё кулак показывает, дурак.
– Выпирал его из квартиры, придерживая рвущегося вслед Дика, хозяин.

– О-хо-хо. Напугал, - хохотал Бугров, забирая Дашу. Расстроенный Дик ещё долго бил лапами в дверь, просясь вслед за Дашей.

Чужие дети растут быстро. Вот уже и дочки Лены Машеньке исполнилось четыре годика, а Николке, сынишке Лизы, три. Отмечали вместе, разница в числах минимальная, решили собираться за один раз, учитывая всеобщую занятость. На столе два торта, у каждого свой. Задували свечи именинники, стоя на стульях, под аплодисменты родителей и гостей. Гуляли на профессорской даче. Традиционно жарили шашлык и по очереди катали на качелях именинников. Димка даже попробовал побегать на четырёх лапах лошадкой. Но вопль свалившихся с его спины детей, благополучно похоронили ту идею. А то и Роман приготовился под эту авантюру подставить свою спину, чтоб рассадить седоков. Перепоручив детей мужьям, девчонки шептались, выгуливая себя по садовым дорожкам. После обыкновенных дежурных вступительных фраз подруги перешли к серьёзному разговору. И решили быть настойчивыми настолько, насколько это было возможно.