Не графиня поневоле

Возле храма в кромешной тьме я разглядела маленькую фигуру Трисмегиста. Он был в ритуальном плаще, надвинув капюшон на глаза.

— Наконец-то, — проворчал он, когда мы вылезли из кареты. — Я уже думал, не доберетесь.

— Так там все завалено, руины кругом… — принялась оправдываться.

Но Трисмегист уже не слушал, почти выхватив у меня из руки бумагу с королевским разрешением.

— Граф Сангиан, подхвати там нашу красотку, — коротко бросил маг и ткнул бумагой в лицо застывшему возле входа в храм охраннику-монаху.

Тот близоруко сощурился и впился взглядом в разрешение.

— Проходите, — недовольно произнес он наконец, не сводя подозрительного взгляда с нашей странной группы.

Еще бы: некто в балахоне, похожий на чернокнижника, молодая девица в мужском костюме и высокий красавец в одежде с чужого плеча с еще одной девицей на руках, похоже мертвой. Было о чем задуматься…

Тем не менее мы прошли на территорию старых античных руин. Их не задели катаклизмы, поскольку разрушаться тут уже было нечему.

— Скорей, скорей, — подгонял Трисмегист.

Граф, пыхтя и отдуваясь, волок Ариду, держа ее за талию, ноги девушки волочились по земле. Я вначале с некоторой ревностью смотрела на это, а потом успокоилась: разве любимого человека кто-нибудь будет так небрежно волочить. Однако все же повод для беспокойства нашелся.

— Ты там поаккуратней с ней, — попросила я графа, когда он на какой-то кочке споткнулся и ноги Ариды угодили в грязь. — Это же без пяти минут мое тело, так что…

Граф что-то пробурчал, тем не менее принялся тащить девушку уже более осторожно. Трисмегист и не думал ему помогать, от меня же толку было мало: ноги и без того подкашивались. Эх, помощь Ганса бы сейчас пригодилась, но разрешение было выдано всего на четыре персоны.

Маг, дойдя до нужного места, принялся быстро чертить на земле круг и символы в нем. Затем зажег свечи, расставив их по краю круга.

Мы с графом сидели на траве, Арида лежала рядом, с ужасом взирая на приготовления.

Глядя на нее, я испытывала удивительно приятную злорадность: вот так тебе, лежи теперь, смотри и знай, что скоро станешь прежней, пусть красивой, но больной. И очевидно проживешь недолго. Я не сомневалась, что Трисмегист не станет лечить девушку, учитывая все те проблемы, что она ему доставила.

— Готово! — наконец воздел руки кверху маг. — Быстро, Арина, сюда, граф тащите Ариду вот туда.

И Трисмегист ткнул пальцем в сторону напортив той, что указал мне.

Я направилась на указанное место. Сердце бешено стучало: сейчас, сейчас… Я снова стану прежней… Интересно, не разлюбит ли меня граф, когда я приму прежний облик?

Едва я успела подумать об этом, как из-за туч вышла полная луна, осветив полянку, где мы стояли.

— Пора! — произнес Трисмегист и принялся торжественно читать какое-то длинное и грозное заклинание.

В последний момент я повернулась и посмотрела на графа. Тот как завороженный стоял позади меня и смотрел… Как я вскрикиваю и падаю на землю.

— Арина, Арина, очнись! — хлесткие удары посыпались по моим щекам.

Вздрогнув и судорожно вздохнув, я уселась. Кругом было темно, лишь догоравшие свечи в круге освещали небольшое пространство.

Я принялась ощупывать себя, с удивлением и радостью понимая, что вернулась! Вернулась в свое прежнее, здоровое тело. Голова не кружилась, ничего не болело, мерзкая слабость исчезла… Как же здорово!

Сзади обрушились крепкие руки и сжали в объятиях.

— Санген! — прошептала я имя любимого.

— Арина! — раздалось в ответ и тут же губы мои были накрыты жадным ртом.

Раздалось ехидное покашливание:

— Ну, вы конечно не стесняйтесь и все такое, но все же замечу, что пора бы и обратно выдвигаться. Без того тут проторчали пять часов.

Пять часов? Сколько же я провела без сознания?

— Долго, — улыбнулся граф, в темноте его глаза весело поблескивали. — Мы уже не знали, что и делать, очнуться-то тебе надо было только тут, на ритуальном месте.

— А… она? — я с опаской посмотрела в сторону, где лежало тело Ариды. Эх, какой же красивой все-таки я была совсем недавно: белокурые золотистые локоны разметались, нежный румянец на щеках, алые губы полуоткрыты… Тут Арида вздохнула и вдруг резко уселась на траве:

— Что случилось? — произнесла она дрожащим голосом.

— Ты на своем месте, дорогая, — заметил граф, проходя мимо и даже не пытаясь помочь ей встать. — На своем месте и в своем прежнем облике. Вместе со всеми его недостатками.

Арида недоуменно посмотрела на меня, силясь разглядеть в сумраке. Потом вдруг поняла и вскочила на ноги.

— Вы что!? — заверещала она, как прокаженная, подпрыгивая и судорожно шаря по карманам. Наконец вытащила миниатюрное зеркальце, подскочила к расставленным свечам и уставилась в него. — А-ааа!

Она заголосила так громко, что от ворот к нам бросился стоявший на страже монах.

— Черти! Да что же вы наделали! Я же умру-у-у!! — Арида орала так жалобно и громко, что мне даже стало жаль ее.

Затем вдруг разразилась потоком брани, настолько нецензурной, что покраснел даже граф.

— Уходим, быстро! — скомандовал Трисмегист, а граф крепче сжал мою руку:

— Ну что, наперегонки? — спросил он, ухмыльнувшись?

Я кивнула. И мы побежали. Я летела по зеленой траве, почти не замечая своих ног. Какое же это было восхитительное чувство ощущать себя здоровой, сильной и полной жизни. Во-с-хи-ти-те-льно!

Мне хотелось орать, кричать, петь, чтобы весь мир узнал о моем счастье. Санген смеялся, глядя на меня, не выпуская моей руки.

Наконец, достигнув ворот храма, мы, смеясь и еле дыша, побежали к карете. Уже стало светать. Ганс, увидев нас, начал креститься. Я, сначала не поняла, а потом меня охватил такой приступ смеха, что я сложилась пополам.

— Ганс, яда это я! Я! — заорала я громко. — Я, Арина! Твоя хозяйка! Мы поменялись снова!

— Госпожа Арина? — недоверчиво спросил слуга и посмотрел на графа.

Тот с нарочито серьезным видом кивнул.

— То есть вы больше и болеть не будете? — спросил Ганс, отойдя от первого шока. — И не помрете?