(не) истинная. Полюбить вновь

Графиня практически бежала по коридорам замка, стараясь как можно быстрее покинуть столь ненавистное ей место, когда путь ей внезапно преградил второй сын короля.

— Ваша светлость.

Глубокий книксен, открывающий грудь в наиболее выгодном свете, и томный бархатный голос больше не трогали Лайонеля:

— Графиня, прошу вас следовать за мной.

— Что-то случилось? — Она непонимающе смотрела на мужчину, в тайне надеясь, что это какая-то ошибка. Вопрос остался без ответа, и ей пришлось молча следовать по подозрительно пустым в это время коридорам в неизвестность.

Когда двери неприметной комнаты открылись сами собой, впуская их вовнутрь, и она увидела, кто же стоял в комнате, ужас сковал всё её тело. Она знала, что этот человек вёл допрос Дерека, после которого последнего больше никто не видел.

— Вижу, мой друг в представлении не нуждается. — Лайонель захлопнул дверь, а звук закрывающегося замка словно поставил точку в размышлениях о том, зачем же её сюда позвали.

— Ваша светлость. — Теперь книксен был выверен до миллиметра в соответствии с правилами этикета, а грудь вздымалась не в порыве усладить чей-то взор, а от переполняющего волнения.

— Опустим, графиня. Здесь лишь мы трое. Нет надобности в расшаркиваниях. — Виктор жестом пригласил её сесть в кресло, стоявшее напротив окна.

Когда все оказались на своих местах — графиня посередине, а по бокам напротив неё Лайонель и Виктор — воцарилась тишина. Никто не решался начать. Одно дело — вести допрос мужчины, дракона, который закалён в схватках и знает, что его ожидает. Совсем же другое — допрашивать женщину, к тому же дворянку. Здесь надо действовать осторожнее, учитывая, что официально ей не было предъявлено никаких обвинений и, по сути, допрос являлся незаконным.

— Что вы можете рассказать о ваших отношениях с герцогом Андорским?

Глаза Валериан забегали от одного мужчины к другому. Она не знала, что именно им известно и насколько серьёзно она пострадает в случае, если обманет их.

— Как и у большинства из дам высшего света. — Решила начать с общих слов, не дающих никакой конкретики.

— И все ли дамы высшего света находились в интимных отношениях с герцогом? — На неё с усмешкой на устах смотрел Лайонель, а в глазах его был лишь лёд и стужа.

— Я любила его…

— Значит, в близких. — Виктор подошёл чуть ближе и, наклонившись, посмотрел ей прямо в глаза. — У вас есть два варианта.

— Варианта чего? — Она непонимающе смотрела на мужчин, что давили на неё своей силой, принуждая подчиниться. Чёртов Дерек, даже будучи мёртвым доставляет ей проблемы.

— Если ту информацию, что ты нам предоставишь, я сочту полезной, — Лайонель выделил голосом «я», давая понять, что только от него зависит конечный исход их разговора, — то ты отсюда выйдешь. Если же нет… — Он развёл руками и смотрел, как бледнеет лицо графини, как меняется взгляд с каждой секундой осознания последствий этого «если».

— Я, я готова. Что вы хотите знать? — Голос её дрожал, а по щекам катились слёзы, но ни на долю секунды, ни на миг на лицах мужчин не промелькнуло и намёка на сострадание.

— Кто отдавал приказы герцогу? Что именно он должен был выполнить? Любое имя, мелочь, деталь. Даже слухи и домыслы. Всё, что ты можешь рассказать. — Виктор был готов в случае чего проверить её ментально, но всё же надеялся на другой исход, и оказался прав.

— Он не говорил при мне его имя. Я знала лишь, что есть кто-то, кто даёт ему задания, а он их беспрекословно выполняет. И не только ему, были и другие, но я не знаю кто.

— Как они общались?

— Я не видела, он делал это, когда меня не было рядом.

— А как часто вы с герцогом встречались?

Она на несколько минут задумалась, словно подсчитывая:

— Пару раз в неделю, я думаю. После его свадьбы был небольшой перерыв, но потом снова …

— А вас наличие жены не волновало? — Лайонель смотрел в это прежде красивое для него лицо и видел только злой взгляд обиженной женщины, которая не смогла отпустить мужчину к другой. Так смотрят женщины, для кого смыслом встреч были чувства, а не желание подняться в обществе и тяга к дорогим подаркам. Возможно, она действительно любила герцога той самой злой любовью, когда чувства ставят на один пьедестал с желанием заклеймить и сделать своим.

— Жена! Он даже не чувствовал ничего к ней. Постоянно пил какой-то напиток, чтобы хоть как-то мог приходить к ней по ночам и наконец заделать ей ребёнка. — Она зло передёрнула плечом, будто это от неё муж ходил к посторонней девке за усладой.

— Что вы ещё можете рассказать? — Виктор понимал, что разговор нужно уводить в другое русло, подальше от вопросов о бывшей супруге герцога.

— Не знаю, насколько это важно, но когда его жена забеременела, мы как-то сидели и обсуждали, как он назовёт ребёнка. — Эти слова она уже шептала, от ярости не осталось и следа. И теперь в кресле словно сидела женщина, которая именно сейчас осознала, что осталась совсем одна — без мужа, без любовника, без возможности родить от того, кого она любила всем сердцем. Одна, наедине со всем тем, что сейчас творилось в её душе. Собравшись с силами, она продолжила говорить, но уже без былой злости в голосе, лишь запинаясь и делая перерывы между словами. — Он тогда ещё сказал, что не даст второе девчачье имя сыну, как сделала мать одного его знакомого. Ему приходилось всю жизнь представляться изменённым и заплатить уйму денег, чтобы его исправили хотя бы в реестре всех родов.

— И как же звали его знакомого? — Лайонель всем нутром почувствовал, что это как раз та самая информация, что они искали. Возможно, именно этого пазла им и не хватало для общей картины.

— Вам тоже кажется это странным? Называть ребёнка в честь покойной бабушки? — Валериан теперь будто бы была не с ними, сидела тихо и посмеивалась, размазывая вечерний макияж по лицу.

— Это весьма странно, графиня. — Виктор понял, что графиня как никогда близка к нервному срыву, который может помешать им узнать всё до конца. — Если вы скажете имя нам, то мы сможем посмеяться вместе с вами. Ну же, вы назовете его?

— Люсия! Вы представляете, мальчика называть Люсия? — Теперь она смеялась без остановки, выливая на окружающих всё напряжение, скопившееся в ней за несколько прошедших месяцев.

Лайонель кивнул другу, чтобы тот тихонько, не отвлекая графиню, вышел с ним в коридор. Поставив полог тишины и активировав призму искривления воздуха, чтобы никто не смог прочитать их разговор даже по губам, Виктор обратился к Лайонелю:

— Ты понял, о ком она говорила? Признаюсь, не слышал о нем, хотя если они исправили книги ещё давно, то сейчас будет сложно отыскать тот самый род. Реестры ведь просто переписываются, никто не проверяет подлинность исходника, считается, что всё верно.

— Мне кажется, я знаю, о ком она говорит. Но тогда, если я прав, надо будет как-то перепроверить информацию, что записана в самой родовой книге.

— А для этого надо попасть в замок, но так, чтобы тебя не заметили. А после последних событий везде поставили маг защиту, чтобы проходить могли только жители замка.

— Да, задачку нам задали. Придётся поработать руками и снова притвориться разнорабочим. Тем более если это тот, о ком он думает.

— И кто у тебя на примете?

— Первый советник отца, друг нашего деда. Герцог Эдмунд Саффолкский.