(не) истинная. Полюбить вновь

— Я так соскучился. — После он прижался своим лбом к моему, и мы ещё стояли так несколько минут, смотря в глаза друг другу, не произнося ни слова. Но было в том молчании нечто большее, было нечто связывающее нас воедино.

— Вы хотели поговорить в другом месте? — Отрываться от него совершенно не хотелось, но я находилась в каком-то странном положении, где вокруг меня что-то происходит, а я не в курсе, и надо было это исправлять.

— Да, сейчас мы перенесемся порталом во дворец, там и поговорим. — И, не дожидаясь моего протеста, потянул меня в тут же открывшийся портал.

С непривычки голова немного закружилась, но он заботливо придержал меня при выходе, помогая устоять на ногах и не потерять равновесие.

Комната, в которой я оказалась, несомненно находилась во дворце, но заметно отличалась от того, что я видела прежде. Дорогие ткани в спокойных тонах, никакой позолоты и помпезности. Всё было выполнено в настолько спокойном и уютном стиле, что на секунду я поймала себя на мысли, что мне здесь нравится и я бы хотела остаться здесь как можно дольше.

Когда Лайонель отлучился, ненадолго оставив меня одну, я решила обойти комнату. Наверное, до этого момента я и не подозревала, как успела соскучиться по удобствам и комфорту. За одной из дверей меня встретила большая ванная комната, чуть тонувшая в полумраке, наверняка отделанная баснословно дорогим светлым камнем, как, впрочем, и всё во дворце, так и кричащем о богатстве монарха. Посередине стояла огромная даже по моим меркам лохань для купания. Высеченные из мрамора головы драконов с открытыми зубастыми пастями по бокам вызывали двоякое желание — рассмотреть каждую деталь поближе, но в тоже время не задерживать взгляд на них дольше необходимого. Зажжённые по периметру свечи давали мягкий свет, и вся обстановка располагала и манила меня, она словно требовала, чтобы я сию же секунду разделась и вошла в неё. Набранная вода с тонким шлейфом пара, поднимающегося с поверхности воды, говорила о том, что её набрали недавно и что Лайонель заранее планировал вернуться сюда со мной.

Привыкшая за последние полтора года полагаться только на себя, я недолго думая сняла всю одежду и, положив её на пол рядом, с наслаждением окунулась в тёплую гладь воды. Не знаю, сколько времени я так провела, втирая в тело разные масла, но, ополоснув голову розовой водой, почувствовала, будто заново родилась. Это не шло ни в какое сравнение с тем, как мне приходилось мыться всё время до этого. Сначала натаскать воду из колодца, затем нагреть её на печи, которую приходилось затапливать самой, а потом вновь надо всё поднимать и нести в небольшой деревянный таз, который служил мне из последних сил. Выбравшись наконец-таки из воды, увидела, что кто-то положил простое синее платье на тумбочке у выхода, а вся моя одежда куда-то пропала.

— Я приказал подать несколько видов закусок и немного разбавленного вина. А ещё вишнёвый сок. Не знаю почему, но при мыслях о тебе я словно слышу везде запах цветущих вишнёвых деревьев. — Лайонель был всё в той же одежде, лишь ворот рубашки был расстегнут, придавая образу некую расслабленность и простоту.

— Спасибо за ванную, и за закуски. — Мне снова было неловко, я не знала, куда деть руки, с чего начать разговор. Да и уместно ли вообще так вести себя со вторым сыном короля, пусть и отрёкшегося от престола.

— Присаживайся. — Он отодвинул стул, приглашая меня сесть за небольшой столик у окна.

Трапеза проходила в молчании, мы будто бы приглядывались друг к другу, следили за каждым жестом и взглядом, замечая мимолётные детали. Но не было в этом ни толики напряжения, только взаимный интерес, что каждый из нас пытался скрыть, хоть это и было неуместно после всего случившегося между нами.

— Вы расскажете, что произошло? — Я поставила в сторону бокал с напитком.

— Ты. Обращайся ко мне на ты. — Он встал у зажжённого камина и, собравшись с мыслями, продолжил. — Я искал тебя. Опоздал на несколько минут там, в твоём поместье. Не буду описывать, что почувствовал, но поверь мне, на сегодня это самые мои болезненные воспоминания.

Я представила всю ту гамму эмоций, что он испытал, и поёжилась, обхватив себя руками в попытке успокоиться, что не осталось незамеченным для Лайонеля. Он привлёк меня к себе, нежно обнимая. А затем был долгий рассказ о том, как я скрывалась в деревне под именем Лина.

Лайонель рассказал, как они с братом пытались найти всех тех, кто был причастен к произошедшему. Находили, допрашивали, приводили в исполнение наказание. Я понимала, что он о многом умалчивал, чтобы не ранить мои чувства, но даже и тех слов, что прозвучали, было достаточно, чтобы ужаснуться от произошедшего. Как оказалось, однажды группа аристократов после нескольких лет неурожая и засухи решили, что с приходом истинной пары дракона всё меняется. Растут деревья, находятся новые залежи полезных ископаемых, да и урожай собирают вдвое больше, чем обычно. Казалось бы, нет проблем — появилась истинная, и жизнь в герцогстве наладилась. Дело осталось за малым — отыскать ту единственную, ради которой дракон готов пожертвовать собой, несмотря ни на что. Но, как выяснилась, на это требуется слишком много времени, ведь встреча со своей судьбой — это дело случая, и произойти она может и через день, и через год, а может, и десятилетия. Так зачем же полагаться на дело случая, если можно ускорить процесс?

Чем больше я узнавала, тем яснее было понимание, что мне просто повезло выбраться живой из этого капкана под названием «истинная пара для дракона». Как только жена рожала наследника, он становился преемником главы рода, а в жене более не было необходимости, ведь свою роль она выполнила. Процветание рода обеспечивал новоиспечённый младенец, и до тех пор, пока ему самому не требовалась истинная, все шло хорошо. А затем, когда наступал период спада, всё повторялось вновь, и так по кругу.

— А Дерек, мой… муж. — Я запнулась на этих словах и увидела, как глаза герцога вмиг потемнели от злости.

— Его больше нет, не пережил допроса.

— Понятно. — Я не знала, как реагировать на то, что теперь я официально свободна и числюсь вдовой. Статус вдовы давал определённые преимущества и свободу передвижения. Теперь я могла посвятить всю себя поиску ребёнка, что являлся ко мне во сне каждую ночь. Но надо было узнать ещё кое-что. — А тот, кто за всем этим стоял? Ты поймал его?

— Да.

— Это тот дракон, что сжёг деревню и ранил тебя? — В голове сразу всплыли воспоминания того дня. Дикий рёв зверя, и глухой звук падения, словно с большой высоты уронили мешок картошки. Сравнение странное, но именно так до сих пор в голове звучал звук удара тела человека о твердь земли.

— Верно. Ами, я знаю, что прошу многого, но завтра тебе надо будет дать показания против него. Без тебя, как одного из единственных свидетелей, всё дело может развалиться.

Так он для этого позвал меня сюда? Дать показания, свидетельствовать под присягой и рассказать о том, что я видела. Внутри меня всё бунтовало против этого, сердце кричало о том, что Лайонель привел меня по другой причине, но разум, уставший от новой информации, твердил, что я нужна только для этого.

— И даже не думай об этом. — Он снова смотрел на меня, проникая в душу и успокаивая одним только взглядом, стирая все сомнения, поселившиеся в моей голове. И я до утра провалилась в облако нежности и любви, такой невесомой и воздушной, что казалось, будто парю в облаке.

Глава 23

Амалия

Я волновалась. Волновалась, когда шла по коридорам дворца, волновалась, когда входила в большую залу, полную людей. Хоть Лайонель и заверил меня, что мне ничего не угрожает и достаточно лишь одного моего слова, чтобы суд наконец-то свершился.

Утром мне принесли новое платье тёмно-синего цвета, издалека казавшееся чёрным и украшенное по подолу юбки чёрным кружевом. Такие вещи надевали люди, носившие траур. Хоть я и не чувствовала себя скорбящей вдовой, но Лайонел настоял на соблюдении приличий. Ведь сейчас я представляла не столько себя, сколько вдову герцога Бедфордского, герцогиню в трауре, который мне полагалось носить еще около года. Всё это мало вязалось с тем, что происходило между мной и Лайонелем вчера ночью, но видимость надо было показать. Скрепя сердце я надела наряд, прибавляющий мне как минимум несколько лет, и теперь с опаской смотрела на аристократов высших семей, собравшихся в одном месте для суда над одним из них же.

Меня проводили на постамент, находящийся чуть левее центра, и предложили для отдыха небольшую табуретку, если я совсем устану. По залу прошёлся удивлённый гул. Меня ещё не представили им, а запомнить девушку, что они видели однажды несколько часов на балу, и узнать её во мне было невозможно.

— Кто же она такая, что сразу удостоилась милости его величества? — Кто-то не вытерпел и начал обсуждать, чем я удостоилась такой милости — сидеть в присутствии монарха. Все остальные в зале стояли, даже Лайонель, встав недалеко от меня, вытянулся по-военному, обводя всех нетерпеливым взглядом.