Не лучший день хирурга Панкратова

Панкратов всегда старался поддерживать коллег, совершивших ошибку. Ведь он знал, как непросто себя чувствовать в одиночестве, когда дело приобретает крутой поворот. Поэтому, когда случалось что-либо подобное, он никогда не оставлял в беде коллег. Но ошибка ошибке рознь. Если она совершалась по лености, небрежности или, тем более, по его профессиональной неподготовленности, это одно. В таких случаях доктор Панкратов был беспощаден и никогда не вставал на защиту хирурга. А когда ошибка была результатом искреннего заблуждения или была связана с трудностями в диагностике заболевания, то Андрей всегда протягивал руку помощи. Он становился, что называется, грудью, на защиту коллеги, понимая, что вырастить хорошего хирурга совсем не простое дело. Да и лишая его защиты, получается, что мы просто выкидываем его на улицу, ломая его судьбу и карьеру.

Да не нужно было далеко ходить за примером. Подобное получилось и с его другом Виктором, которого Панкратов буквально вытянул из прокурорских объятий, в которые он попал не без активного участия доктора Сергунова. Это было лет пять назад. А сейчас Виктор – лучший хирург его отделения, на которого всегда можно положиться. А если бы Андрей не вступился тогда за него, да и не взял бы часть вины на себя, неизвестно еще, что произошло. И к тому же, люди, попадающие в подобные ситуации, как правило, сами себя казнят больше, чем это могут сделать карательные органы. Вот почему, зная характер Панкратова, врачи в его отделении работали спокойно, без боязни. А это в медицине совсем не маловажное дело. И что греха таить, коллеги любили и уважали Андрея. Но то, о чем рассказал доктор Сергунов, совершенно иное дело. «Он, видите ли, не захотел прислушаться к мнению младшего по рангу хирурга. Откуда такая фанаберия? – размышлял Андрей.
– Ведь я никогда не стыдился прислушиваться к совету, хотя и молодого, но толкового врача. Нет, здесь все не так».

– Скажите, чем я могу помочь вам? – без желания его задать произнес Андрей Викторович. Видно было, что такого вопроса тот совсем не ожидал, поскольку прямо весь засветился и широко заулыбался.

– Все очень просто, – ласково произнес Сергунов. – Вы должны сказать комиссии, которую, как я слышал, собираются сформировать по этому поводу, что вы тоже рекомендовали его понаблюдать. Вот и вся история с географией. Не так все сложно, как можно себе представить.

– Но, подождите, – удивился Андрей Викторович, – а доктор Кирюхин?

– Ничего, у меня есть рычаги, чтобы на него воздействовать. Я его уломаю.

– Вряд ли! – возразил Андрей Викторович. – Я его хорошо знаю. Да и потом, вы же слышали, я сам лично сказал Белле Вячеславовне, что его надо оперировать, и...– пытался еще что-то сказать, но Сергунов его раздраженно перебил:

– Плюньте вы на нее, о чем вы говорите. Она могла этого и не слышать или поняла вас не так. Ну, мало ли чего еще.

– Нет, я этого делать не буду, – твердо заявил Андрей Викторович. – Единственное, что я могу для вас сделать, это подтвердить, что действительно диагностика у этого пациента была затруднена. И что я сам несколько задержался, тоже скажу. А остальное, простите...

Сергунов сразу напрягся, лицо его стало наливаться помидорным цветом. Просидев так с минуту, он поднял голову, лицо его исказила злобная гримаса. Он медленно встал и тихо сказал:

– Ну, хорошо, не надо. Вы об этом еще очень пожалеете, обещаю вам, Андрей Викторович. Еще не раз вспомните доктора Сергунова.

После чего, как и в прошлый свой визит, моментально покинул кабинет Панкратова. Таким Андрей еще ни разу не видел Кефирыча, хотя вместе они проработали в течение девяти последних лет. Теперь Андрею стало все понятно, что произошло за время его болезни. И от того, что он узнал об этом, ему не стало легче или лучше. А вот то, что прибавилось проблем, так уж точно. Надо сказать, что отношения между ними всегда были не очень хорошими, так что нового ничего не прибавилось. Хотя нет, прибавились угрозы. Это было действительно что-то новое в их взаимоотношениях и, естественно, насторожило Андрея.

Остаток дня прошел в размышлениях о случившемся и мелких заботах о своем здоровье. Панкратов уже начал вставать и мог полностью обслуживать себя самостоятельно. Марину он настойчиво попросил отдохнуть и заняться своими институтскими делами.

На следующий день, как и следовало ожидать, его навестил Дмитрий Дмитриевич. Он вновь возобновил вчерашний разговор о предполагаемом назначении Андрея Викторовича. Внимательно выслушав все его доводы в пользу этого, Панкратов неожиданно заявил:

– Простите, Дмитрий Дмитриевич, но это назначение больше похоже на подсидку. А вы знаете, я в подобные игры не играю.

– Хм, – улыбнулся Дмитрий Дмитриевич, – я действительно вас знаю неплохо. И, конечно же, не предложил бы вам подобного. Вы займете его место, а он – ваше. Как теперь говорят, совершим чейндж, что значит обмен. В общем, пустим свежей крови в руководство больницы.

Увидев, что Андрей Викторович погрузился в размышления, он продолжил более настойчиво убеждать его.

– Да вы и сами прекрасно понимаете, доктор Сергунов неправильно поставил себя в коллективе, он груб, если хотите, деспотичен с сотрудниками. А с вашим братом хирургом, я знаю, такие штучки не проходят. Да вот и недавний случай на комиссии по инфекции. Он говорил про вас много нехорошего, а сотрудники его чуть ли не освистали. В общем, сразу после выздоровления можете приступить к новым обязанностям.

– Простите, еще одна проблема, – чувствуя неловкость, Панкратов все-таки задал этот вопрос: – Получается, теперь мне уже не заниматься непосредственно хирургией, остаются только одни бумажки. Я правильно вас понял?

– Абсолютно нет. Я ждал этого вопроса, поэтому проконсультировался с начальством. Вам разрешено оперировать. Причем вы можете по своему усмотрению оперировать любого пациента из трех отделений: первой, второй и третьей хирургии. Естественно, только не в ущерб вашей основной работе главным хирургом. В общем, здесь есть над чем подумать. Я знаю, вас напрягать нельзя, поэтому у вас есть еще время. Но немного. А на этом, – он вздохнул, – мне пора. – Он встал.
– Желаю вам здравствовать, и с нетерпением жду вашего решения.

Как обычно, оставшись в одиночестве, Андрей погрузился в размышления. В принципе его все устраивало в этом предложении. Ну, за исключением, пожалуй, только двух моментов. Первое и основное – это то, что в его родное отделение, которое он возглавлял более восьми лет и где работают его ставшие, уже почти родными люди, придет доктор Сергунов. Ему это представлялось прямым предательством своего коллектива. И второе. Какие бы ни были сложными отношения с доктором Сергуновым, его врожденное чувство справедливости не позволяло использовать несчастье, произошедшее с хирургом, в своих корыстных целях. «Так в общем-то и получается», – подумал он. А кодекс порядочного хирурга он чтил неукоснительно и никогда не нарушал его. Да и другим не позволял делать этого, по крайней мере, у себя в отделении. Об этом было всем хорошо известно.

Андрей еще долго пролежал в постели, пересчитывая квадраты на потолке и обдумывая ситуацию. А потом, что-то решив для себя, встал и набрал номер телефона.

– Дмитрий Дмитриевич, я все тщательно обдумал, – очень спокойно, без суеты, сказал он.

– Да, я вас слушаю, – встревоженно ответил тот.

– Очень сожалею, но я должен отказаться от вашего предложения. Спасибо вам... – он на секунду задержался, – и тем, кто наверху. – На том конце был слышен глубокий вздох и грустный голос Дмитрия Дмитриевича.