(Не) любимая жена. Развод с оборотнем
Шрифт:
И все равно ей на чужие шепотки и взгляды. Да, княгиня погулять решила! А что, нынче она девка свободная!
Марьяна зыркнула на пробегавшую мимо парочку. Те перестали хихикать, побледнели и, пробормотав неловкое «здрава будь», развернулись и пошли в сторону от лужка.
Ну и ладно! Там и так уже толпа, никто не обратит внимание на…
– Марьюшка!
Окрик ударил в спину не хуже затрещины.
Сладоуст… Какого хрена он тут делает?!
Но только Марьяна развернулась, чтобы руганью высказать все, что она думает о прилипчивом гусляре, как тот сгреб ее в охапку.
–
И поцеловал, жестко раздвигая языком губы.
***
Дар
Не пристало князю бегать за девицей, будь она хоть трижды даровита. И уж тем паче бродить в образе зверя под ее окошком, чтобы сон охранять.
Но ведь не зря тревожился! Выполз из норы своей Сладоуст и лапы грязные к Марьюшке потянул!
– Р-р-ра!
От медвежьего рева листочки с деревьев посыпались. А змееныш мигом отпрыгнул в сторону.
– Све-све-светлейший к-князь, - оскалился в лживой усмешке. – Погулять решил?
– Гр-р-р!
– Ай, не гневайся! Сейчас мы с девицей уйдем, мешать не станем. В твоем тереме нынче праздник, - добавил ядовито.
Марьюшка принахмурилась.
– Верно! Пойдем, Иван! И без нас у князя есть с кем время проводить!
Да с кем он его провести может? Медведь жалобно заурчал, не понимая, чем виноват перед девицей. А гусляр, не будь простаком, подхватил Марьюшку под локоток и ринулся в сторону. Вот только совсем не туда, где народ собирался!
Одним прыжком Дар перегородил им дорогу и, зарычав еще раз, принял человечий облик.
– Шею тебе сверну, - выдохнул, надвигаясь на гусляра.
И все, закончилась храбрость змееныша! Мигом дал деру в кусты – аж ветки затрещали.
– Ты совсем охамел?! – топнула ногой Искусница. – Я свободная девушка! Могу… Ай, пусти!
Но, подхватив красавицу на руки, Дар ринулся обратно к терему, подальше от ввивавшихся в небо костров.
А перед этим не забыл звериным рыком велеть лешему, чтобы Сладоуст-поганец из чащи до утра не вышел. Все, кончилась его вольная жизнь. На капище перед богами ответит. Но завтра… А по плечу треснул крепкий кулачок, одним касанием изгоняя из дум надоедливого гусляра.
– Богатыршу свою на руках таскай! – закричала Марьюшка.
Пробовала ударить его в грудь, но Дар почти ничего не почуял.
– Не нужна мне никакая богатырша. Ты только!
– Не верю!
Ах, так?!
Дар круто завернул в сторону леса. Марьюшка затрепыхалась пуще прежнего.
– Куда ты меня тащишь?!
Есть одно местечко. Красиво там, тихо. И не помешает никто разговору.
Стоило сделать шаг в чащу, деревья сомкнулись за ними стеной. Леший мигом спутал тропинки, не позволяя другим последовать за князем и его избранницей. Которая уже и кусаться вздумала!
Но тем больше дразнила его зверя. Медведь слюной давился, и у него – человека - кровь кипела, того гляди сердце в клочья порвет. Еще несколько шагов - и лес выпустил их на полянку около речки.
Вот тут Дар и поставил княгиню на ножки.
– Назад меня верни, слышишь?! – взъярилась красавица.
А Дар, не в силах терпеть более, прижался к нежным губам.
И хрупкие цепи выдержки пали прахом. Дар застонал от обмахнувшей
голову томной слабости. А вокруг буйным цветом распустился пышный малинник, повеял медовый ветерок.Хотела его красавица! Откликалась на ласку!
– Ненаглядная моя, - выдохнул хрипло. – Ума лишиться можно…
И одним рывком расправился с завязками на девичьей накидке. Сбросил ее на землю и опустил на нее Марьюшку. Но лишь затем, чтобы снова впиться в манящие губы поцелуем. Ах, сладкие какие! Точно кубок хмеля в один глоток принял да пряничком медовым закусил!
Марьюшка застонала под ним, и запах ее стал ярче, все более напитываясь ароматом ответного желания.
О, как жаждал Дар выкупаться в нем с ног до головы. А больше того - попробовать на вкус. И даже боги не смогут теперь его остановить.
– Да-а-ар, - вскрикнула красавица, когда ее платье треснуло и светлой тряпкой улетело прочь.
Вслед за ним отправилась сорочка. А потом и разум Дара заодно.
Князь со свистом втянул воздух, не умея оторвать взгляда от распластанной перед ним девушки.
Какая, а! Будто богиня лежала сейчас перед ним, одетая лишь в нежный вечерний свет. Аккуратные груди топорщились вверх остренькими вершинами, мягонький животик едва заметно вздрагивал, а между ножек… Нет, поверить невозможно! Неужели гладко все? Но для девки ведь это стыд!
А по спине волна жара как хлынула! И ударила раскаленным молотом в голову, только звон пошел гулять.
Обезумевшим от страсти зверем Дар кинулся на девушку. Жадно клеймил поцелуями шелковистую кожу, прикусывал розовые ягодки грудей и втягивая их глубоко в рот. Млел от восторга, чуя, как дрожит и вьется под ним красавица. А потом спускался ещё ниже, пока не достиг средоточия женского аромата.
Пошире раскрыв мягкие складочки, Дар впился в исходившую соком плоть. И в тот же миг чуть не излил семя, словно юнец какой – так восхитительна и сладка была его любая!
А уж как стонала – век бы слушал!
Крепче перехватив свой медовый грех за бедра, Дар глубоко проталкивал язык в девичье лоно, давил на шелковые стенки, а то вдруг со всей страстью принимался ласкать упругие, словно лепестки цветов, складочки и крохотный узелок, в котором пряталось женское наслаждение.
И десятка ударов сердца не прошло, как его милая заметалась, будто в лихорадке.
– А-а-а! – взвился под небеса ее крик.
Тонкий стан выгнуло дугой, а любовного сока стало больше. Дар испил его до последней капли. Пробовал бы ещё, но промеж ног было не просто твердо, а уже больно.
Не в силах терпеть, он вновь навалился на Марьюшку. Одной рукой под шею ухватил, другой бедро зажал ну и толкнулся вперёд, соединяя их тела воедино.
А Марьюшка как задрожит! Как выгнется под ним вновь. Но не от боли - лишь чистое удовольствие сверкало в ее глазах.
И от этого понимания восторг сделался совершенно невыносимым. Выдержки хватило, чтоб в первый миг себя осадить. А потом все, край пришел! Дар задвигался так, как хотелось – глубоко и сильно. До предела погружался в ещё трепетавшее лоно, а из груди на каждый толчок рвался стон. Крик почти что. Нет, не выдержать ему долго!