Не могу забыть

– Если ты так спешишь, то можно воспользоваться лестницей, - подсказал он.

Закусив губу, Мона последовала его насмешливому совету, вихрем сбежала вниз и прокралась в апартаменты Рика, стараясь производить как можно меньше шума.

Если он проспал, как иногда случалось, то еще не успел хватиться ее. Нужно только избавиться от спортивного костюма и принять душ…

Она дошла до середины коридора, когда дверь гостиной открылась и на пороге появился Рик,

сидящий в кресле на колесиках. Он был побрит и одет. Когда Мона увидела его лицо, побледневшее от страха и гнева, у нее душа ушла в пятки.

Внезапно прозрев, она поняла, что Рик смертельно боится ее ухода.

– Где тебя черти носят?
– грубо спросил он.

– Гуляла в парке.
– Поняв, что оправдывается, она добавила: - Мне нужны физические упражнения.

– Когда я увидел, что тебя нет в комнате, то не знал, что и думать. Почему ты не сказала мне, что собираешься выйти?

– Я думала, ты спишь.

Он обвел взглядом ее тренировочный костюм и кроссовки.

– Это ведь не в первый раз, верно?

– Верно, - призналась она.

– И давно ты тайком уходишь из дому? Слегка зардевшись, Мона ответила:

– Недель семь-восемь. Каждое утро, если хорошая погода.

– Жаль, что я не знал про твои предрассветные занятия. С удовольствием присоединился бы. Свежий воздух мне на пользу.

Она прекрасно знала, что Рик равнодушен и к свежему воздуху, и к любым физическим упражнениям, кроме плавания.

Он относился к типичным затворникам, предпочитал автомобили и кондиционеры и, если бы не тратил столько сил на работу и светские развлечения, давно растолстел бы.

– Ну что ж, присоединяйся, - спокойно предложила она.

– Бегунья трусцой и человек в инвалидном кресле? Да это же курам на смех!
– вспылил он.

– Пожалуйста, Рик, не… Он резко прервал ее:

– Побыла бы на моем месте, так узнала бы, что это такое!

– Скоро ты встанешь на ноги.

– И смогу по утрам вприпрыжку ковылять по парку. Есть к чему стремиться!

– Не понимаю, на что ты сердишься, - пробормотала она.

– А чего ты ждала? Я прикован к этой квартире, а ты убегаешь тайком, не говоря мне ни слова!

– Извини. Я…

– Будь я проклят, если позволю тебе уйти и оставить меня еще раз! ~ Это была наполовину угроза, наполовину мольба.

– Если ты против, я больше не буду уходить, - сгоряча пообещала она и тут же пожалела об этом, вспомнив слова Брета: “Завтра утром увидимся в парке”.

Но на смену сожалению пришло облегчение. Теперь, когда Рик обо всем узнал, она уже не сможет уступить искушению.

– Вот она, живая и здоровая!
– Из гостиной вышла Кларис, которой очень шла бело-голубая форма сиделки. Ее короткие волнистые волосы были такими же черными, как и у Моны, а цвет глаз напоминал покрытые росой фиалки.

Женщины обменялись взглядами и поняли друг друга без слов.

– Я говорила ему, что он делает из мухи слона, - сказала Кларис с протяжным ирландским акцентом, которым частенько пользовалась для усиления эффекта.
– Но разве он когда-нибудь слушает?

Хотя Кларис была Рику ровесницей, она обращалась со своим подопечным как с непослушным мальчишкой, строго отчитывала, когда он не выполнял предписания врачей, не обращала внимания на его приступы гнева, успокаивала его страхи и смягчала боль с почти материнской нежностью…

Первая сиделка не смогла с ним справиться и через несколько дней ушла в слезах. Вторая продержалась неделю.

Поэтому Кларис, опытная сиделка и жизнерадостный человек с неизменным чувством юмора, оказалась для них подлинным даром небес.

На первых порах Рик не мог спать от боли и хотел, чтобы Мона неотлучно находилась при нем. Но Кларис твердо сказала ему, что Мона еще не готова к таким нагрузкам, уложила девушку и всю ночь просидела рядом с больным. Время от времени она поступала так и сейчас, когда Рик ощущал боль или беспокойство.

Рик жаловался на чрезмерную опеку, ворчал, когда Кларис обыгрывала его в карты или шашки, однако привык к ней, и Мона боялась думать о том, что будет, когда работа Кларис закончится и она уйдет от них.

– Судя по всему, вы не прочь принять душ, переодеться и слегка перекусить, - сказала она Моне.
– Когда девушка кивнула, Кларис повернулась к Рику.
– А вы тем временем сможете опробовать новый метод лечения, предложенный доктором Уиллером.

– Только недолго, - проворчал Хаббард.

– Пять минут, - заверила его Мона.
– Если тебе не терпится начать работать, я могу пожертвовать завтраком.

– Сегодня я работать не буду. Как только все будут готовы, мы поедем в “Голубую лагуну”.

– Но ведь мы собирались туда только завтра утром, - пролепетала Мона.

– Я решил, что Кларис права…

– А разве хоть раз было по-другому?
– Кларис пожала плечами.

Рик бросил на нее сердитый взгляд и продолжил:

– Она предложила поехать в “Голубую лагуну” на день раньше. И это верно. В пятницу половина города устремится за город, и на шоссе негде будет яблоку упасть. Я уже велел Стиву заехать за нами сегодня в половине одиннадцатого.

– Раз так, - бодро сказала Кларис, - у меня еше миллион дел.
– И добавила, стараясь быть суровой: - Почему мужчины все решают в последнюю минуту?

Рик улыбнулся. Страдальческие морщины на его лице разгладились, и оно приобрело мальчишеское выражение.

– Чтобы женщины всегда были наготове.

– Еще чего! ~ Кларис тряхнула черными кудрями.

– Раз мы едем с ночевкой, прихватите с собой какой-нибудь симпатичный наряд для вечеринки, - добавил Рик.

– Если будет время.

– Для таких вещей у женщин всегда найдется время, - вкрадчиво ответил Рик.

– Только в том случае, если они не приглядывают за мужчинами.
– И довольная тем, что последнее слово осталось за ней, Кларис отвезла кресло обратно в гостиную.

Тем временем Мона пошла принимать душ.

Она встала под струю горячей воды и постаралась забыть о Брете и обо всем, что она узнала сегодня утром.

С прошлым покончено. Покончено навсегда. Она надеялась только на одно: прежде чем Рик узнает о его возвращении, Брет поймет, что все бесполезно, и незаметно уедет, оставив их С миром. С миром… Забавно. Ужасно забавно. Ее смешок больше напоминал всхлип.