Не мой подарок

— Да, если оставят. Можно передать здесь все завтра.

— Ей, наверное, страшно?

Он ловит мой взгляд, едва сдвинув брови.

— А тебе?

А Мне? При чем тут я? Вздыхает и вдруг притягивает к груди, сковав в объятиях.

Нужно… оттолкнуть. Но руки так и висят вдоль тела, не желая сопротивляться. Я вдыхаю запах его парфюма, укутываюсь в тепле, исходящем от него, и думаю… почему меня это устраивает? Почему сейчас на его вопрос:

— Можем ехать?

Хочется крепче вжаться и не дать никуда уйти…

Хорошо. Допустим… Допустим, что я свихнулась окончательно.

— Да.

— Домой?

И ждёт хоть какой-то ответ, но я не хочу ничего говорить, а он не торопит, не сводя с меня глаз.

— Так… — Все же отстраняется, зачем-то проверяя карманы. — Я похоже забыл телефон в машине, надо Яну позвонить, Маш.

Телефон? Яну? Резко отпрыгиваю, словно наконец очнулась, скинув с себя его влияние, а вместе с ним и ощущение, что я в безопасности, оставив напоследок разрастающуюся тревогу… Зато замечаю зеленую мишуру и вывеску "С Новым Годом" на входной двери, хоть что-то наконец разглядев.

Безмолвно иду к машине, только сейчас сообразив, что весь макияж, судя по измазанным черным пальцам, растекся без права восстановления. Лицо холодит мороз, а снежинки норовят заледенеть на щеках сразу, даже не растворяясь.

Сажусь опять на переднее и прячу лицо, всматриваясь в окно: будто очертания морга с одиноко горящим окошком — это что-то безумно интересное.

Может, домой сейчас? Но я забыла рюкзак у него, а там, как минимум, телефон и ключи… блин. Да и Ксюша должна позвонить.

Садится на водительское, хлопнув дверью. Почему-то не спешит отъезжать, а мне стыдно повернуться.

— Маш, ты волнуешься за сестру так сильно, больницы не любишь или меня стесняешься?

— С чего Вы взяли, что я стесняюсь?

А сама голову так и не поверну, гений.

— Тогда второй вариант?

— Нет… Не совсем.

— Волнуешься за Ксюшу?

— Конечно.

— Лариса Михайловна — лучший врач в городе.

И я зачем-то не выдерживаю, резко посмотрев и столкнувшись с ним взглядом.

— Откуда Вам это знать?

Он немного тянет, будто решая для себя, стоит ли вообще отвечать. А потом выдохнул, отвернувшись к рулю, завел авто, включил дворники и произнес:

— Десять лет назад Юля забеременела второй раз.

Машина сдала назад.

— На 12-ой неделе открылось обильное кровотечение. — На миг замер, вывернув руль. — Когда доехали до больницы в час пик, спасать уже было некого. Но Лариса выдернула Юлю с того света… думаю, поэтому, Маш, я могу что-то знать?

— Я… как вы это пережили?

Он почему-то растянул губы, цокнув и продолжая всматриваться в лобовое стекло.

— По отдельности смогли. Но "мы" позже не стало. Оба ушли в работу, я набрал серьезных проектов, думая, что деньги что-то решат. Не решили.

— Но как так…

— Юля устала ждать. Точка.

Опустила взгляд, не зная, что сказать… Это банально, но…

— Мне жаль, правда.

— Ричи, десяти лет иногда достаточно для того, чтобы не гонять прожитое по кругу.

— Вам не жаль сейчас?

Посмотрела на него, а он все так же сосредоточен на дороге.

— Смотря чего. Брака — Нет. Я говорил, у нас было сложное расставание.

— Но вы столько пережили…

— И что?

— Это не повод держаться друг за друга?

— Повод и причина — разные вещи…

— Ну, что Вы начинаете!? Как Вы могли её отпустить? Довести до этого…

Будто и не задело.

— Она сама этого захотела.

— Да как можно с Вами захотеть разводиться!?

Ой… прикусила губу, а Андрей как на зло повернулся.

— Я не то имела ввиду.

Кивнул, усмехнувшись.

— В университете ей стало интереснее, ты довольна?

— Бред какой-то.

— Отнюдь. Если этот бред выглядит как двадцати пятилетний мальчишка и носит тебя на руках, когда дома мужа толком не бывало почти год… выбор… — Зыркнул молнией. — становится очевиден.

Молчу, проглотив ком. Отвернулась к окну, всматриваясь, но совершенно не замечая путь… Позади остаются многоэтажки, приближая нас куда-то в сторону центра, точно не к нему и даже не в мою сторону.

Он вдруг нажимает на дисплей, через миг включив громкую связь. Почти сразу раздается:

— Пап…

— Ты успокоился? Мы через час приедем. К Ксюше пустят только завтра.

— Да, она сейчас на УЗИ ушла.

Оба переглянулись.

— Вы созванивались?

— Сообщение писала. Пап, а если… Если это знак?

Андрей Константинович вдруг резко оборвал:

— Перестань. Окстись, через час приедем.

Час? Уже скинул вызов, следом вцепившись в руль.

— Вы чего?

Пожимает плечами.

— Мне… я 5 лет воспитываю Ксюшу одна, так вышло.

Свернул на какую-то из улиц, будто не замечая, что я говорю.

— У меня никого нет кроме нее. И я, наверное, должна поблагодарить…

— За что?

— Вы быстро среагировали.

— Не говори ерунду, Маш.

— Это не ерунда. Так куда мы все-таки едем?

— На каток.

— На каток!?

— Да. Ты умеешь кататься?

— Да, но я на коньках лет 7 не стояла.

— Отлично. — Улыбнулся. — Меня научишь.

— Вы… Вы с ума сошли?

Но… может… в этом есть смысл? Хотя… какой? Ох, коня троянского побери.

Глава 33 — короткий снегопад перед восемью поцелуями

Мария.

Он промчал мимо огромной ледовой арены, окончательно сбив меня с толку. Если не сюда, тогда куда? Зачем-то остановился возле городского парка, оставляя машину на аварийке. Вытащил меня и потянул в самую глубь…

И… сколько же лет я здесь не была?

Ярко подсвеченная фонариками аллея с видом на заснеженную набережную тянется на пару километров, отражая искорки света в сугробах. А эта дурацкая метель! Он с ума сошел!