(Не) мой профессор

Теперь я не хочу его видеть... И не хочу, чтобы он смотрел на меня...

– Да не ори ты, - Гриша больно схватил меня за запястье, отдирая ладонь от лица. Беспардонно рванул вверх, заставляя меня отлепиться от вздыбленной дорожной каши и встать на ноги.
– И так голова разболелась...

– Могу таблетку дать...
– пропищала плаксивым голосом, снова загораясь хлипкой надеждой.
– Только отпусти меня, Гриш... Пожалуйста...
– я жалобно шмыгнула носом, чувствуя, как ещё немного, и моя мокрая грязная рука наконец выскользнет из его длинных узловатых пальцев, намертво пропитавшихся какой-то чёрной соляркой или отработкой.
– Мне очень надо домой. Очень...

– Да отпущу конечно, - Гриша, словно прочитав мои мысли, только сильнее сжал ладонь, не оставляя возможности даже мечтать о свободе.

– Сейчас аккумулятор на зарядку поставлю и вместе пойдем, - он рывком отобрал у меня пальто, которое держать одной рукой у меня совсем не получалось, закинул его себе на плечо. Решительно потащил меня к открытой воротине...
– Ну может задержимся ненадолго...
– он оглянулся на меня, усмехнулся так, что от затылка по позвоночнику прошла крупная дрожь.
– Грязная ты, конечно...
– он устало вздохнул, подталкивая меня внутрь гаража.
– Но ничего, рот прополоскаешь...

В смысле... рот прополоскаю?

С тем, что я грязная, я в принципе согласна - всё-таки в луже валялась, но причём тут...

Неожиданно залилась краской. Горло перехватило от обиды за Эдика почему-то...

– Проходи, не стесняйся - Гриша наконец отпустил мою руку. Бросил уже совсем замызганное пальто на кучу какого-то хлама в углу, закрыл ворота.
– Вон ветошь чистую возьми, вытрись хоть...
– он склонился над открытым капотом, уперся ладонями в кузов, отсоединил какой-то провод...

Наблюдала за ним, пытаясь унять панику. Знала, что любое неосторожное слово или действие способно разозлить и вывести его из себя - всё это его спокойствие слишком напускное, только чтобы не спугнуть меня раньше времени...

– Гриш...
– я не двинулась с места, с отвращением вдыхая запах застарелого бензина и пыли, чувствуя, как начинают ощутимо трястись колени и руки. То ли от холода, то ли от напряжения...
– Гриш, давай я... к тебе вечером в гости спущусь, хочешь?
– конечно, он не поведётся на эту откровенную ложь, но вдруг...
– Я как раз... эээ... помоюсь, ты... тоже...
– я запнулась, с трудом сглотнула слюну, вспоминая вкус хозяйственного мыла на языке.
– А сейчас... Отпусти меня, а...

Он покосился на меня так, словно я ляпнула несусветную глупость. Усмехнулся, покачал головой...

– Лучше помолчи, - он сосредоточенно потёр переносицу, словно раздумывая над чем-то.

Громко всхлипнула, теряя самообладание. Прижала ладонь ко рту, с трудом сдерживая подступающие к горлу рыдания. Боже мой, знал бы Эдик, в каком я сейчас дурацком положении...

– Полчи, я сказал!
– Гриша неожиданно рявкнул на мой скулёж, резко поднимая голову.

Заткнулась на вдохе. Закусила трясущиеся губы, глядя в его пылающие раздраженной ненавистью глаза. Поколебалась пару секунд... Схватила огромный почерневший от старости разводной ключ с пола, выставила вперёд...

– Выпусти, Гриш... По-хорошему прошу...

Видела, как он лениво вскидывает бровь, недоверчиво щурится, как поджимает губы в тонкую линию, медленно отталкиваясь ладонями от кузова и выпрямляясь в полный рост...

– Штучку положи, - его тон приобрёл какие-то незнакомые до этого момента интонации.

Почему-то стало ещё страшнее, чем без этого дурацкого тяжёлого инструмента в руках...

На секунду отвела глаза от Гриши, мечась взглядом по полу, полкам и кучам хлама в поисках более устрашающего оружия. Сделала шаг назад...

Из-под пятки со звоном покатилась пустая бутылка. Через секунду она наткнулась на какое-то препятствие, с глухим треском раскололась на бетонном полу...

Метнула испуганный взгляд в Гришу. Успела только охнуть и пригнуть голову, прежде чем он парой стремительных шагов преодолел расстояние между нами и выхватил из моей руки ключ... Тут же осела на кучу тряпья, схватившись за левую половину лица, оглушённая хлёсткой пощёчиной, болью растёкшейся по щеке...

Больше не сопротивлялась ничему - ни тому, как он впивается пальцами в мои плечи, ни тому, как несколько секунд смотрит в моё лицо темнеющим ожесточившимся взглядом, ни тому, как тяжело дыша мнёт мои волосы...

Тихо поскуливала, пока он стягивал с меня одежду - не расстёгивал пуговицы, как Эдик, а нервно теребил их, некоторые отрывая с корнем, как сдирал с плеч некогда парадную блузку как ненужную тряпку, как оттягивал лифчик, больно сдавливая грудь, как стаскивал до колен юбку вместе с трусами...

Меня больше не тошнило от его спёртого запаха, не вызывала отвращения засаленная одежда, не отталкивали мозолистые грубые руки. Мне просто было всё равно. Мне хотелось домой... В тепло родных стен, на свою кухню, к аромату свежего кофе, к болтовне с Лерой, к горячему душу и тёплому халату... Просто пусть он выпустит меня отсюда живой. Остальное - мелочи. Только... Как он сам живёт в этом аду?! Неужели ему нравится... быть таким? Неужели он не понимает, насколько он отвратителен? У него, наверное, и бабы-то сто лет не было... А тут я... Господи...

Всхлипнула, чувствуя, как Гриша с остервенением трётся небритым подбородком по моей груди. На автомате попыталась оттолкнуть его, проваливаясь в истлевшую гору тряпья ещё сильнее и с ужасом понимая, что он почти навалился на меня всем весом...

Передернуло от брезгливого отвращения.

– Гриш, погоди...
– я снова постаралась отпихнуть его от себя, но безрезультатно.
– Гриш, послушай... Я... Я минет лучше... Слышишь?
– я в панике ударила его по спине.
– Я отсосу, хочешь? Только не трогай меня!
– я в истерике попыталась увернуться от него, просто не воспринимая мозгом тот факт, что он может трахнуть меня по-настоящему. Лучше телескопическая ручка... Да хоть ножка от табуретки, только не он! Не он...
– Ну хочешь...

– Не хочу, - его рычащий раздражённый голос сорвался возбуждённым хрипом.
– После этого... твоего... не хочу...
– он больно укусил меня за сосок, коленом растолкал мои стиснутые бёдра, перехватытил запястья.
– Не проси... лучше... Угомонись наконец...

Глупо было надеяться. Я ему всегда нравилась, сейчас я поняла это слишком отчётливо. Нет, не потому что я такая восхитительная и сногсшибательная, а просто потому, что иначе и быть не могло - во-первых, я - женщина, к тому же ненамного младше его, а баб этого возраста в нашем доме можно пересчитать на пальцах одной руки, и те замужем. А я всегда одна, и даже редких любовников прятала под покровом ночи от дочери и соседей. Во-вторых, я же специально улыбалась ему, обращалась за помощью, флиртовала, хоть на ком-то частично оттачивая бабские навыки обольщения, уверенная в своей безнаказанности. Мне же так льстило, когда сосед хоть иногда провожал меня оценивающим взглядом, хотя он и не показывал своих намерений до недавнего момента. А в третьих - я в некотором роде мысленно допускала нечто подобное между нами, но лишь в том случае, если Гриша бросит пить, начнёт одеваться и выглядеть соответственно, попытается ухаживать за мной... Нет, в качестве постоянного партнёра он в любом случае не рассматривался, а вот в роли вечно влюблённого ухажёра, готового прийти на помощь по первому требованию - вполне сгодился бы при определённых обстоятельствах...

Почему-то обожгло странное чувство стыда - неужели Эдик испытывает нечто подобное, когда возится со мной? Ощущение превосходства и одновременно брезгливое отвращение... Нет, я нравлюсь Эдику, конечно! Но... Это не та симпатия, которая может перерасти в нормальные серьезные отношения. Я изначально понимала, что я для Эдуарда Альбертовича одна из многих, и он просто позволяет мне прикоснуться к его миру, который далёк от меня как солнце... Но позволяет же! Лишь бы не вот через такое же стойкое отторжение, которое вызывает во мне этот сосед, так отчаянно нуждающийся в сексе после невольного просмотра живого порно на улице...