Не надо обещаний

– Вы же с ней никогда не ладили, так ведь?

То, что они не ладили, вряд ли удивительно, учитывая их общий интерес к одной женщине, которая оставалась в полном неведении о существовавшем между ними соперничестве.

– Теперь это не имеет значения, – спокойно ответила Паола. – Если тебе неизвестно, то оповещу: уровень безработицы подрос, пока ты создавала свою империю за границей. У тебя большой выбор, чтобы взять кого-то, кто займётся твоей почтой. Для чего тебе я?

– Видимо, ты забыла, как хорошо мы работали вместе. Ты понимала меня с полуслова. Иногда я не могла отличить, где твоё письмо, а где то, что написала я.

Тогда как же получилось, что они не смогли понять друг друга, когда произошла та авария, печально подумала Паола. Руне и в голову не приходило, как девушке было важно, чтобы Руна нашла слова оправдания в её адрес. Взаимопонимание между ними пропало, а сейчас об этом и говорить смешно.

– Нет, ничего не получится, – произнесла Паола. – Мне лучше работать на дому, чем у кого-нибудь в фирме.

Руна успокаивающе замахала руками:

– Тебе ничего не придётся менять.

– Ты будешь присылать мне работу сюда?

– Я буду доставлять её лично, если это убедит тебя взяться за дело.

Перспективы иметь её в качестве клиентки, пусть и на самых безобидных условиях, оказалось достаточно, чтобы вывести Паолу из летаргического сна.

Как она может даже думать, стоит ли соглашаться на предложенную работу?

Достаточно того, что втянула Руну в музыкальные увлечения Элиота. А теперь ещё и работать на неё. Возможно, Паола чокнулась.

– Нет, я… ничего не получится.

– Потому что сохранилось кое-что из прошлого? Ведь так, Паола?

Девушка решила утаить собственные чувства и изобразила недоумение:

– Что за нелепая мысль. Тебя не было около четырёх лет. Ты и понятия обо мне не имела. А что, если за это время я вышла замуж за другую лесбиянку и усыновила детишек?

Во взгляде Руны мелькнула скорее насмешка, нежели беспокойство.

– Разве ты сделала что-нибудь из этого?

Паола задалась вопросом, для чего так торопливо старается отдалить её от себя. Ведь когда-то мечтала навсегда остаться с Руной и пусть не родить, но хотя бы усыновить детей, внешне похожих на неё, но конец этим мечтам положило нежелание Руны поверить ей.

– Конечно нет, – резко ответила Паола, раздражённая её вопросом. – Мне было не до этого, очень занимала работа, чтобы снова утвердиться в рекламном бизнесе.

– Работа не оставляла времени для любовных отношений? Ну не расточительство ли в отношении одного из твоих главных талантов?

Паолу залила краснота, и она начала помешивать ложечкой горячий чай, который не собиралась пить. Девушка и не подозревала о своих талантах, пока умелое обучение Руны не вызвало к жизни такую страсть, которая вначале поразила её. Успокаивали заверения любовницы, что то, чем они занимаются, не только естественно, но и единственно верно для них.

– Кажется, ты уверена, что мои, как ты их называешь, таланты попусту растрачены, потому что я занята работой? – попыталась защититься Паола. – Вероятно, обо мне не так часто упоминали в газетах, как о тебе…

Лицо Руны стало грозным:

– Итак, в твоей жизни много женщин или это какая-то одна?

Паола содрогнулась внутри, получив косвенное подтверждение всем газетным сплетням о Руне. То, что она с готовностью поверила во враньё Паолы, для неё лишнее свидетельство многочисленных связей Руны с гомосексуалистками. А чего Паоле следовало ожидать? Руна богата, знаменита и чрезвычайно привлекательна. Паола не думала, что это открытие станет настолько болезненным для неё.

– Я думаю, тебя это не должно касаться, – заявила Паола, вне себя от испытываемого ею нервного напряжения.

Как она сможет работать с Руной, если даже такая короткая встреча превратилась в эмоциональную встряску?

К удивлению, Руна утвердительно кивнула:

– Ты права, меня это не касается. Однако мне неприятно сознавать, что ты должна выбиваться из сил, когда я могла бы тебе помочь.

Итак, предложение работы, оказывается, – всего-то благотворительность с её стороны. Руна испытывала жалость к Паоле. От этого стало очень горько.

– Знаешь, тебе лучше уйти. Если ты хочешь заниматься с Элиотом, можешь придерживаться программы, существующей в его школе. Это не отнимет у тебя много времени.

– И не приведёт меня опять к твоим дверям, – заключила Руна. – Сожалею, но ты вынуждаешь меня отклонить просьбу Элиота.

Разочарование, написанное на лице Паолы, утаить было невозможно.

– Ради всего святого, почему? Потому, что я не приняла твоего предложения о работе… или потому, что не оправдала надежд четыре года тому назад и теперь ты хочешь отомстить мне?

Взгляд женщины ожесточился, подчёркивая твёрдую решимость, разъясняя без слов, почему она добилась такого могущества в мире бизнеса. Когда требовалось, она была подобна статуе, высеченной из камня.

– Месть ни при чём. Перед тем, как появиться тут, я проверила, что собой представляет эта школьная программа. Она чересчур поверхностна и рассчитана только на то, чтобы создать дополнительную рекламу школе за счёт славы некоторых знаменитостей. Программа не предусматривает углублённого занятия вокалом.

– Школа и не ставит этой цели, иначе она никогда бы не получила поддержки от людей, которые заняты карьерой. Программа должна только развивать способности и таланты, вселять веру в собственные силы. Чудес никто не ожидает.

– Знаешь, для развития способностей нужны тесные связи с учеником, и я готова тратить время и силы, однако не иначе. Моё предложение звучит так: всё или ничего, Паола. Итак, что?

Паола нерешительно сжала пальцы рук.

– Не лучше ли тебе обсудить это с родителями Элиота? Они возвратятся в следующем месяце. Любое решение потребует их участия.

Казалось, своим уверенным и спокойным взглядом Руна кидала вызов:

– Я так и собиралась поступить. Только пока могла бы многое дать для вокального развития мальчика. Упущенное сейчас время уже не наверстать никогда.

Женщина загоняла Паолу в угол, та начинала терять голову.

– Это шантаж. Ты вынуждаешь меня работать с тобой в обмен на согласие помочь Элиоту.

В глазах Руны мелькнуло нетерпение:

– Понимай, как хочешь. Ты могла бы работать, пока я буду заниматься с твоим племянником? Думаю, так мы могли бы убить двух зайцев.