(Не)настоящий папа

Попросил Марию соединить меня с Прохоровым. Сейчас крайне важно правильно выстроить каждый свой шаг. И горе-профессор на данный момент у меня в приоритете.

31

— Владимир Александрович, я не понимаю… — Ровно через полчаса после моего звонка плотный испуганный мужчина тер потный лоб за столом моего кабинета, поглядывая на заявление Марины. Затем отвернулся и принялся помешивать черный чай с лимоном.

Стоило сообщить, что над ним повисла угроза заявления о возбуждении уголовного дела за мошенничество, как он бросил все дела и примчался ко мне. Ситуация, конечно, спорная, но этого вполне достаточно, чтобы направить энергию ректора в нужное русло.

— Григорий Владимирович говорил, что проблем не возникнет. А тут заявление! Мы ведь справимся с этой проблемой?

— Григорий Владимирович вам и не такую свинью подложит, я уже объяснял. Он выльет в свет все свои грязные предположения насчет вас с Мариной и неоспоримыми фактами приукрасит. Верите или нет, ректором вам не остаться при любом раскладе. Особенно если на вас заведут уголовное дело.

— Да как же так! Ведь вы обещали мне помочь! А получается… лопату вручаете, чтобы побыстрее закопаться.

Ох, с каким удовольствием я бы вручил тебе лопату, горе-профессор! Одной весомой проблемой меньше. Только вот не мои это методы.

— Я хочу предложить вам совершенно другой вариант развития событий. Вы отказываетесь от жалобы на Марину. Взамен она не подает встречное заявление.

— Но тогда Громов меня со свету сживет! Польет грязью с ног до головы и меня и Мариночку.

Печешься ты отнюдь не о Мариночке.

— Виктор Васильевич, скажите правду: это клевета?

— Разумеется! — и снова этот оскорбленный тон.

— В таком случае мы подадим на Громова жалобу на клевету, если он рискнет вас оговорить. Я буду представлять вас в суде.

Профессор стал белее чашки чая, что держал в руках.

— Предлагаете мне судиться с Громовым?

Я сжал челюсти. Ну конечно, это пострашнее будет, чем вгонять в долги беззащитную девушку, но выбора у Прохорова не остается.

Видимо, мой взгляд оказался еще красноречивее мыслей. Потому что ректор подскочил и поторопился распрощаться:

— Мне нужно хорошенько все обдумать, прежде чем принимать подобные решения…

Я тоже поднялся, спеша разъяснить положение дел раньше, чем он сделает ноги:

— Если вы решили рассказать все Григорию Владимировичу — можете не торопиться. Это сделаю я сам. И вам следует понимать, что договор на оказание юридических услуг заключен между вами и мной. А ваш наставник, мягко говоря, не при делах. Уверяю вас, это так и останется — горой за вас никто стоять не будет. — Видя, что ректор колеблется, я снова показал ему на стул. — Присядьте и дайте мне спокойно объяснить, почему этот вариант для вас — наилучший из всех зол.

Виктор Васильевич сглотнул, вновь промокнул мокрым платочком лоб и неуверенно плюхнулся на место. Так-то лучше.

— Во-первых, в ближайшем будущем у ребенка Марины появится законный отец. И это серьезно подорвет лживую легенду Громова, не позволяя ему поливать ваше имя грязью. Во-вторых, когда он поймет это и попытается надавить новыми угрозами, вы зафиксируете все разговоры, тем самым обезопасив себя от дальнейшего шантажа. Защиту, как ваш адвокат, я вам гарантирую. В-третьих, Громов всеми правдами и неправдами постарается избежать судебных разбирательств, потому что для таких людей, как он, важно сохранять свое имя незапятнанным в глазах общества. В-четвертых, вы сможете избежать ответного заявления от Марины и сохранить свою репутацию. Ну и наконец, в-пятых, вы самому себе докажете, что ваши хорошие отношения с покойным Константином Григорьевым стоят того, чтобы не очернять их ложными жалобами на его дочь.

Я буквально видел, как происходят все мыслительные процессы в круглой большой голове горе-ректора. Он достаточно долго молчал, краснел, бледнел, покрывался испариной, пока, наконец, не выдал вопрос:

— Вы действительно будете меня защищать?

— Даже не сомневайтесь. Вам нечего бояться.

— И то, что вы сказали про отца ребенка Марины, — правда?

Я кивнул. В подробности углубляться не стану.

— Тогда я готов рискнуть. Что нужно делать?

— Замечательно, — ответил я, понимая, что первый раунд за мной. — Первым делом вы напишете расписку, что Григорьева Марина ничего вам не должна.

32

Марина

Я смотрела на счастливого сына, занятого сбором нового конструктора «Лего», и не могла спрятать от Владимира улыбку. Постоянно на меня поглядывая, последний проверял все действия Кирилла согласно инструкции. Меня уже давненько не удивляла хорошая усидчивость сына, если в его руках оказывались новенькие детали. А вот папа был поражен. Он-то готовился если уж не собирать за сына самолет, то как минимум помогать, а тут только и слышно: «Вова, смотри, как я сделал».

Большое здание аэропорта уже нашло место среди ряда самых любимых игрушек в комнате, и сейчас к нему элемент за элементом собирался не меньших размеров самолет, у которого открывались все двери и люки, имелось два пилота и пять пассажиров.

Пошла вторая неделя с того момента, как во время очередного визита в лагерь Владимир вручил мне заверенную расписку о возврате долга и самым строгим тоном объявил, чтобы впредь я уделяла больше внимания таким важным моментам даже в отношении самых близких людей. Про то, как складываются его переговоры с отцом Сергея, мне не рассказывали, но меня не оставляло ощущение, что я взвалила на своего бывшего (если можно так выразиться) мужчину непосильные проблемы. Вот смотрела на его красивый профиль и жалела о том, что я далеко не экстрасенс и не умею читать мысли.

Со стороны Владимир выглядел таким же спокойным и уверенным в себе. Он мягко улыбался нашему сыну, внимая каждому его слову. В награду за совместную игру ему были торжественно вручены два крыла от самолета, которые можно было прикрепить самостоятельно. Совру, если скажу, что мне не нравилось смотреть на эту парочку. Сын светился от радости: глазки сверкали, улыбка не уходила со щек, а смех разливался на всю игровую.

Только вот сейчас Кириллу пора спать. Владимир в этот вторник приехал позже обычного, навестил Оксану и пришел к нам. В любом другом случае я бы уже давно дала Кирюше щетку в зубы и готовила ко сну, но он с таким нетерпением ждал каждого приезда Владимира, что я просто не могла увести его раньше, чем он достроит подаренный самолет.

Оксана знала — Владимир нас навещает. После одной из репетиций она подошла ко мне и сказала:

— Я знаю, что, когда папа приезжает ко мне, он потом навещает вас.

— Хорошо, — только и смогла ответить я.

— Почему?

— Потому что мы дружим. Это ведь неплохо, правда?

Девочка отвела взгляд и пожала плечами. А мне показалось, что такому раскладу не больно-то рады. Особенно это было заметно вчера, когда Кирилл подошел к Оксане в столовой и спросил: «А когда приедет твой папа?»