(Не)настоящий папа

34

Когда Владимир говорил о том, что будет развивать мое желание, в воображении вопреки всем принципам морального кодекса представлялись его жаркие поцелуи и умелые прикосновения. Честно сказать, стоило представить, как его губы касаются моих, а руки дарят чувственные ласки, сон как рукой сняло. Смогла забыться только под утро. Ну а как следствие — проспала на пару с Кирюшей завтрак.

Так вот что удивительно: меня даже никто не спохватился! Возможно, сотрудники решили, что после вчерашнего «спектакля» я попросту спряталась. Но как бы мне ни было стыдно за своего кавалера, в первую очередь я тут работаю. Пусть за меня периодически просит высокое руководство, от занятий с детьми и внутреннего распорядка сей факт не освобождает. Потому неслась сломя голову в столовую, чтобы не оставить голодным собственного ребенка.

А ближе к обеду я получила огромный букет алых роз. Никогда раньше не видела такого количества цветов в одной композиции. И даже предположить не могла, сколько же их было собрано в корзине! Забрала посылку на пропускном пункте и поставила в зале на подоконник. В моей спальне уже места не хватало из-за новых игрушек, которыми Владимир задаривал Кирюшу. Вынула конвертик, практически не сомневаясь, что цветы мне вручили именно от его имени. Только вот надпись гласила обратное, обрушая на меня холодное тоскливое разочарование.

«Прости, Маришка. Я сильно виноват перед тобой! Я бы не стал делать тебе ничего плохого! Прости! Всегда твой, Сергей».

Только когда улыбка сползла с губ, я осознала, что вскрывала конверт, улыбаясь. Приехали! Я уже на подсознательном уровне жду знаков внимания от Владимира. Хочу принимать его ухаживания! Жду встреч с ним не меньше, чем наш сын! Значит, простила? После всего одного слова «прости» теперь с трепетом мечтаю увидеть снова! Так не пойдет. Да, он уже достаточно много сделал для меня с момента нашей первой встречи в лагере. Но даже если на подсознательном уровне я признаю, что готова дать нам шанс стать ближе друг к другу, ему об этом знать не обязательно! Пусть докажет, что в этот раз его намерения гораздо серьезнее, нежели были раньше.

Разглядывая розы, задумалась и не заметила, как в зал подтянулись мои маленькие актеры. Оксана, увидев букет, сильно нахмурила брови и даже не поздоровалась. А вот Кристина, мама которой в самый последний момент пошла на попятную, оставив дочь в лагере, хихикнула и тут же зашепталась с подружками. Насколько мне известно, конфликт завершился тем, что девочки взаимно извинились, только взаимной любви от этого у них не прибавилось. Кристину по просьбе матери перевели в другой отряд, и они теперь практически не пересекались.

— А цветы вам папа Оксаны подарил? — полюбопытствовала Кристина перед началом репетиции.

У меня чуть челюсть на пол не упала. Я посмотрела на девочку, не понимая, какое ей дело до сего факта. А краем глаза заметила, что Оксана чуть повернулась и навострила ушки, прислушиваясь к моему ответу.

— Так не пойдет, девчата. Давайте не задавать мне вопросов, которые вас совершенно не касаются.

— Это такой секрет? — хихикнула Кристина, вздернув светлые бровки.

— Далеко не секрет. Только вот спрашивать у руководителя такие вещи некрасиво.

— А принимать ухаживания папы Оксаны за спиной у жениха, значит, красиво? — видимо, сейчас Кристина повторила главную сплетню лагеря.

Сказать, что это было обидно, — значит ничего не сказать. Я буквально вспыхнула от негодования! Прославилась я знатно, ничего не скажешь. Скоро судачить обо мне будут даже младенцы! И можно смело забыть об уважении как рабочего коллектива, так и детей. Особенно детей! Еще не хватало, чтобы на Кирилле это как-то отразилось!

— Кристина, выйди, пожалуйста. — Я показала девочке на дверь, а когда она непонимающе захлопала глазами, добавила: — На сегодня ты освобождена от репетиции, а завтра я поставлю вопрос о твоем отстранении от участия в моем спектакле.

— Это еще как? — недоверчиво ощетинилась девочка.

— Очень просто. Руководитель в этом зале я. Прошу тебя выйти и не задерживать репетицию. Разговор продолжим завтра.

Девочка нервно фыркнула и, грозно пробубнив себе под нос «Я все расскажу папе!», вышла за дверь.

Я оглядела оставшихся детей, которые с любопытством вытягивали шеи, глядя, как удаляется их дерзкая подружка, и спросила:

— У кого-то еще остались вопросы, которые не касаются спектакля?

Тишина.

— Вот и славно, тогда начнем репетицию!

35

— Я просто не могу поверить, Елизавета Федоровна, что ваши сотрудники ставят личные отношения выше своих профессиональных обязанностей! — услышала я визгливый голос хамоватой брюнетки, когда открыла дверь кабинета директрисы.

Разумеется, мое решение отстранить Кристину от игры в спектакле не только не поддержали, но и разгромили бурей протестов. Особенно со стороны матери девочки. Только вот можно смело заявить, что высокомерная брюнетка в курсе регулярных визитов в лагерь ее бывшего любовника. Значит, решение, что я обдумала ночью, пока тщетно пыталась уснуть, верное. И пусть Катя дуется сколько угодно.

— Добрый день. — Я прошла в кабинет, стараясь не встречаться с разъяренным взглядом матери Кристины.

— Добрый? — взвизгнула та. — У вас он, может, и добрый! Вы слишком много на себя берете, дамочка! На каком таком основании вы хотите отстранить мою дочь от спектакля? Она театральный кружок с шести лет посещает! Между прочим, у выдающихся руководителей! Не то что…

Виктория не договорила, смерив меня брезгливым взглядом.

— Марина Константиновна, присядьте, пожалуйста, — устало вздохнула директриса, показывая на мягкое кресло. — Виктория Львовна, попрошу не повышать голос. Не вынуждайте меня напоминать вам, где вы находитесь.

— Можете не уверять меня, что это детское учреждение! Я нахожусь в любовном гнездышке вашей сотрудницы, — парировала та, стрельнув в меня кровожадным взглядом. — А когда ей посмели сделать замечание, решила права свои покачать! И не стыдно совсем!

— Виктория Львовна, не переходите границы. Владимир Савицкий посещает лагерь по договоренности со мной. И далеко не в том ключе, в котором вы обрисовываете его визиты.

Оскорбления бывшей любовницы Владимира я еще могла потерпеть, но сейчас вся напряглась. Если Елизавета Федоровна в курсе отцовства Владимира, меньше всего мне хотелось, чтобы она об этом кому-то рассказывала. Но когда директриса заговорила, тема касалась не моего сына:

— Ваша дочь продолжит играть в спектакле, я вам обещаю. С Мариной Константиновной мы этот вопрос обсудили. Она согласна, но при условии, что впредь Кристина будет вести себя подобающим для воспитанницы образом.

— Это не творческий лагерь, а какой-то балаган! Зря я не забрала дочь еще в прошлый раз!

Елизавета Федоровна снова вздохнула и перевела на меня измученный взгляд. Да, с такими важными дамами сложно найти общий язык. Да и положение не позволяет реагировать на хамство.