Не оглядываясь назад

– Нет, не Сириус!
– грубо рыкнул Кевин.
– Отвечай!

Митч с трудом втянул в себя воздух и последним в жизни усилием выдавил:

– Он... Май... Майкель... с твоим... бр... братом...

Попытки завершить фразу были пресечены смертью. Короткий хрип - и голова Митча безвольно упала назад, мощная шея странно удлинилась. Судорога пробежала по крупному телу медведя, он слабо дёрнулся несколько раз и затих навсегда. Только тёмные глаза бездумно смотрели в небо. Кевин опустил труп на землю и выпрямился. Лапы его были в крови. Медведь навострил уши - вдалеке уже надсаживались сирены полицейских автомобилей и скорой помощи. Подняв пистолет, запятнанный кровью, Кевин сунул его к себе в карман и побежал вслед за братом наверх. В спальне Амелии Козлов пытался остановить кровотечение у брата, крепко прижимая к его груди ярко-оранжевую майку - первое, что попалось в шкафу на глаза.

– Потерпи, брат, - тихо успокаивал брата Борис.
– Я вызвал врачей.

– Борис, копы! Они уже близко!

– Ребята...
– прохрипел Рэймонд и с трудом приподнял голову.
– Уходите... Прячьтесь... Оставьте меня...

– Замолчи!
– коротко бросил Козлов. Майка уже намокла от крови, и медведь снял с себя пиджак.

– Всё будет... хорошо...
– хрипло и тяжело дыша, простонал Рэймонд.
– Бегите, быстро!

– Надо бежать, Борис, уходим!
– схватил брата за плечо Кевин. Он тоже, видя раненого брата, волновался за его жизнь, хоть и сохранял рассудок - понимал, что задерживаться ещё дольше нельзя.

– Я... не умру...
– попытался улыбнуться Рэймонд, но улыбка вышла похожей на гримасу боли.
– Бегите же, ну!

На улицу, где стоял дом Амелии, уже въехали полицейский автомобиль и фургон скорой помощи. Кевин бросил на брата извиняющийся взгляд и получил в ответ еле заметный кивок. Потом, не говоря ни слова, схватил брата за локоть и поволок его в коридор, а оттуда - из квартиры в подъезд и на чердак. Забираясь наверх, медведи уже слышали голоса полицейских и докторов.

***

Джип, с выбитыми стёклами и покрытый пятнами крови, быстро ехал по безмолвным улицам глухого района Зверополиса. Амелия быстро крутила баранку и не отрывала взора от дороги, но в её широко раскрытых глазах метался ужас. Лонгтэйл, морщась от боли, прижимал левую лапу к пробитому плечу, место, где ещё недавно был палец, горело, словно в огне. Лапа была замотана длинным рукавом рубашки, который Лонгтэйл наспех оторвал. Дома на узкой улочке постепенно сошли на нет, дальше простирались длинные ряды гаражей. Здесь никого не было.

– Сверни туда, - указал Лонгтэйл на проезд между гаражами. Амелия послушно вывернула руль в нужную сторону, автомобиль, проехав около сотни ярдов, завернул за угол и остановился. Тигрица убрала лапы с руля и посмотрела на них. От сковавшего её ужаса она не могла вымолвить ни слова, только одна картина стояла перед её глазами - мощного вида вооружённые медведи, одетые в чёрное, свистящие во все стороны пули... Умирающий Митч, изрешечённый пулями и сползающий по двери, его последние слова, произнесённые натужным хрипом...

– Детка, - повернулся к Амелии Лонгтэйл.
– Как ты? Цела? Они не попали в тебя?

– Ми... митч...
– заикаясь, процедила шокированная Амелия.
– Он остался там... Мы его бросили... Бросили, Сириус!

Из глаз тигрицы текли слёзы, разыгравшаяся сегодня на её глазах сцена, полная крови и смерти, оказалась ужасной. Амелия была не готова к такому повороту событий, слишком много сегодня свалилось на неё.

– Бросили... бросили...
– словно заведённая, повторяла она, трясясь всем телом.
– Они убили его...

– Мы не можем вернуться, Эм, - вздохнул Лонгтэйл, который сам не мог прийти в себя после того.

– Там сейчас полиция!

Стресс оказался Амелии не по силам, она уронила голову на руль и затряслась в рыданиях.

– Эм, - Лонгтэйл осторожно придвинулся к тигрице и обнял её здоровой лапой.
– Эм, посмотри на меня. Посмотри!

Дрожащая тигрица повернула к возлюбленному залитую слезами морду.

– Я знаю, тебе страшно, - попытался успокоить любимую Лонгтэйл.
– Сейчас мы уже ничего не сможем сделать для Митча. Это ужасно, да... но он сам сделал свой выбор и велел нам бежать. Мне тоже его жаль, очень жаль! Он был моим другом, потому и остался, чтобы мы с тобой смогли уйти от этих головорезов!

Амелия потрясла головой, слёзы по-прежнему текли из её глаз. Вытерев лапу от крови, Лонгтэйл погладил тигрицу по щеке.

– Главное, что мы сейчас вместе. И скоро будем в безопасности, милая. Даю тебе слово!

Слова, толкая друг друга, вырывались из его пасти, а в голове тигр слышал голос разума. Разум словно ругал его, крича: "Скажи это своему погибшему другу!"

– Скажи мне, - всхлипнула Амелия, - скажи, сколько зверей погибло от твоих лап или по твоей вине? Сириус, чем больше я о тебе узнаю, тем мне страшнее находиться рядом с тобой! Я теперь вообще не понимаю, кто ты на самом деле!

От переполняющих её эмоций и ужаса тигрица почти кричала, после всех событий сегодняшнего вечера она была почти на грани нервного срыва. Она не могла говорить спокойно, не могла сидеть на месте, в любой другой момент Амелия бы выскочила из машины, если бы её не удержала лапа Лонгтэйла.

– Малыш, - прошептал тигр, осторожно сжимая лапу возлюбленной.
– Рядом с тобой я тот же Сириус, каким был с первой нашей встречи. Тебе пришлось пережить сегодня настоящий ужас после того, что ты узнала обо мне, нас чуть не убили. Я знаю, ты скажешь, что это из-за меня. Я не стану ничего отрицать, я тебе признался в том, что я совершал эти убийства по приказу и за деньги. Нет, послушай, постой!
– Лонгтэйл подтянул лапу Амелии к себе, увидев, что тигрица повернулась, чтобы выскочить из машины.
– Ты узнала меня совсем с ужасной стороны... но я тот же. Для тебя тот же! Я никогда не дам тебя в обиду и не допущу, чтобы с тобой случилась беда. Потому что я люблю тебя, я не хочу уходить без тебя! Клянусь тебе!

Амелия только опустила голову, слёзы продолжали капать на её колени. Лонгтэйл поднёс её лапу к своей морде и нежно поцеловал. Он чувствовал себя хорошо в полном смысле этого слова только тогда, когда рядом была она - его любимая женщина. На несколько мгновений тигр даже забыл о своих ранениях.

– Я тебя люблю, - повторил он и заботливо вытер слёзы с мохнатых щёк Амелии.

– Мне страшно, Сириус, - прошептала она, всхлипывая.
– Я думала... думаю, что страшнее для меня - находиться рядом с тобой или эти головорезы, хотевшие убить нас.

Лонгтэйл покачал головой и осторожно прижал голову Амелии к здоровому плечу.

– Неужели ты решила, что я причиню тебе вред?
– раздался тихий шёпот рядом с её ухом. В голосе звучала вся любовь тигра к любимой, и укор, и одновременно испуг. Сейчас Лонгтэйл ничего так не боялся, кроме потери самой дорогой, самой красивой и милой, самой родной для него женщины. Он уже осознавал, что не сможет жить без Амелии.

– Я не смогу жить без тебя, - сказал тигр и поцеловал тигрицу в лоб.
– Моя звёздочка...