Не отдавай меня

Меня все еще крутит от бессильной ярости и животного страха. На части рвет и разъедает кислотой от колоссальных усилий держать себя в руках.

– Ян...
– звучит тихое предупреждение с переднего сидения от Кости.

Наполняю легкие кислородом и разжимаю пальцы.

– Остапу набери, предупреди, что подъезжаем.

– Не наказывай Карлин...
– вдруг раздается еле слышный лепет.
– Это я виновата. Я ее попросила.

– Дома поговорим.
– отрезаю я.

Дура малолетняя. Если бы я не решил вернуться раньше, ровно в этот момент ее бы уже закапывали в лесу.

Карлин еще большая дура, если решила, что я не трону ее из уважения к ее отцу.

Через пару минут оказываемся у заднего входа в частную клинику Гриши Остапенко, нашего штатного медика.

Стоя под фонарем, он дожидается, когда джип остановится и сам открывает заднюю дверь.

– Ого!.. Кто это?

– Девочка моя.

Тот, задрав брови, решает не уточнять и правильно делает.

– На каталку?

– Я сам.

Вылезаю из машины с Леной на руках, несу ее сразу в рентген - кабинет. Она, умница, лежит тихо с закрытыми глазами и даже не думает сопротивляться.

– Восьмерка сломана... продольная трещина на семерке...

Затем проверяем легкие и делаем ЭЭГ.

– Возможно развитие пневмонии, будь готов к этому...

– С рукой что?

– Ушиб, растяжение связок, глубокий порез.

Пока ей зашивают ребро ладони, я выхожу на улицу покурить. Травя себя никотином, слушаю как Костя с Адамом по телефону говорит. Его вызов я скинул, когда ладонь Лены осматривали.

Развернув телефон экраном ко мне, жестом спрашивает, не хочу ли я с братом поговорить.

Отрицательно мотнув головой, делаю новую затяжку.

Позже. Не хочу пока. Боюсь сорваться снова.

– Его не было на базе в этот момент.
– сообщает начбез, отключившись.

– Я знаю.

– Он точно мимо...

– Я знаю, блядь!.. Думаешь, поверю, что брат с бабами воевать станет?!

– Камеры Данияр вырубил... по просьбе Карлин.

– Закрыли его?

– Да.
– кивает он.

Тщетно пытаясь успокоиться, забиваю легкие дымом и наблюдаю, как рядом паркуется машина сопровождения.

– Как ты и думал, - продолжает Костя, - никто ее там не ждал, ну и... соответственно... никаких денег и документов, про которые говорила Карлин, не было.

– Что он должен был сделать?

– Убрать... у него удавка при себе была...

Взрыв. Тьма перед глазами, и эта удавка словно на моем горле затягивается.

– Где он?

– На базу увезли.

Кинув окурок в урну, в здание клиники возвращаюсь. Встав на пороге кабинета, складываю руки на груди. Лежа на кушетке с перебинтованной рукой, Лена смотрит на меня расфокусированным взглядом.

– Я ей снотворное уколол, пусть поспит...

Я глаз от нее отвести не могу. Жилы в узел завязываются, по оголенным нервным окончаниям ток бежит.

Убивать за нее буду.

Глава 33

Отключаюсь, когда машина трогается с места. Первые пару минут еще слышу приглушенные, доносящиеся словно издалека, мужские голоса. А потом провал.

Плотный, черный, теплый и уютный.

Несколько раз выплыть пытаюсь, но он поглощает меня снова и снова. И я покоряюсь, слабовольно качаюсь на его волнах и греюсь в тепле.

Просыпаюсь резко, от боли в боку. Перекатываюсь на спину и с трудом открываю глаза.

Моргаю несколько раз, потом осматриваться начинаю. Не моя комната. Чужая.

Белоснежный потолок со светильником в виде зигзага, широкая кровать, плотные портьеры на окне.

Устав от этого незамысловатого действия, роняю голову на подушку и закрываю глаза.

В груди давит. Все тело болит, будто меня самосвал переехал. Глубоко вздохнув, снимаю с себя одеяло и поднимаю надетую на себя футболку. На боку огромный черный кровоподтек, кожа стесана и места порезана.

Опускаю одежду и поправляю одеяло.

Воспоминания о вчерашнем дне поглощают так же, как воды той холодной глубокой реки. Захлебываюсь на несколько мгновений воздухом, давлюсь собственным дыханием и вся колкими мурашками покрываюсь.

Почти утонула. Почти умерла.

Господи...

А где я?..

Пытаюсь подняться на локте, но, застонав от боли, валюсь обратно. Еще ведь и рука...

В этот момент дверь комнаты открывается, и в комнату заходит Ян. Все связанное с ним я помню очень четко. Как мазки яркими красками на выцветшей газете. Застывшая маска его лица надо мной, как он снимал с меня мокрую одежду и от холода прятал в своей куртке. Помню его запах и силу рук.

Остановившись на пороге, он убирает челку со лба и, подойдя к черному шкафу, открывает дверцу и стягивает с себя черную футболку. Похоже, он еще не ложился.

– Где я?

– На третьем этаже.
– отвечает негромко.
– В моей комнате.

– Почему?

Оставив мой вопрос без ответа, он убирает футболку на полку, затем расстегивает ремень и снимает джинсы. Оставшись в одних боксерах, Лютый подходит ко мне и кладет ладонь на лоб.

– Как чувствуешь себя?

– Не очень.

Он, должно быть, очень зол на меня. Я убежала и доставила массу неприятностей.

Но страха на удивления нет. То ли это последствия полученных травм и пережитого шока, то ли его взгляд, когда меня из воды вытащили.

– Где болит?

– В боку и... рука...

– У тебя два ребра сломаны, придется потерпеть.

– Я знаю.
– говорю глухо.
– Я слышала, что после рентгена сказали.

Убрав одеяло в сторону, он делает то же, что и я перед этим - поднимает край футболки и смотрит на мой бок. Я, накрыв глаза сгибом локтя, не шевелюсь.

Чувствую, как касается меня пальцами и полноценный вдох делаю только, когда он возвращает одеяло на место.

Отходит, берет телефон с комода и кому-то звонит.

– Обезбол сделать надо и скажи, чтобы еды принесли.

– Я не хочу есть. Меня тошнит немного.

– Это нормально. Ты воды нахлебалась.
– кладет телефон обратно и открывает графитового цвета дверь, очевидно, в ванную.

Едва он уходит, я натягиваю одеяло до подбородка и снова осматриваюсь.

Просторная комната с мужским интерьером. Два шкафа, комод небольшой диван у окна и даже письменный стол и кресло. Ничем не пахнет, что не удивительно - он очень редко здесь бывает.