(Не)Падай

Я слышала много историй об абсурдном поведении звёзд на публике и каждый раз не бралась судить о той или иной ситуации, потому что саму правду, которую никак не передают новостные сводки (хотя отчаянно пытаются), никто так и не узнает. Однако я была склонна считать, что в конфликте всегда виноваты обе стороны хотя бы потому, что ни одна из них не применила самую верную тактику – дипломатический подход. Понятное дело, не все владеют навыками дипломатии, но всем знакомо понятие компромисса. Некоторые считают компромисс своего рода проституцией из-за неумения выразить свою позицию и неумения придерживаться её до победного конца, но я относила саму суть компромисса к выигрышному варианту развития событий, потому что только так человек сможет остаться человеком понимающим и эмпатичным, и победа будет прежде всего для себя самого.

Что произошло в случае с Клодом было загадкой. Я не бралась судить, ничего не зная, и это незнание мучило меня вплоть до той секунды, пока я не подошла к съёмочной площадке. Мне повесили на шею бейджик с надписью «ассистент», и я пошла по направлению к основному разворачивающемуся действу недалеко от павильона. Клод доигрывал сцену, в которой он шёл по улице мимо многочисленных бутиков рядом с милой девушкой. Они о чём-то разговаривали и улыбались. Увидев улыбку Клода, от моего сердца отлегло, потому что именно эта улыбка всегда символизировала для меня одно – что всё в полном порядке.

Когда прозвучало «стоп, снято», спустя пару минут Клод подошёл ко мне, на ходу прикуривая сигарету.

– Отойдём, – сразу же кивнул он в сторону.

Мы встали в теньке, спрятавшись от палящего солнца.

– Ну и?

Клод какое-то время молчал, сосредоточенно смотря вниз и обмозговывая, что мне сказать.

– Как я уже говорил, всё не так, как об этом пишут. – Наконец он посмотрел на меня и выдохнул струйку сизого дыма. – Мой коллега по фильму предложил мне выкурить косячок в перерыве.

– Косячок?! На съёмках?!..

– Погоди же ты, – с нажимом произнёс он. – Мы делали это в моём трейлере. Мы немного расслабились, стали чуть бодрее, активнее. Признаю, было дело – мы немного отошли от сценария, немного сымпровизировали… К сожалению, режиссёру это не понравилось и он решил перейти на личности, чего я от него никак не ожидал. Ну я и толкнул его плечом, когда уходил, и покинул съёмки.

К концу рассказа я уже хваталась за голову.

– Естественно, ему не понравилось! Кто в здравом уме вообще позволяет себе баловаться наркотиками на работе?

– Я знаю, это плохо, но… Мне было нужно, понимаешь?

– Нет, не понимаю.

– А я этого и не жду. Просто иногда такое бывает.

– В последнее время ты стал часто налегать на травку. Я долго молчала, но теперь не буду. Всё это чушь собачья, что она якобы помогает в повышении сенсорной активности. Единственное, что она делает – это туманит мозги и вызывает привыкание.

– Речь не об этом. Речь о ситуации. А ситуация такова, что в итоге всё закончилось хорошо. Режиссёр оттаял и в довольно сдержанных тонах мы обоюдно извинились. Мы по-прежнему в нормальных отношениях.

– И это, чёрт возьми, чудо! – В недовольстве я тяжело выдохнула.

Повисло молчание. Я слышала, как с тихим шипением сгорает табак с каждой затяжкой Клода и смотрела на него, стоявшего передо мной, но почему-то так и не покаявшегося в полной мере.

Я отвлеклась на свои мысли, а когда вынырнула из них, увидела у Клода тот же самый опустошённый взгляд, что и на выставке пару недель назад.

Я обернулась.

За моей спиной, метрах в тридцати шли двое мужчин, среди которых был режиссёр снимаемой кинокартины. Второго я не знала, но отчётливо помнила, что именно его лицо я видела на выставке, когда точно так же оборачивалась на толпу через плечо. Удивительное совпадение.

Они не спеша шли по направлению к нам.

С каждым их шагом Клод бледнел и бледнел, и я не успела ничего спросить, как двое уже подошли к нам на расстоянии вытянутой руки.

– Клод, хочу познакомить тебя и твою ассистентку с Нилом Уайтри, новым сорежиссёром картины.

Нил, лысый средних лет мужчина, улыбнулся, растянув губы в тонкую линию, однако его взгляд, направленный на Клода, был очень странным, таким, какой кидают друг другу люди, познакомившиеся в каких-то противоречивых обстоятельствах, но не видевшие друг друга уже несколько лет.

– Приветствую. – Нил протянул руку Клоду.

Клод посмотрел на эту протянутую руку как на нечто очень опасное и радиоактивное, но медленно, заторможенно, вытянул вперёд и свою руку для слабого рукопожатия.

– Да, добрый день, – произнёс Клод почти безэмоционально.

Тем временем представленный нам сорежиссёр галантно поцеловал мою руку, явно находя меня достаточно интересной.

– Приятно познакомиться, – сказала я.

– Клод, – главный режиссёр обратился к нему, напоминая, – через пятнадцать минут начинаем.

Клод ничего не ответил, в упор смотря в лицо Нила, и даже ни разу не моргнул. Это было одним из тех его состояний, которое я никогда не могла правильно интерпретировать.

– Ладно, ребята, мы пошли к площадке. Не задерживайтесь.

Пару часов я стояла среди съёмочной группы, наблюдая процесс съёмки, и, надо сказать, с Клодом сделалось что-то не так. Он едва был сосредоточен на своих репликах и один эпизод приходилось переснимать несколько раз. Впрочем, в итоге он сделал своё дело как и подобает профессионалу, но для этого ему пришлось действовать сквозь волевое усилие.

В конце съёмочного дня по предварительной договорённости мы вместе отправились в его трейлер. Там Клод ощутил себя более-менее раскованно, расслаблено, и я, решив воспользоваться моментом, спросила:

– Почему ты так странно реагируешь на Нила? Вы с ним знакомы?

– Прошу тебя, Нора, давай не об этом. Просто посиди со мной немного. Можешь даже остаться. Так будет даже лучше, но, – сразу же он обозначил условие, – мне нужно курнуть, и я хочу сделать это без нравоучений.

– Потому что «так нужно»? – спросила я.

– Потому что так нужно, да.

Я сидела рядом с ним на кровати и наблюдала за развитием с каждым днём укрепляющейся в нём зависимости и ничего не могла с этим сделать. Мне было горько.

Горько оттого, что Клод налегает на травку, и горько оттого, что я не знала, чем помочь хотя бы потому, что Клод не имел привычки распространяться о причинах своих «пограничных» состояний.

Около десяти минут мы просидели молча.

– Ты не хочешь остаться один? – запоздало спросила я в ответ на приглашение переждать в его трейлере ночь.