(Не) пара для вампирессы

В последнее время я много работал. Просто потому, что мог себе позволить. Я уже не ощущал необходимости на что-то копить (прошёл год с момента покупки недвижимости в Лоско-сити, и я успел встать на ноги) или кого-то обеспечивать, так что продолжал мотаться по съёмкам, потому что дело шло. Потому что любил эту работу. Потому что, вопреки всему, она позволяла забыться.

Ну, а деньги лишними не бывают. Хотя ощутимая статья расхода у меня одна: качественная дорогостоящая техника. Камера, объективы, которых у меня, как у модницы туфель, свет и отражатели, ну и конечно, ноутбуки.

Один — лёгкий и тонкий, который я могу взять с собой при необходимости. Второй — мощный и широкоформатный, выполняющий роль домашнего, но больше рабочего компьютера. Именно на нём творится магия постобработки.

Остальное — мелочи в сравнении с уровнем заработка: поездки на э-мобилях, оплата боевых секций и тренажёрного зала, когда на него хватало времени, да всякие повседневные бытовые нужды.

Ввалившись в студию, я сначала решил, что ошибся дверью. Однако ключи, которыми я её открыл, разуверили меня в возможности забавной оплошности.

Более всего она походила на уютный кабинет массажиста, разве что слишком просторный. В квартире царил полумрак, и повсюду трепетали огоньки свечей — я даже не припоминал, чтобы когда-нибудь запасался таким их количеством.

В высокотехнологичном Манополисе перебои с поставками электроэнергии — это нонсенс, редкое исключение из правила. Обесточь его, и жизнь в городе встанет, а волна возмущения и негодования избалованных жителей снесёт всё на своём пути.

Оттого вдвойне неожиданно было попасть в царство колыхавшихся огней и мягких переливов, тепла и уютного сумрака, обволакивающего, как таинственный флёр. Нет, я, конечно, знал, что появление женщины меняет дом, но чтобы настолько!

Кстати, о женщинах. Стоило захлопнуть за собой дверь и сгрузить вещи на пол (для кого покупал банкетку в прихожую?), как из ванной комнаты выплыла Николь. Если бы я что-то пил или ел, то наверняка поперхнулся бы. Усталость как рукой сняло.

Дело в том, что от обнажённой ладной фигурки, словно выточенной из белого мрамора, взгляд отделяла разве что простыня, в которую, на манер платья без бретелек, завернулась вампирша. Влажная, полупрозрачная. Дающая простор воображению.

Давайте будем честными: обнажённых женщин разной степени совершенства я вижу почти каждый свой день. В любой позе, какой скажу. И нередко — более чем откровенной. Тем не менее, эстетичное зрелище, развернувшееся перед глазами, взволновало меня, отложилось в памяти игрой света и тени, невинности и соблазна, чарующей естественности.

Сквозящий эротизм, пропитавший те пару мгновений, что я ещё не успел совладать с собой, не казался ни нарочитым, ни наигранным. И я малость увлёкся.

Раскрыв губы и выдавая себя с головой, медленно скользил взглядом по складкам шелковистой ткани, по округлым бёдрам, по изящному изгибу талии — такой же тонкой, как у известной актрисы Орсей Леран, по молодой груди и напряжённым от холода соскам, по длинной шее и, наконец, к светлым глазам.

Видимо, краснеть Николь всё-таки не могла, несмотря на лёгкий испуг и смущение. Ничего, я покраснею за нас обоих. Её замешательство хлестнуло по лицу, вырвало из прекрасного наваждения: откуда-то из зелёных долин и прозрачных ручьёв, где могла бы плескаться притягательная наяда, если бы не пила кровь других живых существ.

Вспыхнув, словно старшеклассник, я отвернулся.

— Извини, Ник, — голос прозвучал на удивление ровно — такой спокойный, мягкий, словно принадлежал не мне.

Окончание имени опять где-то затерялось, хотя я понятия не имел, как относится гостья к подобному своеволию. Я любил короткие имена и прозвища, однако не все могли похвастаться тем же.

— Я не ожидал такого… эффектного выхода.

Короткое молчание сменилось перезвоном колокольчиков, журчанием воды в горном источнике. Только спустя пару минут я признал в нём лёгкий смех девушки. Замер, как зачарованный дурак, и так же улыбался.

Сирена — она сирена и есть. Обманчивая, притягательная и опасная. А я с ней в игры играю, как зазевавшийся рыбак.

— Я не знала, когда ты вернёшься, — в негромком невозмутимом голосе слышалась ласковая улыбка, и я, оттаяв, обернулся, улыбнулся в ответ.

Николь подтянула импровизированный наряд, за которым стелился длинный шлейф, колыхавшийся при каждом шаге.

«Взгляни на неё, Марк, как она держится, несёт себя», — зазвучал в голове лукавый голосок Дженны, словно она стояла за спиной и тоже против воли любовалась врождённой грацией вампирши.

— Я и сам не знал, — отозвался, громадным усилием воли заставив себя отмереть и расслабиться.

Я наклонился и переложил рюкзак и наплечную сумку на банкетку — надо же когда-то начинать приучать себя к полезным привычкам. Последняя съёмка затянулась и знатно вымотала меня. Ненавижу работать с новичками в своей сфере. Не со всеми, конечно, с определённым подвидом.

Есть, к примеру, девочки из захолустья. Амбиций выше крыши, но они ничего не боятся и готовы работать. А есть чёртовы недотроги, которым и хочется, и колется. Которых приходится уговаривать. Раздеться, раскрыться, расслабиться. Я — фотограф, а не грёбанный психолог. Если они зажимаются уже на съёмке с мужчиной, то чем намерены покорить искушённую публику Манополиса?

Бесит!

Нет, определённо пора начинать брать с них двойной тариф. Так сказать, порог вхождения в отрасль. И опытные искусительницы мне спасибо скажут — конкуренцию в их профессии никто не отменял, она растёт и растёт с каждым годом. Всем хочется непрерывного внимания и красивой жизни. Однако не каждая задумывается, какой ценой они достаются.

Проблема состоит в том, что не поймёшь, с кем имеешь дело, пока не столкнёшься в работе. Некоторые молоденькие девочки заслуживают помощи. Всё осознают и много работают, часто — потому что вынуждены незавидными обстоятельствами жизни.

И многим не хватает одного шага, того самого волшебного пенделя, чтобы вырваться за грань посредственности и обратить на себя внимание. Агентов, покровителей, других фотографов, ну и, конечно же, первых клиентов.

Так вот, этот последний шаг, счастливый билет — я.

Я не самовлюблённый ублюдок (разве что чуть-чуть), просто я умею делать свою работу и делать её лучше других. А также знаю себе цену. Жизнь научила, когда талантом и трудоспособностью юного простака пользовался всякий, кому хватало ума.

Ладно, оставим лирику за дверью. Вместе с работой. До конца дня мне предстояло решить другую немаловажную дилемму: что делать с Николь? Не может же она торчать у меня вечность. Во-первых, я не арендатор. Во-вторых, она сама загнётся от тоски и безделья, сидя в четырёх стенах. В-третьих, она вампирша.

Строго говоря, стоило поставить этот пункт на первое место, ну да чёрт с ним. Я не мог каждый вечер подставлять под удар новую «Дженну». Мало того, что это безнравственно, так ещё и чужая тайна выплывет на поверхность. Хотя с момента, как я ввязался в очередные неприятности, она перестала быть чужой.