(Не) пара для вампирессы

— Не торопись, милый, — усмехнулась, стирая кровь с лица. Её фигура двоилась, я закрыл глаза и поморщился. — Ты пришёл за правдой, так вот тебе правда, смотри, — промурлыкала, довольная собой, склонившись к моему уху.

Я решил подыграть ей.

Потешить чужое самолюбие, пока не восстановлю хотя бы часть сил. Не смыкая губ, смотрел на неё заворожённым взором. Если абстрагироваться от вампиризма, в остальном это не составляло труда: на мне сидела красивая полуобнажённая женщина, которая заставляла кровь и стынуть, и кипеть.

Хищно улыбаясь, любовалась своей жертвой, обескровленной и опьянённой.

И не ожидала, что эта жертва одним рывком подомнёт её под себя. Оказавшись сверху, уже я вдавил чужие запястья в кровать. На миг в голове мелькнула шальная мысль, но остатки благоразумия задавили её на корню. Видимо, лицо выдавало истинные эмоции, потому что улыбка бессмертной стала шире.

— Хочешь меня?.. — прошептала она, извиваясь подо мной, заставляя в полной мере ощутить гибкое молодое тело.

Николь не сопротивлялась и глядела так, что лишала свободы воли безо всякого внушения. Прикрыв веки, я крепче сжал тонкие запястья и сделал глубокий вдох, стараясь справиться с порывами неверного тела.

— Не тебя, — произнёс севшим голосом, уклонившись от поцелуя чувственных губ, которых жаждал больше всего на свете. Бессмертная недоверчиво сощурилась, ёрзая бёдрами по окаменевшему паху, заставляя мысли путаться. — Тебя я не знаю. И не хочу знать.

— Лжёшь, — на выдохе прошептала искусительница, не отрывая томного взгляда от моего лица. — Возьми меня, Марк… Потому что, если ты меня отпустишь, я убью тебя.

— Я не стану развлекать тебя, — нахмурившись, покачал головой. — Так что можешь переходить ко второй части.

Если и броситься в бездну с головой, после короткого мига наслаждения меня ожидал тот же исход. Поэтому я не собирался потакать прихотям вампирши. Смертным не привыкать, что ты не можешь владеть тем, чего желаешь.

Я всё ещё удерживал подругу за руки, но для сытой бессмертной это ровным счётом ничего не значило. Если бы она хотела убить меня, я уже был бы мёртв.

Николь замерла, гипнотизируя взглядом глубоких карминовых глаз. Казалось, она боролась с собой, но что толку, когда обе её части ненавидели меня одинаково сильно.

А вот я вопреки всему её возненавидеть не мог. Как бы ни старался.

— Зачем ты здесь? — ласкающий слух голос дрогнул, как и её губы. На короткий миг она стала прежней, или мне лишь показалось. — Почему не боишься смерти? Ради чего ты пришёл?

— Я любил тебя, — лицо скривило горькой усмешкой.

Было больно даже думать о чувствах, не то что говорить.

Николь выдохнула и расслабилась в моих руках. Багряная тьма отступала, словно затихающая буря, обнажая серо-голубую радужку заблестевших глаз.

— Но больше это не имеет значения. Ладно, ты предала и подставила меня — не привыкать, впрочем, — но ты подставила и Дэвида. А у него семья, маленькие дочки. Зря я поверил тебе. Зря спас в ту ночь.

Я отпустил её и поднялся на ноги. Насущный вопрос, останусь ли жив, перестал волновать меня. Николь села на кровати, устремила на меня взор, в котором ненависть смешалась с отчаянием.

Вспомнились так некстати слова о том, что слёзы делают вампирессу жалкой. Уж какой-какой, а жалкой она не выглядела. Напротив — несгибаемой, полной чувства собственного достоинства. Только где оно было раньше? Когда свернула шею беззащитной смертной?

— Марк, я…

— Убирайся в свой Дракард, — обрубил, не став слушать. — Тебе нет места среди нас. Хоть Дженну пожалей.

Девушка вздрогнула и обняла себя за плечи, не сводя с меня беспокойного ищущего взгляда. Не стоило ей искать во мне то, что сама же и уничтожила. Его во мне не осталось.

Я ушёл, не оглядываясь.

Накинул куртку, впрыгнул в ботинки и вылетел на лестницу, желая как можно скорее забыть и чужие апартаменты, и провальный разговор, и уж тем более всю эту страницу своей жизни.

Оказавшись на свежем воздухе, вдохнул полной грудью. Холод выжег лёгкие, но не противоречивые чувства, клокотавшие в душе. Запрокинув голову, взглянул на далёкие небеса. Как и в роковой вечер, с которого всё началось, из-за облаков выглядывала яркая полная луна.

Оценив насмешку судьбы, я свернул на центральный пешеходный проспект.

Надо надраться.

Следующие несколько дней прошли если не в запое, то в состоянии, близком к нему. Я всегда знал, что алкоголь не решает проблем, но в случае, когда не помогают ни работа, ни спорт, ни исступлённая усталость, иного не оставалось.

Крепкие напитки же позволяли забыться. Хотя бы на время. Притупить воспоминания, заглушить эмоции. Не думать ни о чём и ни о ком.

Количество съёмок сократилось вдвое.

Иногда я отказывал в сессии и давним клиенткам, потому что видеть не мог тошнотворных элитных проституток и прогнившее общество, в котором они вращались.

Общество, частью которого я больше не хотел являться. Впервые за последние годы я ощутил, насколько пуста и никчёмна моя жизнь, несмотря на то что её наполняли блеск и роскошь.

Вновь всплыла тоска по Ларе.

Если бы в тот поворотный момент всё сложилось иначе, и я женился бы на женщине, которую любил, какой стала бы моя жизнь?

Я никогда не признавался себе в том, что в душе завидовал Дэйву и его дружной семье. Возможно, не случись тогда трагедии, и по моим апартаментам тоже носились бы две озорные дочки. А лучше сыновья.

Кажется, я ударился в рефлексию. Ни к чему хорошему это не приведёт.

Особенно учитывая, что тосковал я не только по погибшей невесте. Николь тоже умерла в моих глазах, но оставалась в памяти. Пусть мы и расстались, её присутствие по-прежнему ощущалось.

И как бы я ни пытался отравить и обмануть мозг, соблазнительная вампирша не покидала мои мысли. Я старался убедить себя, что ненавижу её, и не мог. За что нереализованная ненависть устремлялась на себя самого.

Как же я жалел, что не успел отдаться в рабство госпоже Фёргус и улететь в Яфрейн. Смена обстановки, окружения и направления деятельности — это то, в чём я отчаянно нуждался. Ребекка, к слову, прилетела в Касию на похороны сестры и заканчивала её дела, но я не смел показаться старшей сестре Лемейн на глаза.