Не погаси огонь...
Шрифт:
26-го августа. Пятница
День простоял отличный, на море штиль. В 10 час. отправился с Алексеем на «Работника», осмотрел его и поблагодарил офицеров и команду за службу. Вернулся домой к докладам: Коковцова, Саблера и Тима шее а. Завтракали: т. Михень, Елена, Ники и Сергей. Затем принял Кассо и Арсения Карагеоргиевича. Погулял 20 мин. В 4 1/4 поехали вдвоемк т. Евгении. В 6 час. принял кн. Голицына по учрежд. И.М.Читал. Обедал Миша. Весь вечер занимался и укладывал вещи.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Столыпин оставил Санкт-Петербург и приехал в Киев
С первой же минуты по прибытии к месту торжеств министр почувствовал, что он здесь гость нежеланный. Оказалось, ему «забыли» предоставить служебный автомобиль, даже не выделили экипажа, и он вынужден был нанять извозчика. Под резиденцию премьера были отведены не апартаменты свиты в Мариинском дворце, где предполагал остановиться и император, а две маленькие комнаты в первом этаже генерал-губернаторского дома. И что выглядело уже совершенно недопустимо – просматривая отпечатанные в типографии списки лиц, включенных в поездку на царском пароходе по Днепру и Десне в Чернигов, Петр Аркадьевич не увидел своей фамилии. Опечатка, ошибка писца или умышление? Он приказал адъютанту, чтобы тот выяснил. Вскоре адъютант доложил: «Флаг-капитан Нилов уведомил, что, хотя число мест на пароходе весьма ограничено, ваша фамилия была включена, однако вычеркнута дворцовым комендантом Дедюлиным». На душе у Столыпина стало еще тяжелей.
Генералу Курлову доложили, что Кулябко просит немедленной встречи.
– Пригласите.
Павел Григорьевич сам с нетерпением ждал прихода подполковника. Мысль, зародившаяся во время последнего разговора с полковником Додаковым, преобразовалась в твердое решение.
Вот уже несколько дней, с той памятной беседы с дворцовым комендантом еще в Царском Селе, из головы генерала не выходили слова флигель-адъютанта: «Есть достойные люди… Вам следует подумать…» Все чаще встречаясь с Дедюлиным по делам службы и ловя на себе его тяжелый, словно бы оценивающий и молчаливо вопрошающий взгляд, Курлов гадал: «Что комендант хотел сказать? К чему меня побуждает?..» А как надобно, чтобы поскорей все разрешилось! Кончатся торжества, придется возвращаться в столицу – как раз к сроку оплаты векселей… В обществе не любят банкротов. Полный крах. А министерский секретный фонд? Маячит, подобно звезде над головой. Кажется – протяни руку и ухватишь. Боже сохрани и помилуй! Звезды, они холодны на небосводе. А так – горячей солнца. Сгоришь!.. А если все же попробовать? Осторожненько… Озноб нетерпения змейкой полз по спине. Покалывало в кончиках пальцев. То же чувство азарта, как за карточным столом, когда понимаешь: у тебя такой расклад, что можно сорвать банк.
Выслушав доклад Кулябки о визите Аленского, Курлов сухо осведомился:
– Сведениям можно доверять вполне?
– Агент серьезный. Зарекомендовал себя множеством акций.
– Выяснено, против кого замышляется террористический акт?
– Пока еще нет. Сотрудник обещал узнать это при последующих встречах со злоумышленниками.
– Против государя?.. Сомневаюсь… Абсурдно… – начал как бы размышлять вслух генерал. – Охрана их величеств организована так тщательно, что комар не пролетит… Может быть, против министра просвещения Кассо? Студенческая молодежь ненавидит его… Хотя вряд ли: во всех мероприятиях по подавлению волнений в университетах Кассо действовал по указанию Столыпина… Да, вероятней всего – против Петра Аркадьевича. Как зовут злоумышленника: Николай Яковлевич? Яковлевич?.. Надо полагать, что террорист – иудей. В случае даже безуспешного покушения на государя – не избежать еврейского погрома, террорист будет учитывать и это. Что же касается Столыпина, то он здесь – почти без охраны, гостем… Да-да… Подумать только! – Он нахмурил брови. – Их главный враг – Столыпин?
– Не знаю…
– Кто же еще? Он, безусловно он. Эту развращенную молодежь воодушевляют примеры Каляева и Сазонова. Им жизни не жалко, им надо в историю войти! Герои!.. Да, Столыпин – вот их цель. Для них наш высокочтимый министр –
главный виновник притеснения инородцев и вообще всего, всех мер… Я убежден, что не ошибся. А вы как полагаете?– Совершенно согласен, господин генерал. – Кулябко почувствовал некоторую растерянность.
– Тщательно разработайте агентурно-оперативный план, порекомендуйте осведомителю идти навстречу всем просьбам террористов. Это нам поможет завлечь их в свои сети и предупредить события.
Курлов вынул из стола две пачки картонок. В одной пачке они были ярко-оранжевого, в другой – ярко-синего цвета.
– Вот билеты в сад Купеческого собрания и в Городской театр. Я специально выделил их для вашего отделения. Если по ходу дела агенту понадобится присутствовать в саду и в театре, выдайте ему.
– В места высочайшего посещения? – озадаченно проговорил подполковник. – Но Аленский в соответствии с «Инструкцией»…
– Вы сомневаетесь в агенте? Минуту назад вы утверждали, что вполне доверяете ему. Вы пытались ввести меня в заблуждение?
– Никак нет! – поспешил ответить Кулябко. – Но…
– Без всяких «но»! Ваш родственник Додаков уже докладывал мне об этом деле. У Виталия Павловича сложилось об Аленском такое же впечатление, как и у вас, – смягчился генерал. – Итак, не мешкайте, Николай Николаевич. Доведите до сведения агента, что акт против государя обречен на полную неудачу. Действуйте в контакте с полковником Додаковым. Обо всем важном немедленно докладывайте ему или мне. – Послюнявив сухой палец, Курлов пересчитал цветные картонки, протянул подполковнику. – Для ваших сотрудников. Фамилии проставите сами.
Нет, он не хочет, не хочет, чтобы стреляли в него!.. Пока что эти верят. Но завтра они перевернут вверх дном Кременчуг, процедят все пароходы и поезда – и обман с «Николаем Яковлевичем» обнаружится. Тогда не подступишься ни к кому. А дней остается все меньше… До пятого сентября… Шагреневая кожа. А уж те медлить не станут… Решено… Решено! Сегодня будет стрелять он! Ночью! Когда Кулябко наверняка один…
Богров снова сунул браунинг в карман.
На звонок долго не открывали. Потом зашаркали шлепанцы.
– Все спят. Вам кого?
– Передайте хозяину – Аленский. Срочно!
– Открывай, Дуся, ох-хо-хо, открывай! – знакомо пророкотало из-за двери.
Дмитрий сжал пистолет. Прогремели засовы. За горничной, в распахнутом халате, стоял сонно улыбающийся Кулябко. Он радушно развел руки:
– Жду вас не дождусь, мой дорогой! Куда это вы запропастились?
«Пропал! – в отчаянии подумал Богров, разжимая пальцы. – Не могу я в такого…»
– После второй встречи с Кулябкой, о которойяуже сообщал, Аленский вчера вновь явился к нему, но не на квартиру, а прямо в отделение. Подполковника на месте не оказалось, и агент оставил ему записку. Вот она. – Додаков выложил на стол мятый листок.
Товарищ министра разгладил его, начал читать:
– «У А ленского ночует сегодня приехавший из Кременчуга Николай Яковлевич, про которого сообщал. У него в багаже – два браунинга. Говорит, что приехал не один, а с девицей – Ниной Александровной, которая поселилась на неизвестной квартире, но будет завтра у Аленского между 12 и I час. дня. Впечатление такое, что готовится покушение на Столыпина и Кассо. Высказывается против покушения на государя из опасения еврейского погрома в Киеве. Думаю, что у девицы Нины Александровны имеется бомба. Вместе с тем Николай Яковлевич заявил, что благополучный исход их дела несомненен, намекая на таинственных высокопоставленных покровителей. Аленский обещает во всем полное содействие. Жду инструкций».
– Что делать дальше? – спросил Додаков, когда Курлов дочитал.
– Агент должен присутствовать во всех местах, где будет Столыпин. И Кассо, – распорядился генерал. – Агент знает террористов в лицо и поможет их обнаружить.
– А если не успеет – и они…
– Опередить их – это уже забота охранной службы.
Все еще сомневаясь, правильно ли он понял приказ товарища министра, Додаков предложил:
– А не проще ли устроить засаду в доме агента и захватить пресловутого Николая Яковлевича до задуманного им акта?