Не погаси огонь...
Шрифт:
Недавно в тайной сокровищнице охранного отделения засверкал новый черный камень. Роман Малиновский. Пожалуй, по ценности своей он должен был сравниться с такими перлами провокации, как Азеф или Вяткин. Обстоятельства его появления были банальны. В давнем прошлом Роман Малиновский служил вольноопределяющимся в лейб-гвардии Измайловском полку. После службы овладел ремеслом токаря, но больше проявил свои способности в кражах со взломом, за что и был трижды судим. Отбыв последний срок наказания, он стал выдавать себя за персону, «прошедшую» по революционному делу, – это совпало с духом времени, с подъемом волны после Кровавого воскресенья. Рабочие приметили «борца за идею», выдвинули, избрали даже секретарем одного из профессиональных союзов в Питере. К началу прошлого, десятого
Беседа завершилась тем, что арестованный дал «правдивые показания»: точно и полно ответил на все вопросы, касающиеся участников, дел и намерений подпольной организации. Был отпущен и с того дня, с 23 мая 1910 года, стал платным агентом охранного отделения с жалованьем 50 рублей в месяц. А чтобы не пало на него подозрение, были освобождены «из-за отсутствия улик» и все другие, взятые вместе с ним.
Первое донесение «Портного» – такую кличку получил новый агент – помечено 5 июля 1910 года. Тогда он представал еще как меньшевик-ликвидатор. Но, по указанию Заварзина, «постепенно, после серьезных размышлений», решил перейти к большевикам. «Выступайте среди своих смелее! Выполняйте любые их задания! Клеймите строй, установления, порядки!» – наставлял его полковник.
Теперь начальник отделения мог рассчитывать, что «Портной» добьется выдвижения своей кандидатуры в качестве делегата на предстоящую конференцию. Уж ему-то никаких препятствий с отъездом за кордон охранная служба чинить не будет: счастливого пути, «сотрясатель устоев»!.. Вот только удастся ли Малиновскому узнать заранее, где и когда намечено провести конференцию?..
– …Хотя, повторяю, агентурная обстановка по империи в целом благоприятна, нам необходимо выработать меры к предупреждению возможности повторения революционного движения пятого года, – вел к концу свой доклад Макаров.
«Начал за здравие, а кончает за упокой», – подумал, с трудом сдерживая зевоту, Заварзин.
Фон Коттен, вернувшись на Мойку, в свой кабинет, тут же приступил к осуществлению замысла, пришедшего ему на ум во время доклада министра. Этот замысел он решил держать в тайне, чтобы не пришлось делить славу успешной операции ни с сослуживцами, ни с департаментским начальством.
Сейчас он вызвал штаб-ротмистра Петрова. А когда офицер вошел, начал разглядывать его с таким интересом, будто видел впервые. Петров приосанился.
– Примеряю на вас рабочую блузу, – сказал Михаил Фридрихович. – Превратитесь в пролетария на ближайшее время.
Петров гмыкнул.
– Будете делегатом на предстоящую социал-демократическую конференцию.
– Пролетарием куда ни шло, но как же делегатом? Нужны полномочия. К тому же они всех своих знают в лицо!
– Молодой человек, вам не следует торопиться. Моя мысль такая. Один делегат от столичного комитета означенной партии уже является ликвидированным. Второго мы арестуем в ближайшие дни во что бы то ни стало. Мне уже известна его фамилия. Это есть некто Онуфриев, рабочий. Он обеспечен наружным наблюдением. Моя идея есть такая. – Полковник достал из сейфа карту, разложил ее на столе, повел карандашом, объясняя свой замысел. – Мы ликвидируем Онуфриева. Вы поедете вместо него. Или отправитесь под другой фамилией, это не имеет значения. Мы примерно знаем, каким путем
они едут: им помогают контрабандисты. Постарайтесь подобраться к ним. Надо хорошо решить, каким путем вы поедете.Можно через Сувалки. Департамент располагает там адресом партийной явки. Однако прусскую границу освещает Заварзин… – Михаил Фридрихович не договорил, но сам подумал: московский коллега вполне может и помешать. – Есть вам другой путь. Южней. Через Радом и далее – в Австро-Венгрию, в Краков. Этот путь есть более предпочтительный для нас. Тем более что, по всей вероятности, именно Краков – место будущей конференции. Вам надлежит выезжать в самое ближайшее время. Мне нужно знать, где и когда предположена быть конференция. Прежде всего – где. Такое есть ваше задание.
– Любопытное задание, – штаб-ротмистр проследил по карте.
– Как только узнаете, где она собирается, возвращайтесь. Вас будет ждать представление к награде.
Начальникам Тифлисского, Пермского, Уфимского Губернских Жандармских Управлений, Московского, Киевского, Екатеринославского, Бакинского Охранных Отделений.
Департамент Полиции просит Ваше Высокоблагородие сообщить, какие имеются в Вашем распоряжении сведения о членах большевистского Организационного Бюро и о личностях избранных делегатов, присовокупляя, что во исполнение циркуляра Департамента Полиции от 16 октября 1911 года за № 108619 как означенных членов Организационного Бюро, так и делегатов надлежит подвергнуть аресту в целях недопущения перехода ими границы для участия в конференции.
…С момента последней ликвидации сношения Русского Организационного Бюро с гор. Москвою и областью Центрального промышленного района прерваны окончательно и восстановить их социал-демократам не представится возможным.
Что касается Петербургской социал-демократической организации, то делегатами от нее на конференцию избраны рабочий Обуховского пушечного завода некий Норов, а также чертежник Балтийского завода Онуфриев, проживающий за Невской заставою…
10-го ноября. Четверг
Поразительный день, жаркий как в августе м-це в Крыму, в тени около 15, а на солнце 30°. Во время прогулки вспотел отчаянно. Дул сильный вдоль берега, шлюпки с яхты подходили у купальни. Завтракали семейно, т.к. почти вся свита была приглашена на турецкий крейсер. Он ушел из Ялты в 3 1/2 . Хорошо поиграли в теннис и пили чай в домике. Прибыли новые бумаги, за кот. я принялся на весь вечер.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
– Принимайте гостей! – Пятница переступил порог квартиры в доме на улице Коллонтая.
– Прошу! – От стола поднялся им навстречу мужчина с коротко стриженной бородкой и обвислыми усами. – Альберт? Входьте. Утешен се же вас видзе.
Это была проходная кухонька. На табурете в углу – таз и кувшин с водой. На плите – прикрытые газетой примус, чайник и посуда. И тут же около плиты – письменный стол, заваленный исписанными листками, типографскими гранками, газетами, книгами.
– Есть дело. Где можно поговорить?
Мужчина развел руками: мол, вот все мои апартаменты. Антон понял: его спутник хочет, чтобы он не присутствовал при разговоре. Путко уже привык к этой его деловитой бесцеремонности, на которую нельзя было и обижаться. Повернуться и выйти?
– Подождите здесь, – сказал сам Пятница. – Мы скоро вернемся.
А через полчаса, когда они снова собрались втроем, показал на хозяина дома:
– Товарищ Юзеф. Ему нужен помощник. Возражений нет?
– Ну что ж… – До этой минуты Антон не понимал цели своей дальнейшей поездки с Пятницей и уже начал надеяться, что через день-другой доберется наконец до Парижа. – Если так нужно…