Не(полное) зачатие

– Ты - не кусок сала, - отчеканил я.
– И мне с тобой хорошо.

Кинув на нее недвусмысленный взгляд, я добавил:

– И было бы еще лучше, если бы ты не занималась беговыми упражнениями.

Она покраснела и больше ничего не сказала. Оставшийся путь до дома мы проехали в молчании.

Квартира была погружена в полную темноту, когда мы наконец оказались дома. Не сговариваясь и стараясь не шуметь, прошли в комнату Оксаны, чтобы посмотреть, как там Рома. Но Ромы в колыбели не было.

Я перехватил испуганный взгляд Беляшкиной и оба мы, как по команде, ломанулись в спальню к бабуле. Я искренне надеялся, что спит Надежда Петровна в закрытой сорочке, ну или хотя бы под одеялом. Потому как остаться ждать снаружи, лично не убедившись, что мой сын в безопасности, попросту не мог. Даже ради бабулиной скромности.

Бабуля, однако, уснула все в том же халате, в котором я видел ее каждый день. Рома мирно спал рядом, и мы с Оксаной, облегченно выдохнув, вышли из комнаты, не став будить ни сына, ни бабулю.

Вернувшись к себе, мы, как женатые полвека супруги, стали раздеваться. Я стянул пиджак и стал развязывать галстук. Оксана тайком стянула чулки и вышла из комнаты, чтобы переодеться в свою антисексуальную пижаму. Которая, впрочем, ничуть не ослабляла моего желания под нее пробраться.

– Ты мне не поможешь… с молнией?

Вернувшаяся все в том же платье Беляшкина смотрела на меня смущенно и одновременно так многообещающе, что я ощутил, как сердце стремительно набирает бег.

– Конечно, - кивнул я, привлекая ее к себе. Кровь помчалась по венам с дикой скоростью от осознания того, что мы сейчас одни. Нет, повторять прошлую ошибку и переть прямо, как танк, я больше не собирался. Но и не воспользоваться ситуацией тоже не мог.

Медленно потянув замок молнии вниз, я коснулся обнаженной кожи Беляшкиной. Поначалу лишь кончиками пальцев. Я вел молнию вниз так неторопливо, что мои пальцы скользили по спине Оксаны в дразнящей ласке. А когда платье оказалось полностью расстегнуто, я нырнул ладонями под нежную ткань и осторожно стащил ее с округлых женских плеч. Руки Беляшкиной взметнулись вверх, впиваясь в мои, и она сдавленно сказала:

– Достаточно.

– Ты стесняешься?
– спросил я о том, что мне подсказал Вовчик.

– Я… - она запнулась и я, воспользовавшись этим, развернул ее лицом к зеркалу.

– Ты - красивая, - сказал твердо.
– И ты - моя.

Несмотря на слабую попытку сопротивления, я спустил платье до талии, обнажив полную, красивую грудь. Накрыв ее ладонью, сжал между пальцев напрягшийся сосок. Беляшкина замерла и я ощутил ее неуверенность. Которую хотел заставить ее забыть.

Отведя волосы Оксаны со спины, я коснулся губами ее шеи сзади, продолжая ласкать грудь. Беляшкина издала звук, похожий на стон, и откинула голову мне на плечо. Я понял, что она, наконец, немного расслабилась. Но, как бы ни хотелось, не торопился на нее набрасываться.

Я накрыл ладонью вторую ее грудь и стал ласкать сразу обе. Набухший член нетерпеливо пульсировал, упираясь Оксане в попку.

Сдерживая собственное нетерпение, я целовал Беляшкину за ухом, затем проскользил языком по шее. Она стояла, закрыв глаза, и прерывисто дышала. Оторвавшись от нее, я сказал непререкаемым тоном:

– Открой глаза. Посмотри, как я тебя ласкаю.

Мой палец потер чувствительный сосок и Оксана резко распахнула глаза. Наши взгляды встретились в зеркальном отражении и меня словно прошило током насквозь.

Развернув ее к себе лицом, я требовательно впился в ее губы и почувствовал, как она сама прижимается ко мне плотнее. Она хотела меня, а я - ее, и только это имело значение.

Продолжая целовать Оксану, я уложил ее на постель и, оторвавшись от сладких губ, сказал:

– Я хочу тебя. Раскройся мне.

Глава 35. Оксана

Раскройся мне…

И я уже готова была сделать все, что бы ни попросил Терлецкий. Пусть завтра я об этом пожалею и снова стану стесняться своего тела.

– Я ничего не умею, - смущенно пробормотала я, но это возымело совсем не пугающий эффект. Напротив - шеф издал какой-то утробный звук, в котором я слышала удовлетворение, и набросился на меня с таким голодом, что я возбудилась еще больше. И расслабилась окончательно.

Позволила снять с себя всю одежду, стала и сама раздевать Диму. А когда он вошел в меня, выгнулась ему навстречу, стараясь вобрать его член целиком.

Я видела, что он едва сдерживает себя, но мне было не нужно, чтобы шеф хоть в чем-то себя ограничивал. Я хотела и желала отдаваться и брать.

– Сделай хоть что-то, - взмолилась я, и Терлецкий (словно только мое разрешение ему и было нужно) начал двигаться. Как же мне стало хорошо! Я совсем не помнила наш первый раз, но эту близость собиралась запечатлеть в памяти до каждого мгновения!

Предчувствуя наступление оргазма (моего первого, когда я находилась с мужчиной), я беспокойно заерзала под шефом, и он приостановился и посмотрел на меня.

– Что-то не так?
– спросил, и мне стало неловко.

– Все так… просто мне… очень хорошо.

На лице Терлецкого появилась удовлетворенная улыбка, после чего он продолжил, да еще с такой скоростью, что мне стало окончательно приятно.

Почувствовав первые сладкие спазмы, я застонала, стараясь, чтобы это звучало не очень громко. Все же успокаивать ребенка (а то и бабушку) в разгар нашего первого трезвого секса мне совсем не желалось.

Когда жа первый оргазм схлынул, Терлецкий сделал то, чего я никак не ожидала. Перевернулся на спину и увлек меня за собой. И я почувствовала себя пушинкой! Как будто не девяносто килограммов весила, а от силы сорок.

– Я… - начала было, но меня тут же затопило новой волной наслаждения. Шеф приподнял меня и стал вбиваться с такой силой, что все мысли вылетели из головы, оставляя место эйфории.

Я летела на волнах удовольствия, чувствовала себя невесомой и хрупкой, и тот мужчина, что дарил мне эти ощущения, был со мной.

Наконец снова вскрикнув, я вцепилась пальцами в плечи Терлецкого, и он, сделав несколько последних движений, кончил вместе со мной. Как же сладко было это понимать! Шеф, у которого в постели перебывало столько модельного вида красоток, сейчас получал удовольствие от того, чтобы находился со мной. Это наша близость дарила ему то наслаждение, от которого он с рыком изливался в меня, забыв про предохранение.

Я упала рядом с ним и потянула на себя простыню (ну не могла я пока расслабиться рядом с Терлецким окончательно).