Не предать время своё

Много мест я объездил. Был на юге, и на севере был. Доходил и до тундры. Жил с оленеводами кочевой жизнью. Не отстала. Бродил до изнеможения по вилюйским марям [19] . Не отступила. Дошёл до гор Тибета. Кое-кто говорит, что там колыбель народа Саха. Прекрасная страна, где солнце восходит быстро и ярко… Не исчезла. Поехал туда, где, как говорят, люди живут беззаботно, – за океан. И это не помогло…

Но я не падаю духом. Думаю, что всё равно найду то место, где отстанет печаль, уйдёт боль и успокоится душа… – Человек, который любил путешествовать, посмотрел мне в глаза. Глаза у него были на удивление чистые и грустные.

19

Марь – заболоченная территория; возвышенная голая и открытая равнина.

Скоро я услышал, что человек, который любит путешествовать, собрался в дорогу.

Но в этот раз у меня совершенно не было зависти.

Экзамен

Я вернулся из армии и даже не успел сполна надышаться вольным воздухом гражданской жизни, как мать с отцом за каждым приёмом пищи начали пилить «тупой пилой» о том, что мне надо учиться.

Чтобы не огорчать их, я соглашался. «Да, вы правы, куда современному человеку без образования, без хорошей профессии? И шагу не пройти…» – и кивал головой.

Однако, как только наступал вечер, я выводил из гаража новенький мотоцикл «Иж-Планета Спорт», надевал на голову красный шлем и сразу оказывался в другой реальности, тут же забывая об учёбе.

Но однажды, прогуляв всю ночь напролёт, по привычке проснулся в 11 утра и, натягивая штаны, вдруг замер, держа их двумя руками и задумавшись. Жить так свободно и беспечно, конечно, неплохо, но долго продолжаться так не может: скоро жизнь ударит по башке и придётся подумать о работе и дальнейшей жизни… Может, действительно стоит поехать в город и попробовать поступить в вуз?

Решив так, я побежал к амбару, нашёл свои старые школьные книги и тетради, отряхнул с них пыль, схватил в охапку, занёс в комнату и выгрузил на кровать…

Скоро с деревенскими гостинцами для родни, у которой придётся временно пожить, – с довольно вместительным рюкзаком, заполненным свежим мясом, сметаной и вареньем, я поехал штурмовать высшее образование.

В городе стояли знойные дни, жарило нещадно. На первых порах я праздно гулял, знакомясь с жизнью столицы республики, выстаивая в длинных очередях, пил газировку и уплетал сладкое холодное мороженое.

Кроме этого любил постоять на какой-нибудь остановке и понаблюдать за толпой. То и дело бесшумно подходят пузатые автобусы, со стуком и скрежетом открываются настежь двери. Удивлялся, что они, словно большие жёлтые крокодилы, не разжёвывая глотают солидных дядек в шляпах, чем-то озабоченных нарядных тёток с накрашенными губами, детей, стариков… и проезжают дальше. Остановка опять заполняется новыми людьми.

Однажды из автобуса вышел парень, очень похожий на знакомого мне человека и, мелькая в толпе, начал удаляться. Я догнал его и хлопнул по плечу:

– Друг, Айал, здравствуй! Это ты?.. Что ты здесь делаешь?

Знакомый обернулся, просветлел лицом, узнавая меня, и протянул руку.

Мы с Айалом служили в одном полку, временами встречались, он человек очень спокойный и рассудительный. На первый взгляд кажется молчаливым и сдержанным, но когда знакомишься с ним ближе, это чувство тут же пропадает.

– Приехал попробовать поступить на учёбу, да подготовился неважно. Ну ничего, в этом году попытаюсь просто, а в следующем возьмусь основательно! – сказал приятель и по привычке погладил свою голову.

Ох уж эта незабвенная чёлка! У каждого из нас в детстве была такая привычка – когда нас ругали или мы чего-то стеснялись, то стояли, опустив глаза и поглаживая на голове чубчик, словно успокаивая себя. Но по мере взросления эта манера постепенно исчезала. А вот у Айала эта детская привычка почему-то осталась. Даже в армии он всё время норовил поправить на стриженой налысо голове несуществующую чёлку.

Узнав о том, что я собираюсь поступить на один с ним факультет, Айал обрадовался ещё больше, сказав, что нас стало трое: есть парень по имени Костя, тоже дембель, живёт в общежитии на Сергеляхе, мне надо с ним обязательно познакомиться.

И смело поволок меня за руку к автобусу.

Доехали до Сергеляха. Зашли в пятиэтажное каменное здание – здесь находилось общежитие для абитуриентов. Айал поискал по номерам, постучал в одну из комнат, и мы завалились туда.

Я с интересом оглядел убранство комнаты. Если повезёт, буду жить здесь, и мне стало удивительно: вроде такая маленькая площадь, но в ней как-то очень удобно разместились четыре кровати, трёхстворчатый платяной шкаф и стол. По всей стене наклеены вырезанные из модных журналов изображения мускулистых спортсменов-суперменов и красивых девиц, на столе среди пустых консервных банок, бутылок от кефира и корочек хлеба лежат раскрытые толстые книги и тетради.

С правой стороны, на старой железной кровати, вытянув длинные ноги, спал человек. Лица не видно, он закрыл его учебником «История СССР».

– Костя, вставай!

Когда Айал сдёрнул книгу, человек с возгласом удивления резко сел на кровати, потёр глаза и начал безостановочно тараторить:

– Айал, я нашёл новый способ подготовки. Не нужно мучиться и зубрить учебник, надо просто накрыть им голову и уснуть, тогда знания сами стекают и впитываются в мозг. Я поражён…

– Но я думаю, они так же быстро уносятся первым же ветром, – Айал быстро нашёл, что ответить, и Костя громко расхохотался.

Я незаметно изучал его внешность: широкие чёрные глаза, курчавые волосы, похож на иностранца. К тому же, когда встал, оказался стройным и высокого роста. За словом в карман не лезет, лёгок на смех и веселье – одним словом, парень, видимо, не промах.

– Вот, ещё одного фронтовика привёл, – Айал познакомил нас.

– Это хорошо! – Костя крепко пожал мою руку. – Будем брать крепость приступом. Три башки – это круто, соединим их вместе и обязательно поступим.

Эти слова сразу подняли мой дух, я посчитал себя почти поступившим в университет.

То, что мы являемся вчерашними армейцами, – единственный наш козырь в состязании с парнями и девушками, прибывшими напрямую со школьной скамьи, со знаниями свежими, словно утренняя шуршащая газета. Поэтому на консультации ходим в военной форме, при полном параде. Это сразу как бы меняет нас и возвышает перед другими.

Ребята помоложе робко уступают дорогу, а лица строгих преподавателей смягчаются, словно вата. Один из них даже завёл привычку здороваться с каждым из нас за руку, встречая в коридоре: «Ну что, Красная армия, университет штурмуем?» – и хлопать по плечу. А «Красная армия», прорываясь через один экзамен на другой, поймала кураж охотника, только вышедшего на промысел и подстрелившего первого зайца: мы с ещё большим усердием готовимся к следующим испытаниям.