Не пролететь мимо Земли

Лицо Вики изменилось. Она поняла, что музыкант не пропустит ее.

Девушка открыла рот и выпалила четыре слова, три из которых являются синонимом к слову «гомосексуалист», а одно характеризует мужчину, занимающегося оральным сексом с другим мужчиной. У Рикошета хоть бы мускул дрогнул на лице.

– Это все так, – сказал он совершенно спокойно. – Разница между нами в том, что когда я сосу, меня волнует только хуй. А тебя – машина, которая к этому хую прилагается.

Вика захлебнулась воздухом. Кусты снова затрещали, на этот раз за спиной у девушки. Вика обернулась. Лицо ее вспыхнуло торжеством.

– Проблемы? – сказал Костик.

– Костик, убери его! – воскликнула Вика. – Мне надо в армию друга проводить… одноклассника… А этот пидорас меня не пускает!

Костик перевел взгляд на Рикошета. Потертые кожаные штаны, прическа и серьга в ухе не составляли сомнений в том, дорогу Вике заступил нефор.

Опять.

Для бандита Костик был не слишком самолюбив, но еще не успел забыть унижения, испытанного им сегодня благодаря другому нефору. «Нет, не зря я все-таки за волыной заехал», подумал парень с удовлетворением. – «Слишком много их развелось…».

– Что ж такого, – сказал Костя спокойно. – Пусть девчонка попрощается.

– Ты наших дел не знаешь, – сказал Рикошет. – Она его не увидит.

Костик вздохнул.

– Не хочешь по-хорошему, значит, – сказал он. Рука его скользнула в карман пиджака. Рикошет увидел, как блеснул в руках у Костика ствол, но даже не вздрогнул, хотя внутри у него все оборвалось. Бандит уверенным движением прижал пистолет к бедру.

– А так? – спросил Костя.

– Нет, – сказал Рикошет.

– Вот кого я всегда мочил с особенным удовольствием, – сказал Костя.

Рикошет увидел, как он прищуривает один глаз. Музыкант видел по лицу бандита, о чем он думает. О том, что убийство, совершенное вместе, связывает людей крепче даже, чем постель.

Костя целился спокойно и профессионально, чуть ниже левого соска. Косте стоило немалого труда удержать руку, чтобы она не дрожала – до того его взбесило спокойствие незнакомого нефора. Ему хотелось видеть ужас на этом лице, мольбу и покорность. Но Рикошет смотрел даже не на него, а на Вику, с таким видом, словно пытался вспомнить что-то важное.

«Внимание, внимание», разнесся над вокзалом механический голос. – «Поезд номер…» – дикторша безжалостно сжевала цифры в невнятную кашу. – «Архангельск – Москва прибывает на первый путь».

Вика топнула ногой.

– Стреляй же! – крикнула она. – Поезд уйдет!

– Твой поезд уже давно ушел, – сказал Рикошет.

– Подожди, – сказал Костя спокойно.

Головы он, несмотря ни на что, не потерял. В грохоте приближающегося поезда вряд ли кто-нибудь обратил внимание на выстрел, что давало парочке шанс скрыться незамеченными.

Вдруг лицо Рикошета просветлело.

– Что же ты мне наврала насчет гаража? – спросил он Вику.

* * *

Андрей вышел из ларька, бросил взгляд на рощицу рядом с вокзалом и на миг оторопел. Поза, в которой стоял Рикошет, ему был очень хорошо знакома. Так стоит человек, в которого целятся. Свист увидел парня рядом с ним. Ствола Андрей не видел, он, очевидно, был в прижатой к бедру руке.

«Внимание, внимание», разнесся над вокзалом металлический голос, неприятный, как скрип железа по стеклу . – «Поезд номер…» – дикторша проглотила цифры, заменив их неразборчивым бормотанием. – «Архангельск – Москва прибывает на первый путь».

И вдруг Свист понял, чего ждет этот парень. Свистка или гудка приближающегося поезда. Тихонько матюгнувшись, Андрей кинулся в рощу, на ходу вытаскивая волыну и ксиву.

* * *

Рикошет услышал, как кто-то ломится через кусты за его спиной, а в следующий момент раздался голос, в котором он не сразу узнал голос Андрея.

– Всем стоять! – рявкнул Свист. – Милиция!

Слова произвели прямо-таки магическое действие. Вика и ее бандит исчезли с полянки, словно растаяли в воздухе. Исчез и мерседес, оставив после себя только облачко сизого дыма. Витек перевел дух и обернулся. Андрей как раз убирал пистолет и красную книжечку в карман форменной темно-синей куртки.

– Ты очень вовремя, – сказал Рикошет.

– Кто-то наверняка здесь остался, – сказал Андрей, внимательно глядя на музыканта. – Хочешь, поехали сейчас со мной в управу. Если они будут думать, что ты заяву накатал, они к тебе не сунутся некоторое время.

Витек отрицательно покачал головой.

– Ну смотри, – пожал плечами Свист.

– Я пойду к ребятам, водки выпью. Стакан.

Андрей окинул его критическим взглядом.

– На такую массу – два минимум.

* * *

Платформа почернела от высыпавшей из здания вокзала толпы. Офицеры пинками приводили в чувство призывников и загоняли их в вагон. Тех, кому не помогло даже это испытанное средство, заносили на руках.

Ребята торопливо допивали. За полтора часа ожидания Катя и Сергей сказали Роме все полагающиеся к случаю прощальные слова, Гарик тактично удалился, едва они вернулись со стеклянно позвякивающей сумкой. Рита же никогда не была словоохотлива. Девушка просто обняла Грина и принялась всхлипывать. Сергей вложил в ее руку пластиковый стаканчик с водкой, а Рома сказал, морщась:

– Ну что ты… как по покойнику…

Рита расплакалась.

Загрустившую компанию оживило появление Рикошета, который одним махом высадил два стакана водки.

– Тебя в Чечню хотя бы не пошлют? – спросила Рита.

– Не сразу, – ответил Грин. – Сначала полгода учебка. А потом – да.

– Может, эта проклятая война к тому времени закончится! – воскликнула Катя.

– Пока у американцев тендер на каспийскую нефть не истечет, вряд ли, – сказал Рикошет.

– Генрих Сергеевич обещал похлопотать, возьмет к себе, – сказал Грин. – Может, на пилота даже…

– Господи, ты с ума сошел, – сказала Рита, вытирая слезы.

– Не плачь, – сказал Рома. – Ты же знаешь, я не могу видеть, как ты плачешь…

Рита поняла, что на миг он снова увидел ее такой же, как той ночью – полуобнаженную, перепуганную насмерть, отчаянную и жалкую.

– Это не я, – улыбаясь сквозь слезы, ответила девушка. – Это небо.

– А и точно, – сказал Сергей, задрав голову.

Туча уже полностью закрыла небо, и пошел мелкий моросящий дождик, но они в суматохе прощания не обратили на это внимания.