Не слушай море

Я слушал молча, изредка кивая не в такт, но Кристина этого не замечала. Совсем стемнело, и мне показалось, что время уже перевалило за девять вечера. Свет в моей комнате по-прежнему горел – я специально не выключил его, чтоб отец думал, что я дома.

Крис спрыгнула с качели, и я повторил за ней. Мы стояли напротив друг друга, и я с любопытством ее разглядывал. На мне была толстовка с Пинк Флойд, а под ее курткой виднелась майка со Скорпионс. Я удивлялся – и как ей не холодно октябрьским вечером в тонкой футболке?

– Пошли на берег? – предложила Крис внезапно. – Море по ночам красивое.

Внутренняя интуиция визжала, что это опасно, но я кивнул, не решившись оставить Кристину одну.

Глава 2

Ночью Морельск был еще более жалким, чем днем – его виды не спасала ни линейка фонарей, загоравшихся у центрального проспекта, ни симпатичная набережная с раздолбанной брусчаткой. Из приоткрытых окон невысоких домов, особенно с первых и вторых этажей, слышались голоса людей, изредка – звон бокалов. Крис шла чуть впереди и не оглядывалась, торопясь к берегу, а я, не разделяя ее предвкушения, еле тащился. Хотелось развернуться и пойти обратно: я уже несколько раз пожалел, что вообще согласился на эту авантюру. Завтра в консерватории пары с восьми утра по специальности, а она меня на море тащит. Даже на часы смотреть было тошно – наверняка стрелки перевалили за десять.

– Мы надолго?

– Можешь не идти, если не хочешь, – спокойно отозвалась Крис, даже не обернувшись. И ее голос в вечерней тиши звучал еще ниже, чем показался на детской площадке.

Но я почему-то шел вперед. Мы приблизились к лестнице, которая вела к берегу. Крис медленно на нее ступила, боясь поскользнуться. У моря соль чувствовалась сильнее, ее запах забивался в ноздри, а тиной разило вплоть до самого пирса, и это было странным – обычно море цветет в июне, когда стоит безветрие и жара, а здесь зеленые водоросли прибивало к берегу, в них путались мелкие рыбешки и изредка плавал мусор. Но, на удивление, быстро исчезал – хорошо работали уборочные службы.

В темноте ни водорослей, ни рыбок, ни мусора видно не было. Пробирало холодом до самых костей, ветер забирался под толстовку, и я поплотнее застегнул куртку, до самого подбородка. Крис все также шла расстегнутой. Конечно, ей не надо было беречь голос, а у меня сплошные специальности, народные пения и практики по эстрадно-джазовому вокалу.

– Красиво, – кивнула она. Ночью белая пена от разбившихся волн казалась серой. Морская гладь была неспокойной, вода добралась почти до середины небольшого галечного пляжа. Летом здесь стояли лежаки, сейчас – только вмонтированные зонты покачивались на октябрьском ветру.

– И холодно, – вздохнул я. – А я знаю место, где Тасю нашли. Проходил мимо сегодня. Раз уж мы все равно пришли, можем…

– Веди, – Крис меня перебила, и я не успел закончить мысль. – Давай, погнали! Че сразу-то не сказал?

– Да не подумал… – я развел руками. – Только мне надо хотя б к двенадцати вернуться, пары рано утром…

Я не был уверен, что Кристина меня слышала: она сверлила мое лицо пристальным, нетерпеливым взглядом, и я, сдавшись, развернулся и пошел к жемчужной бухте. Крис неотрывно следовала за мной, ее дыхание сливалось с шумом волн, но я точно чувствовал ее присутствие позади. Массивные берцы громко топали по гальке, не то что мои легкие кроссовки на тонкой подошве. В них, признаться честно, было холодновато, но я не рассчитывал уходить дальше дворовой детской площадки.

– Куда мы идем?

– В жемчужную бухту, – отозвался я и за спиной услышал тихий смех. – Что веселого-то?

– Знаешь, почему эта бухта так называется? – Крис поравнялась со мной и закурила, в ее руке мелькнула бежевая пачка Camel. – Несколько лет назад там жемчуг морской нашли, прикинь? Настоящий. Такого в Балтийском море никогда не водилось, холодно ж. А тут чуть ли ни к берегу прибило этих моллюсков, ну и все, жемчуг чуть ли не рекой лился, даже мастерскую по украшениям открыли. Но потом моллюсков находить перестали, производство загнулось… Но бухту так и прозвали жемчужной. Там до сих пор все жемчуг найти пытаются, летом от пронырливых туристов вообще отбоя нет.

Это противоречило природе: я знал, что в реках, впадающих в балтийское море, есть пресноводный жемчуг; знал, что в море можно найти янтарь; но чтобы морской жемчуг в холодном водоеме?

– Такого не может быть, – скептически отозвался я. – Наверняка пресноводный.

– Зуб даю морской! – воскликнула Крис. – Отчим пытался этим заниматься, пока не прогорел. Так что точно – морской.

И все равно я смотрел на нее недоверчиво. Казалось, что меня пытаются обмануть как дурачка. Но Крис выглядела серьезной и даже не улыбнулась ни разу за весь свой рассказ.

– Можешь не верить, – она пожала плечами. – Твое же дело.

– Да у вас тут вообще ничему верить нельзя! Ты мне про жемчуг, батя про сирен… – я рассмеялся, хотя смешно мне не было. – Чушь.

Мы прошли до самого конца набережной и оказались у лестницы с острыми, залитыми бетоном камушками. От прошедшего недавно дождя они были скользкими, а перила не стояли. Шансы упасть взлетали вверх почти до максимальной отметки, но, собрав в кулак свои волю и чувство баланса, я все-таки сделал первый шаг. Кристина – за мной. И если я спускался медленно, по одной ступеньке, чтобы не расшибиться, то она точно решила – быстрее спустишься и меньше проблем будет. Поэтому ломанулась вниз почти бегом, и ей даже почти удалось без травм преодолеть лестницу. Только вот на последней ступеньке она то ли оступилась, то ли поскользнулась, и я услышал неприятный звук тяжелого падения и нецензурную брань.

– Жива? – с усмешкой поинтересовался я, спускаясь все также медленно.

Крис поднялась и потерла колено, а потом обтряхнула бедра от грязи.

– Жива, – передразнила она меня. – Давай, шевели задницей. Сколько можно плестись?

– Да уж точно не хочу разбиться! – отмахнулся я и все-таки, перепрыгнув через последнюю ступеньку, оказался рядом с ней. – Вон там ее нашли.

Я зашагал к берегу первым. Сейчас здесь не было ни машин полиции, ни скорой помощи, ни оцепленного красно-белой лентой квадрата. Только море, вытолкнувшее тело девчонки на гальку. Кристина подошла к самой кромке воды, и я видел, как вода скользнула по ее берцам. Но Крис будто этого и не заметила. Она присела на корточки и ласково коснулась кончиками пальцев серой пены. Я присел рядом с ней, придержавшись пальцами за землю, и попытался разглядеть лицо. Но она отворачивалась. Мне показалось, что в ее глазах мелькнули слезы.

– Ну что ты…

– Никогда близких, что ли, не терял?

– Не терял, – вздохнул я. – Ну разве что меня бросали, но никто не умирал. Это другое.

– Другое, – подтвердила Крис. – Я все еще не могу поверить, что Таськи больше нет. Как наваждение какое.

– А она правда не могла сама? Случайно там…

– Слушай, даже если допустить, что она полезла сама, то Тася прекрасно плавала. Бред, – Кристина покачала головой. – Просто бред. Но и объяснить это никто не может…

Я завороженно глядел на воду. Несмотря на мрачную погоду, сквозь тонкие, редкие облака все равно проглядывала луна, и ее свет отражался в морской глади. Захотелось скинуть с себя толстовку и джинсы, а потом окунуться, несмотря на октябрь и завывающий ветер. Взгляд Крис поблескивал, и, судя по всему, она тоже смотрела на эту лунную дорожку.

– Ты слышишь? – шепнула она. – Поет кто-то…

Нахмурившись, я попытался вслушаться, но мои уши улавливали только тишину. Никакого пения, даже намека на мелодию не звучало. Поэтому я покачал головой, и Кристина, взмахнув волосами, быстро подскочила на ноги, отшатываясь от воды.

– Наверное, показалось, – решительно кивнула Крис. – Мало ли, может с какого корабля…

Но ни одного судна даже на горизонте не было, не говоря уже о близости к бухте. Я тоже поднялся, разминая затекшие суставы. Никто из нас не знал, зачем мы сюда пришли – видимо, Кристине хотелось посмотреть на место, где нашли сестру. Вокруг ничего – ни улик, которые мы мечтали найти, ни следов. Ни Таси. Жемчужная бухта уже и забыла о том, что сегодня на ее берегу нашли тело – волны в ней били, как ни в чем не бывало.