Не служил бы я на флоте...

ми вдаль... Толпа с улюлюканьем убежала.

Пупкин стоял минут пять и думал: «Если эта падаль меня там

не цапнет, клянусь, я ее не раздавлю ботинком, а дам спокойно

уйти. Ну, давай, спускайся паршивец, я даже готов откупиться кон-

феткой «Золотой ключик». Крыса спокойно спустилась и никуда

не спеша стала ждать конфетку, нагло смотря своими бусинками.

Конфетку она получила (долг чести) и спокойно ушла в незамет-

ную дырку. После этого наш Пупкин для интереса приходил и скла-

дывал перед дыркой сухарики. Через неделю крыса начала заби-

рать сухарики при нем. Через год, когда крыса стала для Пупкина

самым близким существом на корабле, он решился показать ее

друзьям, те заинтересовались, но смотрели как-то без юннатского

умиления. Пупкин потерял покой и сон... Он мучительно думал,

как сохранить крысеныша «карася» от его желающих поехать в от-

пуск друзей. Наконец он отслужил и своего Карася в Мурманске не

оставил, привез домой. Пупкин целый год после службы повсюду

ходил с крысом на плече (они даже спали на одной подушке). Ка-

рась никому кроме хозяина не доверял: на всех шипел и скалил

зубки. Иногда друзья удивленно спрашивали: «Пупкин, а че твоя

крыса без хвоста?». «Это я ему отрубил». «А зачем?». «Да... долго

объяснять...».

РЕЖИМ – ВЕЛИКОЕ ДЕЛО

Вальяжной походкой, гордо неся впереди себя свое упругое

пузо, капитан первого ранга – без пяти минут контр–адмирал – не

спеша двигался ко входу в бункер. «Без пяти» только что вылез

из бассейна с горячей паратунской

водицей, и глазки его были полу-

прикрыты от почти неземного бла-

женства. В левой руке наотлет он

нес, как скипетр, свою фуражку –

энтерпрайз, правая покоилась на

торчащем из расстегнутой тужурки

животе – просто Бонапарт. Здесь

401

он действительно был хозяином, поскольку речь идет об особой

территории под названием «Развилка» – защищенном команд-

ном пункте Камчатской Военной Флотилии. Место для ЗКП было

выбрано неспроста и с умом. Во-первых, подальше от Петропав-

ловска, где непосредственно располагался весь штаб флотилии и

все штабные семьи. Во-вторых, окрестности Паратунки – знаме-

нитая курортная зона, известная даже за пределами родной стра-

ны. В-третьих, сама река Паратунка каждое лето кипит от кижуча

и нерки – как известно, ценнейших пород лососевых. А посему,

с учетом вышеизложенного, каждый очередной выезд штаба на

учения неизменно сопровождался дикими возлияниями и раз-

нообразнейшими приключениями с особами наилегчайшего по-

ведения, коими Камчатка изобилует, как и любой уголок России.

В перерывах между веселым отдыхом и безнаказанной рыбалкой

под прикрытием проволочного ограждения штаб флотилии из-

редка воевал на картах и не только в преферанс, пытаясь затмить

славу Нельсона, Гальдера и Жукова. В остальное же время отры-

вался – пил водку, ловил рыбу и пользовал телефонисток. Более

бардачного военного учреждения в жизни не видел никто еще.

Воистину – рыба гниет с головы.

Тяжелые крашеные ворота бункера прикрывала довольно

подранная маскировочная сеть, призванная давать тень на уют-

ную курилку. Иных функций от нее ожидать было глупо, поскольку

проклятые супостаты со своих спутников прекрасно видели весь

процесс ее натяжения и снятия, да и цветом своим она не ахти как

походила на окружающую растительность. Но не будем спорить, в

отделе маскировки лучше знают, может бетонная дорожка вести в

никуда, упираясь в холмик, или нет. Без пяти контр–адмирал оста-

новился перед огромной крашеной пятнами железной дверью.

Дверь эта постоянно должна быть закрыта, дабы в бункер не про-

лезли ЦРУ и Моссад, а потому, как только увидели на горизонте

широкую черную фигуру без фуражки, дверь спешно закрыли из-

нутри. Капитан первого ранга нажал черную кнопочку возле две-

ри, и внутри зажурчал нежный звоночек, своим грохотом способ-

ный поднять из могилы всех покойников планеты, захороненных

со времен Аменхотепа IV. Круглая ручка на двери с лязгом закру-

тилась, створка грузно отъехала в сторону, освобождая широкий

проход, и перед капитаном первого ранга возник тщедушный

матросик, материализовавшись из мрачного чрева специального

402

фортификационного сооружения. Внешний вид матросика с голо-

вой выдавал его происхождение – потомок Чингисхана. На левом

рукаве чудом держалась повязка дежурного по проходу через дан-

ные конкретные ворота.

Матросик по всем правилам отдал честь высокому гостю, ста-

рательно вытянув шею, и грозным фальцетом потребовал: «Про-

пуск!» – судя по интонации, далее должно было последовать сло-

во «однако», но матросик непостижимым образом сдержался.

«Пропуск? Хе-хе, молодец! Ну, ну, – сказал довольный капитан

первого ранга, шаря рукой за пазухой, – все правильно, бдитель-

ность – наше оружие. На, сынок, смотри». И показал издалека

неподкупному стражу ворот красный коленкоровый разворот с

двуглавым орлом. Сын степей или тундры еще сильнее вытянул

тоненькую шейку, силясь рассмотреть содержимое пропуска, и

прохода пока не упускал.

«Что, бдительный ты мой, плохо

видно?» – капраз сунул пропуск ма-

тросику прямо под нос. Тот уперся в

красный прямоугольник, медленно

шевеля губами, потом прищурил

глаз и задумался надолго. Капитан

первого ранга, без пяти адмирал,