Не служил бы я на флоте...

Пришвартовались в бухте Окольной под погрузку ракет. Не

успела сходня коснуться пирса, как ЗКПЧ пулей вылетел из проч-

ного корпуса и со словами: «У меня много дел» – побежал в по-

литотдел. «И вообще, меня ждет редактор «На страже Заполярья»

(эту газету на Севере давно окрестили «На страже Захолустья», а

на Черноморском флоте – «Флаг родины» – «Флотский брехун»). И

«…только платок голубой мелькнул за кормой…». Он же первым и

пришел утром на подъем флага с огромным фингалом под правым

глазом и мощнейшим выхлопом. Северная мошкара падала в рай-

194

оне его дыхания замертво. Мы все не

решались спросить: кто же это его так

проинструктировал – член Военного

совета Северного флота или редактор

газеты?

Тот же бедолага – ЗКПЧ, отдыхая с

моряками после автономки на Щук –

озере, слинял в тот же Североморск.

Появился через пять дней в своей шинели капитана 2 ранга, но в

фуражке пехотного офицера. Не преминул его спросить: «В каком

полку служили – с, Ваше высокоблагородие?».

КОЗНИ НАЧПО

Пришли в Полярный на ремонт. Суббота. Все после швартов-

ки слиняли кто куда, меня, старого, больного и убогого каплея (но

самого опытного), оставили дежурным по ПЛ. Отстоял, сменился.

Воскресенье, вечер. Сначала в «Окурок». Неинтересно. Пошел в

«Ягодку». Там наши гуляют. Присоединился. Очнулся утром. Черт

те что и черт те где. На глаза попался стакан коньяка. Поправил

здоровье, на часах 07.00 – убыл на подъем флага. Пропусков не

было, поэтому пошел по тропе Хо Ши Мина. Пытался остановить

какой-то стройбатовец на КПП нештатном верхнем. Не удалось

ему. Я пошел дальше, стройбат в снегу остался лежать. Видать, не

добил я его, потому что в районе деревянного цеха перехватывает

меня ВОХРа. Договориться не удалось, опять таки потому, что при-

ставила пистолет ТТ ко лбу. Жизнь дороже, документы забрали.

Пришел на ПЛ, подняли флаг – и по каютам, продолжать поправ-

лять свое здоровье. Через час вызывает командир: «Вова! Тебя

какая – то падла заложила в политотдел. Сейчас из Гаджиева едет

сюда НачПо горбатый проводить партсобрание и исключать тебя

из КПСС. Ты мой кореш, и я не могу тебя драть, поэтому сваливаю,

отбивайся сам».

Добро, командир, спасибо – грехи отпустил. Был я тогда КГДУ–

1 и секретарь партийной организации РПК СН К–426. Если в других

экипажах подводных лодок ребята исключались из партии за раз-

ную фигню, то у меня отделывались легким испугом за свои ша-

лости и провинности. Хлопнул я стакан шила у старпома и пошел

на партсобрание. НачПо, его прихлебатель ЗКПЧ и примкнувший

к ним механик, как только меня в наиболее изощренной форме

195

не сношали… Мне даже иногда весело становилось. Первым не

выдержал всей этой мудотени наш Маркони (командир БЧ–4,

мой корешок и заместитель по парторганизации). Давайте слово

предоставим виновнику, так сказать. Что же он скажет? Встал я и

сказал: пришли на ремонт, все – как крысы с корабля (в том числе

ЗКПЧ и механик – первые) водку пьянствовать, а меня в заложни-

ки оставили. Вот я и перенервничал. Сменился, расслабился, и как

результат – фигня какая-то… Тут же Маркони предлагает мне вы-

говор без занесения, который и был принят 99,9% присутсвующих.

НачПо и ЗКПЧ искали пистолет, дабы застрелиться. Механик

сам пошел и напился. Вот тут я и понял пословицу: «Не рой друго-

му яму, сам в нее попадешь».

СПЕЦЗАДАНИЕ

Второй год служу помощником командира РПК СН К–426. На-

много лучше, но не веселее, чем семь лет управленцем в 1-м диви-

зионе БЧ–5. В подчинении прямом – служба «С» (снабжения). Ре-

бята подобрались хорошие, коков подбирать я полностью доверил

интенданту Андрею. Хоть и повелось со времен Петра I интендантов

каждые пять лет сменять или вешать за разворовывание, то Андрей

был полная противоположность. С Андреем и коками – инструкто-

роми связь держим до сих пор: Андрей в Раменском живет, Володя

ходит коком на ледоколе «Вайгач» Мурманского пароходства, Яков

работает в аэропорту «Домодедово» сменным инженером. Помощ-

ник командира в море снимает пробу пищи, а на пробу мне ребята

столько отваливали, что потом пару дней можно не питаться.

В автономках мне всегда в кают – компанию подавали по две–

три котлеты, пару–тройку отбивных, сосисок побольше и т. д. Офи-

церский состав все прекрасно понимал, да я и делился всегда с ними,

негативных отношений между нами никогда не было по этой теме.

Возник почему-то один ЗКПЧ – по-

литрабочий, делитель остатков

благ, выделяемых военторгом для

подводников, и дошедшей их не-

большой части после дележа в по-

литотделах флотилии и дивизии.

Жену ЧВСа звали «сороконожкой»

за то, что ЧВС ей взял 40 пар сапо-

жек женских, предназначенных

196

для жен подводников. Так вот, Андрей мне и рассказал, что ЗКПЧ

начал воду мутить: что, мол за фигня, помохе двойная, чуть ли не

тройная порция ежедневно, а ему ни-ни. Рассказал я все это Мар-

кони (командир БЧ–4) и Валера выдал следующее. После всплытия

на сеанс связи и определения места, пойманные новости с Родины

распечатывались и вывешивались в 4-м отсеке перед трапом в ку-

рилку, чтобы л/с знал, сколько надоили литров молока, снесено яиц

и выплавлено стали в мартеновских печах, и прочая мудототина.