Не смотри

Она изучала выражение его лица, возможно, пытаясь решить, насколько он искренен. Затем кивнула.

— Ты всегда был беспокойным.

— Если я продолжу двигаться, демоны не смогут меня найти.

Линн провела руками по его груди в успокаивающем жесте.

— Мне жаль.

Кир пожал плечами. Его не интересовало прошлое. У него достаточно проблем здесь и сейчас. Напоминание заставило его опустить руки и сделать шаг назад.

— Но сначала я намерен выяснить, мучил ли моего отца какой-то сумасшедший убийца или нет.

Она обхватила себя руками за талию. Соскучилась ли она по его прикосновениям? Одна эта мысль удовлетворяла Кира на глубоком, примитивном уровне.

— Кир, это опасно. Очень, очень опасно, — запротестовала она. — Может быть, нам следует оставить это шерифу.

— Я не собираюсь вторгаться на территорию шерифа, — пообещал он.

Много лет назад он, возможно, был бы готов красться по холодным, темным улицам в поисках серийного убийцы. Как Бэтмен, без всяких крутых игрушек. Теперь он понимал, что скорее даст себя убить, чем разоблачит сумасшедшего.

— Тогда что ты собираешься делать?

— Наведаюсь в «Наживку и снасти», чтобы выпить.

— Я пойду с тобой, — тут же решила она. — Я там всех знаю.

От одной этой мысли у него кровь застыла в жилах.

— Именно поэтому ты не должна идти, — запротестовал Кир. — Они не будут говорить при тебе.

— Почему нет?

— Потому что ты бывшая девушка владельца.

Ее челюсти сжались.

— Я так же вовлечена в это, как и ты.

— Знаю. — Он позволил своему взгляду скользнуть по ее тонким чертам лица. — От этой мысли у меня начинается язва.

— Это не твоя работа — защищать меня.

— Это не то, что я чувствую.

— Кир.

Кир подавил вздох, наблюдая, как ее челюсть сжалась от раздражения. Она была женщиной, привыкшей отдавать приказы, а не выполнять их. Если он будет обращаться с ней так, как будто она не способна позаботиться о себе, Линн вышвырнет его за дверь и захлопнет ее у него перед носом.

— Поверь, это не имеет никакого отношения к твоему полу, Линн. Я просто хочу узнать, работал ли Нэш прошлой ночью. И есть ли у него какая-то связь с мертвыми женщинами. — Он осторожно наклонился вперед, чтобы поцеловать ее в лоб. — Я позвоню тебе утром и сообщу, что выяснил.

Она не оттолкнула его.

Он решил воспринять это как хороший знак.

— Запри двери и никого не впускай, — Кир выдержал ее пристальный взгляд. — Совсем никого.

***

Мэдлин Рэндалл закончила мыть посуду, прежде чем опрыскать столешницу отбеливателем и стереть все оставшиеся крошки. У нее нет обсессивно-компульсивного расстройства. Клинического. Но после сорока лет работы учительницей в третьем классе у нее появилась фобия прикасаться к липким, грязным вещам.

Она надеялась, что выход на пенсию облегчит ее нервные привычки, и наконец-то она сможет наслаждаться жизнью. К сожалению, десятилетия, проведенные под воздействием плаксивых, кричащих монстров, взяли свое.

Даже после двух полных лет отсутствия в школе она находилась в постоянном состоянии тревоги.

Правда заключалась в том, что ей никогда не следовало становиться учительницей. Она хотела выйти замуж за своего любимого с детства Донни Бирмана. Но мать предупреждала ее, что Донни — подонок, который сбежит и оставит ее со стаей орущих детей.

Ее мать оказалась права.

Донни женился на лучшей подруге Мэдлин, а несколько лет спустя исчез, оставив ее одну воспитывать троих маленьких детей. Тем не менее, выбор Мэдлин стать учительницей вместо жены и матери не принес ей радости. Как раз наоборот. Она проводила каждый день, отсчитывая секунды до того момента, когда сможет уйти из школы навсегда.

Она не рассматривала возможность, что после выхода на пенсию будет проводить каждый день в одиночестве в этом крошечном доме, который унаследовала от своей матери. Глупо, конечно. Она никогда не дружила с другими учителями, а те немногие знакомые, которых она знала по церкви, слишком заняты своими семьями, чтобы думать, что ей может быть одиноко. Или, что более вероятно, им просто было все равно.

Почему они должны это делать? Она была никем. Никто.

Она выключила свет на кухне и вошла в гостиную. Проходя мимо эркера, она заметила свое отражение в стекле. Даже размытое, ее изображение было похоже на старую женщину. Она всегда была стройной, но теперь казалась ближе к изможденной, с узким, заостренным лицом, которое давным-давно лишилось всякой красоты.

Она вздрогнула, внезапно остановившись. Мэдлин настолько погрузилась в свои горькие воспоминания, что не заметила внезапного холода в воздухе. Снег начал падать, пока она готовила ужин, и ветер шумел в деревьях, но это не должно было повлиять на температуру в доме.

Разве окно открыто?

Нет, это невозможно. Она никогда не открывала окна, разве что для того, чтобы накричать на соседскую собаку, которая настаивала на том, чтобы облегчиться на драгоценном розовом кусте ее матери.

Так почему же так холодно?

Она ломала голову над этим вопросом, когда острая боль пронзила ее спину.

Мэдлин хмыкнула, пытаясь дотянуться до того, что ее кусало. Трудно поверить, что жук может выжить при минусовой температуре снаружи, но что еще это могло быть?

Только когда у нее подкосились колени, и она упала ничком, Мэдлин подумала о том, что, возможно, ей грозит опасность. А потом стало уже слишком поздно.

История ее несчастной жизни.

***

Мэдлин очнулась в темноте. Не просто ночь, а черная пустота. Как будто каждый кусочек света был высосан из этого мира.

Тревожная мысль пробилась сквозь туман в ее мозгу. Неужели она ослепла? Это казалось маловероятным. У нее никогда не было проблем с глазами. Но опять же, ее отец умер от инсульта, когда ему перевалило чуть за сорок. Может ли инсульт вызвать слепоту? Может быть.

Но это не объясняло, почему она лежала на чем-то похожем на цементный пол. Или почему так холодно.

Заставив себя сесть, Мэдлин подавила желание запаниковать.

Должно иметься совершенно разумное объяснение. Так было всегда. Она сорок лет учила кучку дикарей не пугаться из-за небольшой темноты.

С мрачной решимостью она попыталась разобраться, где находится и что произошло.

Ее последнее воспоминание оказалось о том, как она стояла в своей гостиной. Она закончила мыть посуду и собиралась посмотреть телевизор. Типичный вечер. Скучный.